Сергей Нилус - Cобрание сочинений - Том 5

Рис. 16-й.

С.-Петербург, «Астория», отель и ресторан. (Снята с публикации на «Официальном указателе Министерства путей сообщения»).

Гюисманс (Haysmans), известный французский писатель. Крещеный еврей, одно время предававшийся культу Сатаны и затем искреннее покаявшийся и обличивший в своем романе «La — Ва» («Там, внизу») тайны этого культа. Умер монахом-траппистом в одном из уединенных католических скитов (trappes) в горах Северной Испании. Жестокие предсмертные свои страдания он претерпевал с необыкновенным мужеством и терпением, благоговейно усматривая в них искупление страшного греха своей молодости. Скончался в расцвете сил истинным христианином.

Впервые крик этот раздался из уст Вольтера: «Раздавите Мерзкого!». Подумать страшно, Кто подразумевался под этим словом. Не в первый раз совершается нашествие Сатаны на христианский мір: первому проявлению антихристианского заговора, в XV веке, — Реформации — предшествовало чрезвычайное развитие магии. В дальнейшем своем развитии протестантизм оказывал ей покровительство повсюду, способствуя распложению колдовства, которое в XVII веке давило тяжелым кошмаром на Германию, Англию и Шотландию.

И революции, в свою очередь, также предшествовала лихорадка сатанизма: магнетизеры, вызыватели умерших, или некроманты, как их в то время называли, появлялись повсеместно, посвящая благородно рожденных развратников в тайнодействия вызывания Сатаны. Оккультные науки процветали и в городах и в деревнях; но никогда со времен язычества они не достигали такого развития, как в наши дни, когда призывание Сатаны достигло наивысшего напряжения.

Сатанизм есть вульгарный культ диавола, как нечистой силы, в концепции наших колдунов, ведмаков, колдуний, ворожей и проч. Люциферианство же есть поклонение духу зла, как богу добра. Бог Ветхого и Нового Заветов для люциферианства есть бог зла, враждебный науке и прогрессу; Люцифер же есть бог добра, источник и вдохновитель мировой эволюции. «Святые» его — все революционеры.

Эманация — истечение. В данном случае вера в непрестанное, — подобно благоуханию от цветка, — истечение всего сущего от верховного Божества, невыразимого и неявленного Откровением.

Валентин — ересиарх ІІ-го века, был одни из творцов гнозиса и догмата эманации.

Жюль Буа. «Невидимый Мір». Основательницей этой секты была русская Елена Блаватская. В настоящее время глава секты — Анна Безант, разводка методистского пастора и «подруга жизни» известного умершего ирландца-революционера, Брэдлоу.

Лионский областной союз спиритов 15 Октября 1903-го года собрался на первую свою конференцию в Лионе, в зале «Фоли — Бержэр». Собралось 800 человек. Порядок дня был принят единогласно (за исключением 6 голосов). Он призывал Комба довести до конца дело ланцизации школы и выразил пожелание, чтобы спиритизму было отведено, наконец, подобающее ему место в міре. Комбу тут же была послана докладная записка, убеждающая его ввести изучение спиритизма в программу народного образования, в частности же, как обязательный предмет во всех гимназиях. Автор этой докладной записки, один из наиболее авторитетных и деятельных представителей спиритической религии, поводом к тому выставил между прочим то, что, по его мнению, ни церковь, ни университет не дают ответа на запрос души о судьбе человека и не могут дать правильного направления его уму.

Под «религиозным фанатизмом» подразумевается всегда христианская Церковь.

См. «Великую легенду».

Любопытную справку о масонском засилье в ученом и учебном міре Франции дает монархический и католический орган «Ле Голуа» от 24 Ноября 1910 года в статье Мориса Тальмейера «История в лицее». Вот что пишет по этому поводу В. Бутми в № 525-м газеты «Земщина» от 9 Января 1911 года.

«Всем, кто сколько-нибудь следит за жизнью европейских государств, известно, как систематически и ударно проводятся во французской школе идеи безверия и антипатриотизма, как всякое упоминание о Боге и религии тщательно исключается из французских учебников, как до неузнаваемости искажается в этих учебниках священное достояние народа — его история; как величайшим героическим подвигам и славным событиям французской истории придается такое освещение, что, вместо чувства национальной гордости, изучение такой искаженной истории вызывает в молодежи презрение к прошлому своей страны и своего народа. Грубейшая фальсификация в этом направлении производится с чисто иудейскими беззастенчивостью и цинизмом».

«Ле Голуа» от 24 Ноября 1910 года в статье Мориса Тальмейра «История в лицее» приводит пример беззастенчивой фальсификации, направленной к развенчанию и унижению в глазах будущих французских граждан всего чем создано былое величие Франции.

Дело идет об учебнике «Истории Франции», составленном преподавателем лицея Альбертом Малэ, одобренном правительством и имеющем большое распространение как в учебных заведениях, так и в частных домах.

Общий тон этой «Истории Франции» таков, что «все происходившее до 1789 года, все, что создали и любили предки, чем они жили, представлено каким-то ужасным кошмаром, а все, что было после великой французской революции — чистою идиллиею, верхом справедливости, добродетели и счастья». В учебнике этом встречаются настоящие перлы в смысле тенденциозного искажения фактов. На один из таких перлов обратил внимание Мориса Тальмейра известный во Франции историк Ришар-де-Боассон, приведя в своем письме к нему следующий отрывок из упомянутой «Истории Франции» Альберта Малэ.

«Феодалы бывали часто не только разбойниками, но настоящими хищными зверями: таков, например, этот дворянин из Перигора, современник Филиппа Августа, по приказанию которого в одном монастыре в Сарла (Sarlat) у 150 крестьян были отрублены руки и ноги и выколоты глаза, в то время как жена его занималась вырыванием ногтей и грудей у бедных крестьянок». «Таким образом, — говорит Морис Тальмейр, — неосведомленный читатель, а таких большинство, в особенности же ученик V класса, столь же впечатлительный, сколь неспособный к критике, естественно должен прийти к выводу, что в средние века феодалы во Франции выкалывали глаза и отрезали руки и ноги у сотен несчастных крестьян, с целью доставить себе развлечение, и что это было столь же обыденным занятием, как охота, турниры, празднества или обучение военному искусству». Попутно делается намек, что католические монастыри бывали соучастниками подобного варварства.