Владимир Кузнецов - Очерки истории алан

С IV–V вв. (мы об этом говорили выше) начинается освоение Наро-Мамисонской котловины и долины Большой Лиахви алано-овсами, происходит смешение и ассимиляция двалов, и на этой основе складывается этническое новообразование осетин — туальцев, говорящих на победившем осетинском языке. Процесс осетинизации, очевидно, закончился в позднеаланский период X–XII вв., ибо в начале XIV в. мы имеем автограф художника Вола Тлиага, оставленный им на стене Нузальской церкви (48, с. 119). Осетинское оформление фамилии «Тлиаг» не оставляет сомнений в его именно осетинском происхождении, а с. Тли действительно находилось в Мамисонском ущелье на исторической территории Двалети. Одновременно завершился процесс этнонимической инверсии, древний неиранский этноним «двал», «туал» оказался закреплен за фактически новым населением. Таким в самых общих чертах представляется нам процесс освоения Двалети алано-овсами, происходивший в течение длительного времени. Если все это так, и наши предположения в дальнейшем подтвердятся, Алагирское ущелье может оказаться первым по времени его заселения осетинами. Причина именно этой направленности движения алан в глубь горных ущелий нам видится одна: овладение двумя главными для вторжений в Закавказье перевалами — Рокским и Мамисонским — и Двалетией как ключом к этим перевалам и исходным плацдармом набегов. В этой связи укажем, что для нас остается неясным отождествление упомянутой Джуаншером «Абхазской дороги» (29, с. 67). Г. В. Цулая в своем комментарии отождествляет ее с путем через Клухорский перевал в верховья Кубани (29, с. 119, прим. 65), я же теперь допускаю, что «Абхазская дорога» шла через Наро-Мамисонскую котловину и Мамисонский перевал в Рачу и далее к Кутаиси, т. е. в Западную Грузию, называвшуюся долгое время «Абхазией». Путь же через Рокский или Зекарский перевал в ущелье Большой Лиахви в грузинских хрониках носит наименование «Двалетской дороги» (49, с. 30, 71; 50, с. 49, 84; 52, с. 39). Узел обеих дорог находится в Двалети-Туалгоме близ Зарамагского утеса.

В середине VII в. начались арабо-хазарские войны. Яблоком раздора стало Закавказье, на обладание которым претендовали обе стороны, но фактическими хозяевами положения стали арабы — в 652 г. Албания, Грузия и Армения признали их власть (51, с. 466). Тифлис становится резиденцией арабских наместников. Аланы последовательно выступали в этих войнах на стороне хазар, ожесточенная борьба Хазарии и халифата прервала связи алан-овсов с Картли. Вновь они восстанавливаются около середины IX в. и связаны с именем арабского полководца Буги, которого грузинские источники называют «турк». Буга прибыл в Грузию в 852 г. и сразился с «царем абхазов» Феодосием (Деметре II), потерпевшим поражение. Как сообщает «Картлис Цховреба», Феодосии бежал по Двалетской дороге (50, с. 49), т. е. в Двалети и Аланию. В этом факте, видимо, отразились антиарабские настроения, продолжавшие существовать в Алании после окончания арабо-хазарских войн. Тем не менее вскоре после этого (в 50-х годах IX в) Буга «через Дарьялан вывел сто домов овсов и поселил их в Дманиси, а летом намеревался вступить в Овсети» (49, с. 30). Поскольку сведений о походе в Аланию нет, можно думать, что упомянутые 100 семей овсов были переселены в Дманиси добровольно на тех же правах федератов, а не военнопленных. Однако алано-грузинские отношения и позже остаются неоднозначными и противоречивыми: во второй половине IX в. происходит столкновение картлийского царя Адарнасе с абхазами у реки Мтквари, на стороне абхазов выступал Бакатар «мтавар овсов и эристав абхазов» (49, с. 32), погибший в бою. Это второй овсский воин, военный предводитель, известный в грузинских источниках под титулом бакатар — «богатырь». Поскольку он назван и «мтаваром овсов и эриставом абхазов», ясно, что это лицо было не только крупной военной, но и крупной политической фигурой.

Есть сведения о том, что овсы, вероятно, попадавшие в плен во время бранных столкновений с грузинами, становились их рабами. Так, овсов-рабов имел царь ранов и кахов Квирике, по хронологии Вахушти царствовавший в 1010–1039 гг. (49, с. 82, прим. 191). По данным «Картлис Цховреба», царь Квирике был убит во время охоты «неким рабом-овсом за то, что царь Квирике убил в сражении овсского царя Урдуре» (49, с. 48). Этот факт может свидетельствовать о существовании у алан обычая кровной мести, что в ретроспективно-историческом плане весьма вероятно.

В X–XI вв. Алания достигла зенита своего военно-политического могущества и стала вновь желанным союзником для феодальной Грузии, также вступавшей в эпоху расцвета феодальной государственности. В XI в. происходит сближение между правящими группами Грузии и Алании, внешним проявлением чего стали династические браки. Пример подал царь Георгий I (1014–1027 гг.), первым браком женатый на грузинке Мириам, вторым — на дочери овсского царя Альде, после смерти мужа передавшей в 1033 г. крепость Анакопию в Абхазии византийцам. Сын Георгия I и Мириам Баг-рат IV (1027–1072 гг.) последовал примеру отца: «женился царь Баграт на царевне Борене, дочери царя овсов, сестре Дорголели», — сообщает летопись (49, с. 47). Возникает вопрос: не были ли Борена и Дорголели (вар. Дургулель. — В. К.) детьми только что упомянутого царя овсов Урдуре? Хронология, кажется, вполне соответствует такому допущению, а политическая ситуация предполагает желание грузинского двора замять неприятную историю с гибелью Урдура и Квирике. Во всяком случае Баграт IV в лице своего зятя Дургулеля получил очень серьезного союзника, и ближайшие события это подтвердили.

С юных лет Баграт IV вел борьбу с мусульманским эмиром Аррана (соврем. Азербайджан) Падлоном, «враждебно действовавшим и пренебрегавшим всеми, стоящими во главе грузинского царства» (49, с. 47). В этой борьбе аланы выступают соратниками грузинского царя. В 1062 и 1065 гг. они вторгаются через Дарьяльский проход в Арран и опустошают его, «захватив много исламских земель» (53, с. 75, 145). Возможно, что аланы появились в Арране одновременно с союзным войском византийцев и грузин, возглавляемых Багратом IV, в их походе против турок Бахрама Ильмиана и Ганджи, о чем свидетельствует «Матиане Картлиса» (49, с. 52). Это не удивительно: царь алан Дургулель был родственником не только грузинского царя, но и византийского императора (54, с. 162). После этих вторжений город Ганджа был окружен стеной (53, с. 161, прим. 150). В. Ф. Минорский считает, что оба вторжения алан в Арран были инспирированы грузинами (55, с. 75), т. е. Багратом IV, и с этим можно согласиться. Окончательную ясность в эту историю вносит та же «Матиане Картлиса»: «Вывел Баграт Дорголела, царя овсов, с сорокатысячным овсским войском, поставил во главе их сына своего куропалата Гиорги, разорил Гандзу и забрал бесчисленное множество пленных и добычи и отправил в царство свое» (49, с. 58; 50, с. 76). После этой победы, состоявшейся в 1065 г. (54, с. 162), Дургулель пожелал навестить Баграта IV и «отправился вместе со всеми овсскими тавадами, перешел по абхазской дороге и прибыл в Кутатис», где встретился с Бореной и ее сыном куропалатом Георгием. Затем аланская делегация направилась в Картли, где Баграт IV «с большим торжеством и почетом» встретил ее в Надарбазеви (недалеко от Гори. — В. К.). Здесь был устроен феодально-рыцарский пир, растянувшийся на 12 дней. По причине приближения зимы (закрывались перевалы) овсы заторопились и покинули Баграта IV, наградившего подарками их царя и «всех дидебулов Овсети» (49, с. 58).