Дмитрий Мишин - Сакалиба

восходит к Ибн Хаййану, хотя его сравнение с цитатами у других авторов, Ибн Бассама и

Ибн 'Изари, пользовавшихся тем же источником, показывает, что Ибн ал-Хатиб скорее

пересказывает текст, чем дословно цитирует его [151, с. 218-219; 251, ч. 3, с. 23-24; 261, с.

156]. Единственная проблема может заключаться лишь в том, что Ибн Бассам и Ибн

'Изари приводят только фрагмент, непосредственно предшествующий рассказу о походе на

Сардинию, а Ибн ал-Хатиб не указывает, где у него кончается цитата. Полагаю, впрочем, вполне вероятным, что Ибн ал-Хатиб продолжает цитировать Ибн Хаййана и во втором

фрагменте, т.е. в рассказе о походе на Сардинию. Во всяком случае, Ибн ал-Хатиб не

ссылается ни на какой иной источник, а в целом рассказ о правлении Муджахида основан

на сведениях Ибн Хаййана.

н О посольстве сакалиба в Кордову говорится в письме писца 'Абд ар-Рахмана III Хасдая

Ибн Шапрута к хазарскому кагану Иосифу. В одном фрагменте Хасдай сообщает, что в

Кордову прибывают посольства от царей Ашкеназа, царя г.б.лим, т.е. саклабое, и царя

Кустантинии, в другом - что вместе с посольством г.б.лим явились в Кордову два человека

из израильтян, Map Саул и Map Иосиф, предложившие ему послать письмо кагану через

царя г.б.лим, который затем перешлет письмо к иудеям, живущим в стране хм.грш

(Венгрия), а те, в свою очередь, направят его в страну Рус и Б.л.гар, откуда оно попадет в

Хазарию [13, с. 62-63 и 65-66 соотв.]. Анализом этого фрагмента занимался Т.Э.

Модельский, предложивший отождествить царя г.б.лим с Отгоном I и Хуту арабских

авторов. По мысли Модельского, саклаб у Хасдая обозначает немцев, а ашкеназ -

французов [554, с. 85-109]. Но гипотеза Модельского представляет собой фактически цепь

предположений, что, кстати, признает и сам автор, говоря, что ему не удалось предложить

никакого решающего аргумента в подтверждение своей гипотезы [554, с. 108]. Некоторые

положения Модельского не представляются убедительными. Так, выводя слово г.б.лим из

корня, обозначающего гору (ар. джа-бал), Модельский вслед за этим идентифицирует эти

горы с Альпами и заявляет, что полг.б.лим, т.е. <���горцами>, подразумеваются немцы [554, с. 49-65]. Но встретить такие представления у андалусца странно, ибо торговые пути из

мусульманской Испании в Германию никогда не проходили через альпийские районы.

Андалусцы попадали в Германию совсем иным путем, и ассоциация между немцами и

Альпами вряд ли могла зародиться у них. Также не бесспорна и трактовка понятия

ашкеназ. У Хасдая ашкеназ четко отделяются от г.б.лим/саклаб; Модельский замечает, что

смысл понятия ашкеназ в средние века был неясен и что более естественно видеть в

ашкеназ французов, а вг.б.лим- немцев. Но из неясности понятия ашкеназ отнюдь не

следует, что под ним скрываются не немцы, а французы. В настоящем исследовании не

рассматривается еврейская литература, однако, по утверждению А.Я. Гаркави, в

средневековых еврейских документах слово ашкеназ обозначает немцев и Германию [8, с.

126, прим. 1]. Вообще говоря, непонятно, почему идея о славяно-мусульманских

дипломатических контактах кажется Модельскому столь неестественной, что он

непременно хочет найти ей альтернативу. Византийский хронист XI в. Кедрен сообщает, что болгарский царь Симеон, готовясь к походу на Византию, по-слал посольство к

мусульманским правителям Африки[185,т. 122, с. 90- 91], вероятно, к Фатимидам.

Возвращаясь к царю г.б.лим, более приемлемой кажется его идентификация с Болеславом

I Чешским (929-967). С одной стороны, можно, кажется, найти удовлетворительное

объяснение описанию <���горцев>. У Ибрахима Ибн Йа'куба мы находим упоминание о том, что земли ифранджа и сакалиба разделяет горный хребет, протянувшийся от Средиземного

моря до Балтийского [232, с. 914]. Найти соответствие этим горам невозможно: перед

нами, видимо, отражение собственных представлений путешественника. Реальный

элемент этой конструкции - Рудные горы, через которые Ибрахим проезжал по торговому

пути из Германии в Прагу [232, с. 333]; этот хребет путешественник продолжает на юг, к

Альпам, и на север, к Балтике. Для людей, двигавшихся из Германии (а именно так ездили

купцы из Андалусии), страна сакалиба начиналась за этими горами. Горы были

ориентиром, и сакалиба вполне могли назвать <���горцами>. Маршрут Ибрахима

подсказывает, что в г.б.лим следует видеть прежде всего чехов. Такая идентификация

подкрепляется еще двумя соображениями. С одной стороны, вести столь дальнюю

дипломатию мог только правитель мощного государства, имевший политические интересы

не только на региональном

уровне. Из правителей стран, расположенных к востоку от Германии, в середине X в.

такой характеристике более всего отвечает Болеслав Чешский. С другой стороны, понятен

и предложенный Map Саулом и Map Иосифом маршрут: из Чехии послание Хасдая можно

было переправить к венграм, тем более что в середине X в. торговцы-иудеи часто

приезжали из страны венгров в Прагу [232, с. 332]. Чешский король, таким образом, лучше других правителей того времени подходит под описание <���царя г.б.лим>, и эта

идентификация наводит на мысль о том, что среди послов, прибывавших в Кордову, были

и посланцы Болеслава I.

Глава третья Поздние компиляторы

1. Йакут (1179-1229)

Сведения, сообщаемые Йакутом о сакалиба, представляют собой плод компиляции более

ранних источников. Наиболее полные сведения о сакалиба приводятся в разделе Саклаб

географической энциклопедии <���Справочник по странам и поселениям> (<���Му'джам ал-

Булдан>) [282, т. 3, с. 416]. Основу рассказа о сакалиба там составляет сообщение ал-

Мас'уди из <���Мурудж аз-Захаб> [ср.: 154, т. 3, с. 61-65; 291, т. 1, с. 253-254]. Это сообщение

Йакут приводит довольно добросовестно (хотя и исключая фрагмент, где перечисляются

названия племен), но остальные материалы о сакалиба показывают, сколь некритичным

был его подход к сведениям источников. Мы уже видели, разбирая сообщение Ибн

Фадлана, что Йакут, пересказывая его, без колебаний применял название сакалиба к

волжским булгарам. Некоторые из сообщаемых в разделе Саклаб сведений имеют к

сакалиба еще более отдаленное отношение, например, упоминание о прозвище Саклаб,

дававшемся за внешнее сходство с сакалиба (надо заметить, что речь идет о кличке

Саклаб, а не о нисбе ас-Саклаби). Еще более показательно отнесение к рассказу о сакалиба

фрагмента о городе Саклаб близ Сантарена [282, т. 1, с. 416; 148,т.2,с. 123]. На деле речь

идет о слове <���Скалабис>, названии древнего римского поселения на месте Сантарена, не

имевшего с сакалиба ничего общего. Можно заключить, что сведения Йакута о сакалиба