Игорь Гостев - Русский Север в войнах XVI – XIX веков

«Сего июня месяца 15-го числа вечером прибыл линейный винтовой корабль большого калибра из океана, прошел за остров Соловецкий с северной стороны и на восточной стал на якорь 16 числа утром в 6 часов, расстоянием от монастыря 14 верст.

Распоряжения нами было сделаны следующие: заведывающий военною командою про Соловецком монастыре штабс-капитан Степанов отправился с 5-ю орудиями лесом к берегу, где остановился корабль, поручал там заведывать оными фейерверкеру Рыкову, а сам возвратился в монастырь; тогда я отправился туда же. Неприятель, в 4 часа пополудни, перешел на другое место и бросал якорь с южной стороны острова, расстоянием от оного в 5 верстах, в самом воду монастыря на частом месте, и заняв Заяцкий остров, где в церкви Св. Андрея Первозванного, в прошлом году, англичане разрубили двери. Там находится гостиница и другое строения, за коими надзор имеют два рясофорные послушника из отставных солдат. Англичане простояли близ острова более суток, а 17 числа, в 6 часов пополудни, снялись с якоря и ушли, как будто, в г. Кемь или село Шую.

По уходе неприятельского корабля я отправился на остров Заяцкий узнать, что там происходило, где нашел своих старцев обоих невредимых и здоровых, которые сообщили мне следующие подробности:

а) на остров выходило множество англичан — большею частью офицеров; между ними один только знал по-русски. — С одном из наших старцев обращались ласково, а другой, из чухон, недавно принявший веру православную, говорить не умеет хорошо по-русски и глух, этого они не трогали;

б) спрашивали: тот ли у вас архимандрит, что прошлый год был;

в) сколько в монастыре войска и орудий, и когда старец показал малое количество, то они, улыбаясь, говорили ему, что им все известно, сколько чего в монастыре есть;

г) осматривали все в церкви и строениях, но не было нигде ничего ими взято;

д) на этом острове было 12 баранов и один козел, баранов всех англичане перестреляли, что и нам видно было, и взяли на корабль, а козла пожалели за ласковое с ними его обращение, но хотели также взять;

е) написали запаску на английском языке, вручили старцу Мемнону и приказали ему отдать архимандриту;

Фрагмент карты, иллюстрирующей рапорт Э. Омманнея о бое у Соловецкого монастыря 6 — 7 (19 — 20) июля 1854 г. The National Archives, UK. ADM. 1/5631.

ж) приказали объявить архимандриту, чтобы им непременно прислать на мясо быков, которых они видели на Соловецком острове; а если не пришлет, то и сами заберут, и чтобы им ответ был на это через три дня, потому что к этому времени они обратно будут на Заяцкий остров.

Старец Мемнон осмелился им сказать: "Как вам не грех нападать на святыню! Вам слава будет, когда вы города будете брать, а не монастырь; я и сам солдатом был и в Париже был, и города брал; а церквей мы не касались". Переводчик всем офицерам рассказал замечание старца, все они молчали; только переводчик сказал старцу: "Мне жаль вас; Россия добрая, я у вас по городам многим бывал, и в Киеве, и в пещерах был; что ж нам делать!.. Мы действуем как нам приказано".

Англичане во все время нахождения на острове занимались снятием плана с Соловецкого монастыря. Место было вполне для того удобное, оттуда все в виду.

О чем имею честь почтительнейше донести Вашему Высокопревосходительству, с присовокуплением, что таковое же донесение сделано мною сего числа Святейшему Синоду, с представлением подлинной записки, оставленной англичанами для передачи мне» [716].

Британские моряки не обманули стариков. Действительно, несколько дней спустя они вернулись. Они не стали обстреливать монастырь, как в июле 1854 г. Возможно, неудача прошлого года вызвала неудовольствие в Лондоне, возможно, усиление обороны монастыря сыграло свою роль. По берегам неподалеку от стен крепости были устроены новые батареи, на горе Голгофе — наблюдательный пост. Лейтенант А. М. Бруннер, занимавшийся организацией обороны и учениями, нашел в арсенале еще несколько старых крепостных ружей крупного калибра, предложил отремонтировать их и изготовить к ним боеприпасы [717].

Офицеры британской эскадры решили попробовать договориться с «воинственным» настоятелем монастыря. Решив разнообразить меню моряков свежим мясом, они сделали предметом переговоров крупный рогатый скот, принадлежащий монастырю.

Из донесения настоятеля Соловецкого монастыря архимандрита Александра архангельскому военному генерал-губернатору адмиралу С. П. Хрущову от 25 июня (7 июля) 1855 г.:

«В дополнение донесения моего Вашему Превосходительству, от 18-го сего июня месяца, за № 18, о появлении англичан около Соловецкой обители, долгом имею почтительнейше сим вторично донести:

Сего июня 21 числа английский винтовой корабль возвратился к Заяцкому острову в 5 часов пополудни, а за ним скоро прибыл один пароход французский; оба они бросили якорь в 5 верстах от монастыря и сошли на оный остров, где командир английского судна спросил находящегося там при церкви сторожем рясофорного послушника Мемнона: "Какой ответ дал архимандрит на изъявленное требование о присылке волов?" Старец ответил: "Не дает". Англичане, поговорив что-то между собою, взяли его на свою маленькую шлюпку, перевезли на наш Соловецкий остров, и велели объявить мне, что если я не явлюсь на другой день, 22 июня, к ним на судно, или же не дам требованного, то они сами заберут и волов, и коров. Оставя в монастыре старца Мемнона, я на другой день отправил его и приказал объявить англичанам: чтобы они прислали ко мне переводчика только с четырьмя гребцами, а я выеду за сто сажень от берега для переговоров, и решился отправиться, чтобы или спасти обитель, или же сделать свое дело, за которое всегда был бы спокоен совестью. Взяв с собою наместника моего, дабы он был свидетелем на переговорах, я отправился в 8 часов утра на шлюпке под белым флагом с семью лучшими гребцами, и по прибытию к острову, остановясь в расстоянии ста сажен, увидел плывшую неприятельскую шлюпку с белым флагом и на ней человек пятнадцать. Посему я, вышедши с наместником на берег, послал свою шлюпку навстречу англичанам с объявлением, чтоб было у них только четыре гребца, а пятый переводчик, и что только при таком условии буду иметь с ними переговоры. После сего объявления из плывшей к острову шлюпки, один англичанин сошел в мою шлюпку, а прочие пристали поблизости к маленькому острову. Приехавший ко мне англичанин сказал, что он не переводчик, а офицер английский — Антон, знающий немного по-русски. Разговор шел о том, чтобы дать им волов. Я отвечал: волов у меня нет, а есть коровы, и те молоком своим кормят монашествующих, коим по закону нашему возбраняется употреблять в пищу мясное, и что если они силою захотят брать коров, то пока успеют сделать высадку на берег, я велю перестрелять коров и бросить их в море. Затем я выставил ему на вид прошлогоднее бомбардирование обители, которая была и будет пристанищем для их же нации и других враждебных народов, во время плавания по торговле. На сие англичанин так выразился: "Начальник эскадры два раза виноват, во-первых за то, что вздумал открыть огонь, хотя и оправдывается, что якобы вы первые стали в него стрелять, а во-вторых, что стрелял долго и не мог взять монастыря. Он не заслуживает похвалы". И в заключение выразился нескромно о прошлогодичном начальнике эскадры. Я сказал ему при этом, что мы, имея надежду на ходатайство за обитель Святых перед Богом, веруем, что никакая сила не одолеет Святыни; убедил его ходатайствовать перед своим командиром, чтобы он не требовал от меня волов или коров, и он обещал просить; но расставаясь со мною сказал: "Мы отсюда уйдем теперь, а через три недели явится здесь сильный флот, где будет наш главный начальник на таком корабле, что от одного взгляда будете страшиться: вы должны тогда прибыть к нему с белым флагом для испрошения милости монастырю". С тем мои гребцы и отвезли его обратно. Упомянутые неприятельские два судна, простояв близ монастыря 21, 22 и 23 числа, снялись с якорей и поплыли по островам охотиться и грабить бедных плавателей. 24-го июня я снова отправился сам на Заяцкий остров узнать, что там делали англичане и французы, и застал обоих старичков здоровыми; при уходе, французы взяли у них петуха и дрова, которые были зимою туда доставлены из монастыря на целый год.