Валерия Косякова - Код Средневековья. Иероним Босх

Тема времени и планеты Сатурн представлена как и у Босха в иконографии святого Антония, так в образе Отшельника на карте Таро. Т-образный крест Антония, его посох и посох Отшельника могут быть указаниями на идею времени (лат. Tempus ). Задумчивый, меланхоличный, медитативный и философический облик обоих свидетельствует не столько о заимствованиях, сколь об общих иконографических истоках.

Отшельник и Антоний показаны в контексте и каноне астрологической иконографии «детей Сатурна». Время имеет священный статус, оно сродни божественному откровению, приоткрывающему завесу будущего, вероятно, поэтому песочные часы преобразовались в фонарь на более поздник картах и в изображениях Антония. Сатурн (имеющий прообраз у древних греков в фигуре Хроноса – непосредственно бога времени) сообразно преданию мифа поглощал своих детей, восставших против него. Время, пожирающее, уничтожающее собственное потомство, – блестящая метафора «прекращения всего, что имеет начало». Другим известным классическим пожирателем плоти и души для Средневековья является Сатана. Например, сам дьявол в образе человекоподобной птицы поглощает и переваривает грешников в одной из сцен адской створки «Сада земных наслаждений» Босха (глава 6, рис. 45).

Карта Отшельника (времени, Сатурна) указывает на связь не только с Дьяволом, но и со Смертью – другой значительной картой Таро. В аллегорическом ключе Смерть часто изображается с песочными часами, указующими на скоротечность земной жизни. Такое же напоминание о смерти (традиционное « memento mori ») обнаруживается и в нравственных посланиях Иеронима Босха.

Карнавальные представления, процессии, травестийные шествия, – одна из шести тем, разработанных в поэтической форме Франческо Петраркой. Удивительным образом глава «Триумф смерти» из аллегорико-дидактической поэмы Петрарки «Триумфы» связана с картами Таро: в ней упоминаются Император и Папа Римский, победившие Смерть. Как и в картах Таро, так и в изображении «триумфальной процессии» Иеронимова триптиха «Воз сена» Смерть торжествует над всеми людьми вне зависимости от их социального статуса. Однако для мистиков или для алхимиков, как и для Иеронима, Смерть на символическом уровне и в мистическом аспекте кодировала Смерть Христа, означающую Воскресение, возрождение в духе и вечную жизнь. Подобная концепция бытовала в алхимических рукописях, которые были доступны в то время, когда создавались и карты Таро (конец XIV – начало XV века).

Когда же зритель закрывает створки «Воза сена» – он видит «Дурака», которому на жизненном пути (его символизирует мост) предстоит неминуемо столкнуться лицом к лицу со смертью, а также – противостоять дьяволу (в виде свирепой собаки), идущему по пятам и подстерегающему на каждом шагу, как на немецкой гравюре «Зерцало понимания» (глава 5, рис. 31).

«Презрение к миру» – один из важнейших средневековых лозунгов. Мир, плоть, дьявол, – такая земная троица, триада противопоставлялась безмятежности и созерцательной жизни (например, путь Марты и Марии). Земная суета стимулирует желания и рост мирских аппетитов, что неизбежно приводят к экзальтации души, к лихорадочным эмоциональным состояниям, и только умеренная, спокойная, созерцательная жизнь имеет прочную основу и незыблемую ценность. Мир – лишь пустая оболочка, материальные богатства и земные блага – копна пожухлой травы, а стяжание и тщеславие – vanitas vanitatum , суета сует. С такой концепцией мира мы постоянно сталкиваемся у Иеронима Босха.

Среди ранних христиан – Евхерий Лионский, аристократический и высокопоставленный церковник и богослов V века, написал родственнику своему письмо на тему « de contemptu mundi » (о презрении к миру), – выражение отчаяния для настоящего и будущего мира в его последних муках. Содержание эпистолярного произведения снискало интерес со стороны многих читателей. Презрение к миру обеспечило интеллектуальный фундамент для вступления в ряды монахов, для отречения от мира, для начала затворничества. Христианское аскетическое богословие и монашество использовали эту формулу, противопоставляя быстротечные и мимолётные светские радости неизменному постоянству духовной жизни. Сатира Бернарда Клюнийского, основанная на концепции презрения к миру, повлияла на формирование корпуса средневековой педагогики, отражённого в своего рода учебнике, получившем название «Восемь моральных авторов» и содержавшем восемь основополагающих нравоучительных текстов: « Auctores octo morales ». Презрение к миру повлияло на представления об эфемерности всей жизни, выраженной в литературном риторическом вопросе. Не меньшим авторитетом пользовалось и эссе Иннокентия III «О страданиях человеческого состояния» (лат. De miseria humanae conditionis ).

Послание, значение работ Иеронима Босха носит характер традиционно христианский и нравоучительный, сосредоточенный на презрении к вещам мира (лат. contemptus munda topos ). Осуждение всякого рода глупого и греховного поведения, порицания народного разгула и критика ценностей буржуазных городских элит, противопоставлено достойным примерам и эталонам для подражания, каковыми главным образом являются Христос и аскеты – в свою очередь подражавшие Христу. Сегодня мы могли бы приравнять идеи Босха к консервативным, реакционным или даже фанатичным взглядам. С другой стороны, Босх закодировал своё послание в причудливую, революционную и фантастическую манеру письма. Иероним Босх – вне всяких сомнений художник чрезвычайно изобретательный. Например, такое странное создание как «Человек-дерево», по сути – критика публичных домов и фривольных гостиниц, и не кодирует никаких еретических или эзотерических посланий (глава 6, рис. 39, 40). Дьявольская женщина с роговидным головным убором и мантией, оканчивающейся длинным хвостом ящерицы, которая стоит на коленях рядом со святым Антонием на центральной панели Лиссабонского триптиха была написана Босхом, чтобы зафиксировать, «заснять» современные тенденции в моде. Порицание показушничества, тщеславия, нарциссизма и гордыни женщин, носящих «рогатые» головные уборы и длинные шлейфы, – общее место, постоянная тема, неизменный рефрен в средневековых искупительных и нравоучительных текстах и образах. У Босха же модницы уже приобретают откровенно демонический статус. Да и вообще жизнь города ассоциировалась у Босха с адом, с блудницей Вавилонской. Примечательно, что Леонардо да Винчи, столь интересовавшийся достижениями цивилизации и их развивавший, также негативно высказывался о городской жизни в своих дневниках.

Итак, Иероним Босх систематически критикует и отвергает мирское, Христос – идеальная модель для подражания, художник поощряет строгую бескомпромиссность исключительно затворников и аскетов, разработавших строгий этический кодекс поведения, и в то же время картины Иеронима полны именно секулярных мотивов, он даже использует сакральный формат триптиха, чтобы изобразить свою собственную нерелигиозную этическую систему в «Саду земных наслаждений».