Денис Хрусталёв - Русь от нашествия до «ига». 30–40 гг. XIII в.

Тем не менее центральным объектом для монгольских войск в этом районе оставался Галич, который был захвачен и сожжен. В летописи Даниила Галицкого он упоминается «в строчку» вслед за захватом Владимира Волынского и перед указанием на взятие многих других городов:

«…и приде к Володимеру и взя и копьемь, И изби и не щадя, тако же и градъ Галичь и ины грады многы, имже несть числа» [488].

Возродившись на старом месте после ухода монголов, Галич никогда более не приобрел того значения в общерусской жизни, которое имел до монгольского пленения. Разграбленный и обескровленный, он стал постепенно хиреть и вскоре был покинут жителями [489], превратившись в заштатное село, каковым и является ныне.

Проведя некоторое время в богатой Галиции, Батый практически всю ее разграбил, запасся продовольствием и дождался, когда спадет снег на карпатских перевалах [490]. Период раздумья закончился для него в начале марта 1241 г., и он все-таки решился на немедленное вторжение в Венгрию. Предварительно хан провел консультации со своими многочисленными приближенными и пленными русскими военачальниками. Летопись приводит забавный эпизод, согласно которому Батый спрашивал пленного киевского посадника Дмитрия о целесообразности скорого выступления в Европу и Дмитрий высказался за необходимость немедленно начать поход. Автор этого рассказа подчеркивает, что воевода преследовал цель поскорее вывести захватчиков с Руси, но — факт показательный — никто не хотел заступаться за соседей:

«Дмитриеви же Киевскому тысяцкому Данилову рекшу Батыеви: «Не мози мешкати в зимли сеи долго время, ти есть на Угры уже поити, аще ли умешкаешь, земля ти есть силна, съверутся на тя [и] не пустять тебя в землю свою»; про то же рече ему, виде бо землю гыбнущю Рускую от нечестиваго; Батыи же, послушавь съвета Дмитрова, иде въ Угры» [491].

По сути своих соображений Дмитрий был прав. Король Бела, несомненно, готовился к отпору, и медлить не стоило, ведь концентрация войск под его началом могла достигнуть значительной, критической для монголов величины. Нападению уже подвергались области Польши. В начале января 1241 г. отдельный отряд монголов переправился через Вислу и штурмом захватил Люблин, а затем Завихост, разорил ближайшую округу и дошел вплоть до Рацибужа ( Racibórz , нем. Ratibor ) [492]. Во время отвода войск с Волыни нападению подвергся и Сандомир, после захвата которого монголы разгромили малопольские войска под Турском (13 февраля 1241 г.) [493]. Затем интервенты на некоторое время отступили в Галицию. Однако свои намерения они в Польше уже продемонстрировали, и ожидать от правителей этой страны пассивности в оставшееся время вряд ли стоило. Чтобы не столкнуться с единой польско-венгерской армией, следовало торопиться и решительно наступать, что Батый и сделал.

Рашид-ад-Дин посвятил походу монголов в Европу еще более пространное сообщение, чем нападению на Северо-Восточную Русь. Это было для него значительно более важным событием. Начало вторжения он представляет таким образом:

«В хукар-ил, в год смерти Угедей-каана [ по Джувейни, умер 11 декабря 1241 г. [494]], в весенние месяцы они [ царевичи-Чингизиды ] отправились через горы Марактан [ вар. Баракбан; Карпаты ] к буларам [ полякам ] и башгирдам [ венграм ].

Орда и Байдар, двинувшись с правого крыла, пришли в область Илавут [ вар. Илавун, Уйлавут, Ублавун; Польша («Полония») [495]]; против [ них ] выступил с войском Барз [ вар. Берзенам, Базаранбам, «некто по имени Аяндбарз»; Генрих Благочестивый, сын Генриха Бородатого [496]], но они разбили его.

Затем Бату [ направился ] в сторону Истарилава [ вар. Истари, Иснади; Эстергом, венгерская столица ], сразился с царем башгирдов [ венгров ], и войско монгольское разбило их.

Кадан и Бури выступили против народа сасан [497][ где-то в Трансильвании ] и после троекратного сражения победили этот народ.

Бучек, через Караулаг [ Валахию ] пройдя тамошние горы, разбил те племена [ Кара ]улага, оттуда, через лес и гору Баякбук [?], вступил в пределы Мишлява [ вар. Пишладу, Милявдур, Мишлявруд; район Семиградья ] и разбил врагов, которые там стояли, готовые встретить его.

Отправившись упомянутыми пятью путями, царевичи завоевали все области башгирдов, маджаров и сасанов и, обратив в бегство государя их, келара, провели лето на реке Тиса [ «Тиса и Туна»; Тисса и Дунай ]» [498].

Не совсем понятно, почему, перечислив четыре пути, Рашид-ад-Дин заключает, что их было пять. Может быть, следует разделять действия одной из пар военачальников (Орда-Байдар и Кадан-Бури). Существует предположение, что у Орды была собственная миссия по покорению областей на севере Польши и в Пруссии, но для подтверждения этого недостаточно материала источников. Как бы то ни было, налицо традиционное деление монгольской армии на три фронта: правое крыло, левое крыло и центр.

Правое (северное) крыло составляли тумены Байдара и Орды, призванные обезопасить фланги основной армии Бату, направившейся в Венгрию через карпатские перевалы. Около 10 марта 1241 г. монголы вновь пересекли Вислу и заняли уже разоренный Сандомир. О численности их войск существуют различные мнения. Так, Г. Лябуда считал, что на территории Польши действовал только один монгольский тумен [499]. В. Т. Пашуто считал, что их должно было быть в два раза больше, так как участвовал тумен еще одного хана Орды [500]. Надо полагать, что на двух Чингизидов приходилось не менее чем 20-тысячное войско, а скорее всего, еще больше, так как зона их действий была слишком широка. К тому же, вступив на вражескую землю, они немедленно и безбоязненно разделились. От Сандомира тумен Орды (Кайду) направился для разорения внутренних польских областей в сторону Ленчицы и далее на Силезию, к Вроцлаву. Байдар (Пету) же пошел на Краков. Ханы не смущались численности своих армий, для которых все же 10 тысяч было маловато.

На полпути к Кракову Байдар столкнулся с ополчением малопольских городов, которым руководили краковский воевода Владимеж ( Wlodzimierz ) и сандомирский Пакослав ( Pakosław ). В сражении под Хмельником ( Chmielnik ) 18 марта 1241 г. он их разгромил, после чего осадил малопольскую столицу [501]. Местный (краковский и сандомирский) князь Болеслав Стыдливый ( Bolesław Wstydliwy ), сын Лешка Белого, вместе с семьей, включавшей его мать Гржимиславу, дочь киевского князя Ингваря Ярославича, заблаговременно покинул Вавельский холм и бежал в Венгрию к своему тестю королю Беле [502]. Бегство перед подходом монгольских войск было в те годы повальным «увлечением» князей. Единственно только, что маршрут Болеслав избрал необычный — в южных областях тоже шла война. Хотя и отступление на север могло казаться затруднительным благодаря действиям Орды, который мог выделить часть воинов для блокады Кракова.