Игорь Гостев - Русский Север в войнах XVI – XIX веков

Кажется, больше никаких предположении сделать нельзя, но, повторю, продумывайте какое угодно, и сколь угодно, все вы но коим образом не объясните, как можно было, стреляя беспрестанно из ста пушек, в продолжение двух дней не убить, но ранить никого, ни зажечь нигде, ни разрушить ничего.

Удивительно, восклицают одно; как странно, говорят другое; это очень примечательно, рассуждают третьи, о никто не смеет выговорить: это чудо! Чудес нет, глубокомысленно замечают крепкое умы. Хорошо, это не чудо — так что же это такое?

Есть еще слово, хоть и без смысла, которое употребляется нами всегда, когда мы объяснить ничего не умеем: это случай.

Один выстрел, согласен, может не причинить вреда по случаю; десять, пожалуй, пропадут даром, а здесь идет речь о сотне выстрелов, тысяче выстрелов, направленных в одно место. Тысячу случаев, кажется, можно назвать другом именем.

Признаюсь, самой мысли англичан напасть на монастырь я продаю особое значение: для чего бы, казалось, решиться им на такой поступок? Военного вреда причинить оно не могло, выгоды получить себе также, — для чего же без всякой пользы, без всяких видов раздражать целый народ и возбуждать против себя ненависть? Неужели оно не знало, что Соловецкий монастырь на пустынном острове, вдали от всех сообщений, в стране хлада и нужды, есть священное место не только для русского человека, но для всякого не дикого и даже дикого. Здесь молятся Богу» [709].

Значение этого боя для истории Соловецкого монастыря и для истории православия прекрасно понимал его настоятель архимандрит Александр. Докладывая о нем Святейшему Синоду 10 (22) июля 1854 г., он представил короткую, но содержательную программу для увековечения события.

«Осмелюсь смиреннейше просить Св. Синод:

а) чтобы дозволено было пробоину на иконе Божьей Матери, Знамения Пресвятой Богородицы, оставить навсегда, заделав легким чем-нибудь, а под иконою сделать надпись, означающую событие;

б) и в других местах пробоины означить черными красками;

в) ежегодно совершать: 7-го числа Июля строгий пост, а 3-го числа крестный ход вокруг монастыря по стене и служить молебен пред пораненною иконою Божьей Матери, пред дверьми большого собора;

г) ежедневно на литургии, по малом входе после тропарей, петь кондак Божьей Матери: "Неимамы иныя помощи", а по окончании литургии: "Под твою милость", кроме великих господских праздников, и

д) из ядер и бомб, набросанных в монастырь и вне оного, кои собраны в большом количестве и еще собираются, сделать в Святых Воротах пирамиду с надписью приличною, и поставить тут же те два маленькие монастырское орудия, которые в оба дня выдержали нападение. При этих орудиях, как про пирамиде из ядер, если благословит Святейший Синод сделать приличную надпись» [710].

Впоследствии все деятельные участники обороны Соловецкого монастыря были удостоены Высочайших наград [711].

Среди тех, кто защищал Соловецкий монастырь с оружием в руках, был и выходец из Норвегии, чаще всего упоминаемый в русских источниках как Андрей Гардер. Сведения о нем в литературе отрывочны и противоречивы. Более-менее достоверны лишь несколько документов, сохранившихся в Государственном архиве Архангельской области [712]. Из них ясно следующее.

А Гардер, прибыл в Россию из города Хаммерфеста. От российского вице-консула в Гаммерфесте ему был выписан паспорт 18 (30) сентября 1852 г. за № 36. Некоторое время он жил в Архангельске, затем по полученному от архангельского военного губернатора срочному годовому билету от 30 ноября (12 декабря) 1853 г. за № 2492 — в городе Кеми. В последнем документе среди прочего указывались его возраст и приметы: «Лета 21. Рост средний. Волосы и брови темнорусые. Глаза голубые. Нос и рот умеренные. Подбородок круглый. Лицо овальное. Особых примет не имеет». В документе сохранилась и подпись предъявителя: «Petter Andreas af Tromsoe Harder» [713].

В Соловецкий монастырь А. Гардер приехал из Кеми «из любопытства», менее чем за неделю до нападения англичан. При обстреле монастыря он находился среди нескольких десятков «охотников» (добровольцев), затаившихся на побережье с ружьями и холодным оружием в ожидании английского десанта. В наиболее жаркие минуты боя он, будучи на батарее, «удивительно смелое производил стреляние в судно неприятеля». Не все обитатели монастыря знали его в лицо, из-за чего он едва не погиб. Его, прибежавшего с батареи к монастырским воротам с донесением и сбивчиво объяснявшего что-то на ломаном русском языке, часовой будто бы едва не зарубил бердышом, приняв за шпиона [714].

Настоятель монастыря сообщил начальству об участии норвежца в защите монастыря и его «смелом стрелянии» по англичанам. Впоследствии среди прочих защитников монастыря А. Гардер по Высочайшему повелению был награжден довольно внушительной по тем временам суммой: 75 рублями серебром. Проведя целый день под орудийным обстрелом, поразившись отсутствием со стороны русских убитых и раненых, а также ничтожности повреждений, причиненных монастырю, А. Гардер решил принять православие и вступить в российское подданство.

30 сентября (12 октября) 1855 г. норвежский подданный гражданин города Гаммерфеста Андрей Гардер был приведен к присяге на подданство России и приписан в мещанское сословие города Архангельска.

Документ, предоставляющий право свободного проживания в г. Кеми норвежскому подданному А. Гардеру. Из фондов ГААО.

После безрезультатного обстрела Соловецкого монастыря британские моряки сделали высадку на острове Заяцком, где находилась деревянная церковь во имя Св. Апостола Андрея Первозванного, построенная еще по повелению Петра Великого «в бытность Его Величества в Соловецком монастыре». Тогда при церкви постоянно жили только два старика из отставных нижних чинов. Им удалось спрятаться (что не просто, учитывая скромные размеры острова). Издали они наблюдали, как британские военные моряки заходили в церковь. Когда десант вернулся на пароходы, старики, покинув укрытие, направились в церковь. Двери оказались разрублены топором, кружка с пожертвованиями была разломана, медные монеты валялись на полу, трех небольших колокольчиков и двух крестиков, оставленных богомольцами несколькими днями ранее, в церкви не оказалось [715].

В навигацию следующего 1855 г. британские моряки также высаживались на Заяцкий остров.

Из донесения настоятеля Соловецкого монастыря архимандрита Александра архангельскому военному генерал-губернатору адмиралу С. П. Хрущову от 18 (30) июня 1855 г.: