Валерия Косякова - Код Средневековья. Иероним Босх

Рис. 28. Рыба – положительный христианский символ, знак Христа – ихтис (др. – греч. Ίχθύς – рыба) – акроним (монограмма) имени Иисуса Христа, состоящий из начальных букв слов: Ἰησοῦς Χριστός, Θεοῦ Υἱός, Σωτήρ (Иисус Христос, Божий Сын, Спаситель). Однако у Босха понимание многих устойчивых символов контекстуально, поэтому рыба оборачивается субститутом фаллоса во многих сценах. У женщины между ног – фрукт, вроде граната, из которого она ест зёрнышки, семена. Мужчина рядом тоже хочет отведать из него. Над ними мужская пара испивает нектар из чудесной цветочной фляги. У длинноволосой блондинки рядом – две тестикулоподобные вишенки на голове, такие же как у мужчины, поедающего плод из уст селезня. Рука второго персонажа, находящегося внутри яйцевидного растения, ласкает рыбу.

Композиция центральной панели чётко делится на планы с многочисленными орнаментально повторяющимися нагими телами мужчин и женщин. Некоторые из них – лишь с тёмной кожей, а кто-то – и с африканским обличием, с чертами негроидной расы. Мириады птиц, земных и водных тварей, русалок и морских чудищ переполняют пространство «Сада земных наслаждений». Погрязшее в страстях человечество будто бы показано накануне Всемирного потопа и, скорее всего, именно к его прообразу ведёт своего зрителя Иероним, ведь во времена Босха потоп считался историческим событием: «Когда люди начали умножаться на земле и родились у них дочери, тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал. И сказал Господь [Бог]: не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками [сими], потому что они плоть; пусть будут дни их сто двадцать лет. В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им: это сильные, издревле славные люди. И увидел Господь [Бог], что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время; и раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своём» (Быт. 6:1–5).

Рис. 29. Панэротичный фрагмент центральной части триптиха: пары предаются всевозможным наслаждениям, зашифрованным в образах ягод, рыб, цветов, раковин. Праздник чувственности и плодородия, представленный образом сада, виртуозно сотканный Босхом из различных телесных девиаций и страстей плоти, уникален.

Рис. 30 а. Гомоэротический ребус продолжается. Три посиневших (отшлёпанных?) мужских зада высовываются из полого хвоста какого-то ракообразного гада, несомого другими обнажёнными юношами. Синеватый цвет задниц персонажей, разместившихся в своеобразном паланкине, маркирует их «грех против природы». Иногда в этой сцене считывают указание на астрологический код: на созвездие рака. Если здесь и присутствует подобная астрологическая аллюзия, то более вероятно, что отсылает она к созвездию скорпиона: родившиеся под знаком скорпиона считались сексуально экзальтированными персонами.

Рис. 30 б. перевёрнутое тело обнажённого мужчины сообщает о перевернутости, извращённости этого мира. Его ладони показаны в характерном жесте молящегося, только молитву свою он возносит фаллосу, телесности.

Рис. 30 в. Характерный жест молящегося, принимающего благодать. Рогир ван дер Вейден. Алтарь Бладелина, ок. 1452–55 гг. Berliner Gemäldegalerie, Berlin.

Помимо потопа Босх отсылает зрителя к другим архетипичным историям о развращённости и грехопадении, к преданию о блуде Содома и Гоморры, к притче о Вавилонской башне. В Священном писании катастрофам апокалиптического толка неизменно предшествуют разврат и раздрай, попрание божественных законов и заповедей: « И как было во дни Ноя, так будет и во дни Сына Человеческого: ели, пили, женились, выходили замуж, до того дня, как вошел Ной в ковчег, и пришел потоп и погубил всех. Так же, как было и во дни Лота: ели, пили, покупали, продавали, садили, строили; но в день, в который Лот вышел из Содома, пролился с неба дождь огненный и серный и истребил всех; так будет и в тот день, когда Сын Человеческий явится » (Лк. 17:26–30). Этот фрагмент прогнозирует Страшный суд: Лука приводит примеры грандиозных бедствий прошлого, экстраполируя и проецируя их на будущее, соотнося, сопоставляя, отождествляя их с неумолимо и неминуемо грядущим Концом света, который Босх в виде всепоглощающего ада изобразил на правой створке триптиха.

Многие средневековые тексты утверждают, что от Адама до Ноя в мире царил грех похоти. Существовало предание, будто Каин умер только во время Великого потопа. Согласно Абуль-Фараджу, учёному-энциклопедисту XIII века, дочерям Каина приписывалось изобретение музыкальных инструментов. Игрой на сих инструментах, пением и своей красой они соблазнили праведных сынов Сифа (третьего сына Адама и Евы), и те стали жить с дочерями Каина (эфиопская «Книга Адама», «Пещера сокровищ», армянское «Евангелие Сифа»). Это предание очевидно связано с толкованием текста Бытия (6:2): « тогда сыновья Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и стали брать их в жены себе… ». Возникали даже идеи, что подобный союз породил гигантов. Вероятно, вдохновившись ею, Босх выдумал гигантские постройки и специфическую флору в «Саду».

Иероним изображает людской род, увлечённый суетными мирскими делами и тщетными заботами похоти накануне потопа, эсхатологического уничтожения. Картины минувших катастроф становятся доказательствами праведности Господнего гнева и воли, а также напутствиями, данными человечеству для исправления своего поведения.

Сад (а шире – весь мир) полон околдовывающих соблазнов. Манящие, яркие и сочные плоды вишни, ежевики, клубники, земляничного дерева рассматривались как символы быстротечности удовольствий и ложности чувственного обольщения. Они, как и цветы, особенно розы, символизируют интимные части женского тела, указывают на эротические удовольствия или сексуальную истому. В частности – ежевика означает страдания, связанные с любовью. Вкушение плода, ягоды, фрукта, питие нектара, наслаждение видом или ароматом цветка, – всё это устойчивые метафоры коитуса. Вместе с тем, две вишни на стебле, как и певчие птицы, яйца и рыбы, – фаллические образы [31] Vandenbroeck, P. Jheronimus Bosch’ zogenaamde Tuin der Lusten. Antwerpen, 1989, pр. 159–166, 170–173. .