Денис Хрусталёв - Русь от нашествия до «ига». 30–40 гг. XIII в.

После встречи в январе 1237 г. с королем Белой Юлиан весной того же года побывал на приеме у папы Римского Григория IX (1227–1241), который и направил его обратно в Башкирию в составе группы христианских миссионеров, дабы закрепить влияние апостольского престола в этих землях. Эта поездка для Юлиана, можно сказать, окончилась неудачно, однако именно от нее сохранилось то самое письмо-отчет епископу Перуджи, из которого мы и черпаем бесценные сведения.

Подойдя осенью 1237 г. к границе Руси, миссионеры с Юлианом узнали, что «венгры-язычники, и булгары и множество царств совершенно разгромлено татарами» [192]. Продолжать дальнейший путь было бессмысленно и действительно небезопасно. Любознательные монахи задержались на некоторое время в Суздальских землях, познакомились с местным князем, а затем повернули обратно. Информация из письма Юлиана демонстрирует то, что мог узнать посторонний человек, незнакомый с русским языком, из кратких бесед с окружающими. Оказывается, он имел полный объем сведений о тактике, стратегических планах и даже легендарной истории монголов. Доминиканцам стало известно, что «все войско, идущее в страны запада, разделено на 4 части»: «Одна часть у реки Этиль [ Ethyl ] на границах Руси [ Ruscie ] с восточного края подступила к Суздалю [ Sudal ]. Другая же часть в южном направлении уже нападала на границы Рязани, другого русского княжества [ Recennie quod est alius ducatus Rucenorum ]. Третья часть остановилась против реки Дон [ Den ], близ замка Воронеж [ Ovcheruch ], также княжества русских [ qui est alius ducatus Ruthenorum ]. Они, как передавали нам словесно сами русские, венгры и булгары [ Rutheni, Vngari et Bulgari ], бежавшие перед ними, ждут того, чтобы земля, реки и болота с наступлением ближайшей зимы замерзли, после чего всему множеству татар легко будет разграбить всю Русь [ totam Ruziam ], всю страну русских [ totam terram Ruthenorum ]» [193]. Кроме того, Юлиан указывает еще на одно татарское войско, которое «осаждает всю Русь [ totam Rusciam ]» [194]. Далее в тексте монах кратко пересказывает некую монгольскую легенду, отдаленно напоминающую отрывок из «Сокровенного сказания» [195], а также излагает полученные им сведения относительно монгольской тактики. Сначала «во всех завоеванных странах они без промедления убивают князей и вельмож [ duces et magnates ; вар. — reges, magnes, duces ], которые внушают опасения, что когда-нибудь могут оказать какое-либо сопротивление». Затем монголы собирают годных для военной службы жителей и гонят их вперед, на следующее государство. Как было уже сказано выше, замков они не осаждают. А о численности их сказать что-либо уверенно невозможно, «кроме того, что изо всех завоеванных ими королевств они гонят в бой перед собой воинов, годных к битве» [196].

В дополнение ко всему великий князь Юрий Всеволодович лично просил передать о нависшей угрозе королю Беле: «Многие передают за верное, и князь суздальский [ dux de Sudal ] передал словесно через меня королю Венгрии [ regi Vngarie ], что татары [ Thartari ] днем и ночью совещаются, как бы придти и захватить королевство венгров-христиан [ Regnum Vngarie xpistianum ]. Ибо у них, говорят, есть намерение идти на завоевание Рима и дальнейшего [ Romam et ultra Romam ]. Поэтому он отправил послов к королю венгерскому» [197]. Послов этих суздальский князь ( duce Sudal ) перехватил, а послание, которое они везли венгерскому королю, отобрал. Однако в Северо-Восточной Руси не смогли (!) найти переводчика, чтобы ознакомиться с татарским письмом. Его передали доминиканцам, которые оказались более расторопными и позднее смогли ознакомиться с пренебрежительным по содержанию текстом, обращенным к «венгерскому корольку [ regule Vngarie ]».

Сюжет с письмом во многом характеризует готовность Владимиро-Суздальского княжества к войне. Если монголы уже в начале 1236 г. располагали специалистами, владевшими сразу пятью языками всех потенциальных противников, то к концу 1237 г. самый могущественный князь Руси не мог найти даже переводчика с монгольского.

Резюме, которым заключает свое послание Юлиан, не оставляет двух мнений о впечатлении, которое производила на сторонних наблюдателей боеготовность русских княжеств в декабре 1237 г., то есть непосредственно накануне вторжения: «Мы же с товарищами, видя, что страна занята татарами, что области [не] укреплены и успеха делу не предвидится, возвратились в Венгрию» [198].

Конечно, обороноспособность русских земель интересовала доминиканских монахов в меньшей степени, чем судьба «венгров-язычников», поэтому можно предположить, что в приведенной выше цитате речь идет об успехе их миссии, а не о войне с монголами. К тому же, как отмечает Юлиан, обратный путь он со своими спутниками проделал «среди многих войск и разбойников» [199], из чего можно заключить, что им постоянно встречались русские полки, двигавшиеся к границе. Однако общего удручающего впечатления от послания это затмить не может. Совершенно ясно, что, располагая всем необходимым объемом информации, Русь не сумела адекватно подготовиться к противостоянию с монгольской армией. Ожидали, видимо, орду диких кочевников, а столкнулись с самой подготовленной и хорошо организованной армией в мире.

В довершение ко всему Владимирский князь неверно провел дипломатическую подготовку к войне. Юрий Всеволодович всячески старался не вмешиваться с великую евразийскую войну. Он считал, что кочевники не пойдут севернее Оки, как это не раз бывало ранее. Если не вступать с ними с открытый конфликт, они не решатся углубляться в лесистую местность, а предпочтут атаковать южнорусские земли. К Рязани еще можно подойти, минуя лесные массивы, но к Владимиру Залесскому — никак. По всем признакам расчет был верным. На Калке русские вступили в бой с монголами в открытом поле, что закончилось поражением русских войск. Следовательно, теперь нужно действовать совершенно иначе: наступательных действий не предпринимать, затягивать кочевников в укрепленную крепостями и окруженную лесами местность, изматывать мелкими стычками на ограниченном пространстве. Такая оборонительная тактика требовала полного отказа от помощи соседним властителям и государствам, что Юрий и сделал, бросив на произвол судьбы как новых союзников, так и старых вассалов.

«…От моря до болгаръ, от болгарь до буртасъ, от буртасъ до черемисъ, от черемисъ до моръдви, — то все покорено было Богомь крестияньскому языку, поганьскыя страны, великому князю Всеволоду, отцу его Юрью, князю Кыевьскому…», — так описывал зону влияния владимиро-суздальских князей накануне монгольского вторжения автор «Слова о погибели Русской земли» [200].