Игорь Гостев - Русский Север в войнах XVI – XIX веков

Отобранные у кольской инвалидной команды ружья, устаревшие и неисправные, англичане попросту утопили [737].

Российские власти, лишившие Колу артиллерии, не сделали никаких организационных выводов из ее сдачи в 1809 г. на милость английского десанта без единого выстрела. До начала Крымской войны пушки в Коле так и не появились. Неудивительно, что через 45 лет в 1854 г. англичане, снова ставшие «неприятелями», решили посетить «столицу русской Лапландии» с ее малочисленным, плохо вооруженным гарнизоном и нерешительным начальством.

Уездный город Кола, удаленный от губернского центра на 1074¼ верст [738], в течение длительных периодов весенней и осенней распутицы находился от него в полной изоляции. Доставка корреспонденции могла исчисляться неделями. Всего несколько сотен русских [739]в основном людей жили вместе — в далеком и холодном краю. И за сотни верст от Колы не было ни одного другого более-менее крупного русского поселения, не считая лопарских кочевий и поморских рыбацких становищ — оживленных весной и летом и безлюдных осенью и зимой, укрытых снегом и мраком полярной ночи. Благодаря близости к Норвегии контрабанда на Мурмане была почти обычным делом. По отзывам чиновников и путешественников, на Мурмане и в Коле больше, чем где-либо в других местах Архангельской губернии, злоупотребляли спиртными напитками. Кола долгое время была местом ссылки преступников, нравы местных мужчин были суровыми, а женщин — свободными. В известной мере, северный край Российской империи можно было назвать «диким», в том смысле, в каком «диким» называли Запад Русский заполярный фронтир…

Быту и нраву жителей Колы в исторической ретроспективе вполне можно было бы посвятить отдельную книгу. Здесь же приведем лишь несколько пословиц, поговорок относящихся к теме: «От Колы до ада — три версты», «С одной стороны море, с другой — горе, с третьей — мох, с четвертой — ох», «Кто проживет в Коле три года, того и на Москве не обманут», «В Коле мужика убить, что крынку молока испить», «Кола — бабья воля» [740]и т. д.

Большая часть населения Колы, как мужчины, так и женщины, действительно были людьми отважными, не раз смотревшими в лицо смерти занятия морскими промыслами в Арктике тому способствовали. Вот, например, что писал о жителях Колы известный гидрограф М. Ф. Рейнеке, посещавший Колу в 1820-х гг.:

«Жители Колы вообще добродушны, гостеприимны, довольно трудолюбивы и сметливы; но, и сожалению, некоторые из них, особенно нижний класс, не весьма трезвого поведения: это главная причина их бедности и зависимости от богатых. В домашней жизни Коляне совершенно сходны с обывателями города Архангельска: женщины упражняются в хозяйстве и рукоделиях, приличных их полу; а мужчины исправляют все тяжелые работы и занимаются промыслами; но мастеровых между ними мало <���…> В плотничном деле Коляне довольно искусны; дома и лодки свои строят они сами, а иногда нанимают работников из поморцев [741]. Для строения лодей нет у них особенной верфи; но каждый хозяин, предпринявший таковую постройку, выбирает удобное для сего место близ своего дома <���…> Жители Колы и поморцы проворны и привычны и морю. Плавание имеют они большей частью близ берегов, и нередко оно простирается и до Бергена. Единственным путеводителем их есть компас и собственная память; искусные кормщики, при первом взгляде на берег, знают уже, где они находятся» [742].

В отличие от обывателей среди местного начальства было немало людей трусливых и «кляузных». События, связанные со сдачей Колы в 1809 г. местными чиновниками, — тому подтверждение, а содержание нескольких дел начала 1840-х гг., сохранившихся в Государственном архиве Архангельской области, с описанием пьяных драк, «буйств», разнообразных злоупотреблений и безумных поступков, в которых были замечены кольские начальники, вполне может конкурировать с художественной прозой известных сатириков XIX в. — Н. В. Гоголя и М. Е. Салтыкова-Щедрина [743].

2 (14) марта кольский городничий Григорий Евдокимович Шишелов направил архангельскому военному губернатору, управляющему также гражданской частью, Роману Платоновичу Боилю рапорт под грифом «секретно».

Городничий напомнил губернатору о «разорении» Колы в 1809 г. и отметил, что если неприятель поставит перед собой цель еще раз сделать это, то это ему не составит никакого труда, поскольку у местной инвалидной команды пригодных для прицельной стрельбы ружей лишь около 40 штук, боевых патронов к ним мало, а «пушек вовсе не имеется». Он полагал, что роты егерей и восьми орудий было бы вполне достаточно для организации обороны Колы. Он предлагал устроить батареи на мысах в Кольской губе, на оконечности Монастырского острова, «где в тесном проходе для плавания всегда бывает сильное действие воды, особенно во время прилива и отлива», откуда можно было вести не только артиллерийский, но и ружейный огонь. Он просил разрешения привлечь к обороне Колы лопарей, «хоть по десяти человек с каждого погоста», известных своей меткостью в стрельбе из винтовок, хорошо знающих местность и способных заблаговременно известить власти в Коле о приближении неприятеля. Опасения у Г. Е. Шишелова вызывали и появившиеся слухи о недостатке хлеба на Севере Норвегии. Он не исключал, что в случае, если неприятелем будет прервана традиционная поставка хлеба в Норвегию на поморских судах, норвежцы из-за начавшегося голода могут решиться на разбои и грабежи [744].

В ответе военный губернатор Р. П. Боиль по существу предложений городничего написал следующее:

«Вследствие донесения от 2 сего марта, № 9, поставляю Вас в известность:

1) что для обороны г. Колы, на случай неприятельского нападения, будут доставлены к Вам на судах и орудия и порох по возможности;

2) что по доставке из Архангельска пороха Вы должны иметь надзор за употреблением его жителями г. Колы, которым он будет Вами роздан и

3) что в случае надобности жители г. Колы могут употребить и собственный порох, за который выдано им будет денежное вознаграждение» [745].

И добавил строгое начальственное внушение:

« Мне известно, что кольские жители народ отважный и смышленый, а потому я надеюсь, что в случае недоставки по каким-либо причинам орудий в г. Колу, они не допустят в свой город неприятеля, которого с крутых берегов и из-за кустов легко могут уничтожать меткими выстрелами; (…) одна только трусость жителей и нераспорядительность городничего может понудить сдать город, чего никак не ожидаю от кольских удальцов и их градоначальника. Да поможет вам Бог нанести стыд тому, кто покуситься на вас напасть.

Предписываю Вам объявить о сем жителям г. Колы» [746].