Сергей Нилус - Cобрание сочинений - Том 5

Это был второй удар Папскому престолу в борьбе за власть над царствами и богатствами міра.

Последняя попытка Ватикана помериться силами с Синедрионом была предпринята уже в наши дни, во дни папы Льва XIII 254; выразилась она в учреждении в 1880 году в Париже «Франко-австрийского католического банка», известного под именем «Union Generale» или просто — «Банк Бонту», по имени его директора. Бонту, ставший па воле Ватикана во главе этого грандиозного финансового предприятия, был призван Престолом римской курии раздавить капиталами католического міра мір еврейский с капиталами Синедриона масонского «Всемирного Израильского союза», во главе с Ротшильдом Парижским. Кончилась эта борьба поражением католичества в тот момент, когда казалось, что победа уже склонилась на его сторону. Синедрион чрез масонизированное французское правительство подстроил ложное обвинение Бонту в каком-то подлоге, и Бонту был заключен в тюрьму. Его выпустили едва ли не через несколько часов, но скандал был сделан, подхвачен всей жидовской прессой, и цель достигнута: перепуганные вкладчики «Union Generale» потребовали свои деньги, и католический банк в 1882 году лопнул, просуществовав всего только два года.

Ротшильду победа эта досталась не даром: он умер от нервного переутомления; но зато масса католических капиталов перешла в мировые кассы банкиров Синедриона, и с этого времени последняя в Западной Европе преграда еврейскому завоеванию пала 255.

Быть может, и читатель мой спросит: «Когда же наступит конец всей той великой неправде, о которой так подробно говорит моя книга?»

Ответим, как умеем.

«Есть вещи, о коих недостаточно говорить и писать: надо бы проповедовать о них на кровлях, взывать на улицах и перекрестках, потому что, по слову Христову, если мы умолчим, то камни возопиют, бездушная, природа не в силах будет молчать», — так в своем «Дневнике» пишет Архиепископ Никон в издаваемом им «Троицком Слове». Мы привыкли мерить все сущее в міре своею меркою, мерою своего маленького ума, и забываем, что для всесовершенного Ума Божия существуют иные меры, на наши непохожие. Так, мы делим природу на одушевленную и неодушевленную и полагаем, что неодушевленная природа неспособна действовать разумно, повиноваться сознательно, что она повинуется только раз навсегда данным ей от Творца физическим и химическим законам, повинуется с необходимостью, сама о том не ведая, не сознавая. Но, думая так, мы забываем Божие всемогущество, Божию премудрость и благость, мы как бы ограничиваем сии совершенства Божии в своем сознании, мы опускаем из виду, что вся неразумная тварь создана для того, чтобы разумные существа чрез нее прославляли сии совершенства Божии. Небеса поведают славу Божию, творение же Руку Его возвещает твердь. И это не только чрез наше созерцание тварей Божиих, Божией премудрости в их устройстве, но и в непосредственном выполнении ими воли Творца. Для Него, всемогущего, все возможно: и природа бездушная повинуется Ему, столь же «разумно» исполняя Его повеления, как и разумные существа. Той рече и быша, повеле и создашася. И ныне Он повелит — и природа исполняет Его веления, и мы волею или неволею являемся свидетелями, а иногда и участниками таких явлений в природе, в коих не можем не признать, если только не ожесточились, не ослепли духовно, не умертвили в себе совесть, не можем, говорю, не видеть всесильной Руки Божией, властно повелевающую природе. Да, природа так же повинуется Творцу, как и разумные твари, и, действуя неразумно, дает урок послушания самому венцу творения — человеку!

Мы переживаем грозные времена. Невольно вспоминается слово Псалмопевца: Время действовать Богу, ибо разорен закон Твой, Господи! (Пс. 118). И Господь действует... Человек, разумное создание Божие, безумствует, бунтует против своего Творца, и неразумная природа мановением Божиим вразумляет безумца. Вспомните всемирный потоп, вспомните гибель Содома и Гоморры, поезжайте в Италию, посмотрите на раскопки в Помпее, и если у вас достанет самопонуждения, если вы не убежите оттуда, гонимые чувством стыда и негодования, то узнаете, за что погибли Помпея и Геркуланум... Но для верующего христианина еще более поразительны те знамения, что совершились в час смерти Господа нашего на Кресте. Читайте в Евангелии от Матфея: И се завеса церковная раздрася на двое с вышняго края до нижняго, и земля потрясеся, и камение распадеся, и гроби отверзошася... (Мф. XXVII, 51-52.) Если бы современные христиане не забросили тех поучительных книг, что называются житиями святых, книг, в коих начертаны дивные образы сынов Царствия Божия, если бы Русские люди почаще заглядывали в страницы родной истории, в наши бесценные летописи, то увидели бы, как дивная Десница Божия руководила судьбами народов, вразумляя их грозными знамениями в неодушевленной природе. Разоряли люди закон Божий, и действовал Бог, вразумляя разорителей, и по мановению Его сама природа вступалась за нарушенный нравственный закон. Для верующего нет сомнений в том, что законы естественные действуют в союзе и полном согласии с законами нравственными.

И вот, сие самое мы видим и со страхом наблюдаем в наши дни. Со страхом, ибо совесть свидетельствует, что грядет и наша чреда понести гнев Божий на себе за нераскаянность нашу. И у нас на Руси свили себе гнездо непримиримые враги Христа, враги Церкви, враги нашего Отечества — масоны, и вот разоряется всюду закон Божий: слышатся повсюду глумления, издевательства над заветными святынями нашего Русского православного сердца, оскорбление сих святынь, а мы остаемся равнодушны ко всему этому или же ограничиваемся скорбными газетными статьями, телеграммами по начальству, громкими речами и протестами... А на себя-то самих и не думаем смотреть: лучше ли мы от всего этого становимся? А грозы Божии ходят по вселенной и все ближе и ближе подходят к нам 256...

Кто не помнит несколько лет тому назад страшной гибели острова Мартиники? Непроницаемой тайной покрыты и доселе все обстоятельства этой гибели, об этом позаботились те, кому это было нужно, чтоб оглашение сих обстоятельств не пробудило совести христианской, не заставило задуматься верующие умы, — ведь известно, что всемирный еврейско-масонский союз захватил все главные телеграфные агентства, главные газеты всех стран, всех народов, и мы узнаём лишь то, что найдут для себя полезным или, по крайней мере, безопасным наши же враги, а между тем вот что узнаём мы частным путем уже несколько лет спустя после потрясающего события, оповещенного по всему міру на другой же день: «Дивный клочок земли, — пишет газета “Колокол”, — райский уголочек, не отравленный обычными бичами юга -змеями, скорпионами и прочей ядовитою тварью, остров Мартиника уже давно перешел всецело в руки масонства, подобно Алжиру, столь же прекрасному. В городе Сен-Пьере, стертом с лица земли разгневанным Господом, иудеи и масоны торжествовали. Там уже шла постройка нового “храма Соломонова”. Мне пришлось встретиться с немкой, — говорит автор, — прожившей 15 лет на Мартинике и покинувшей Сен-Пьер за два дня до катастрофы. Ее спас вещий сон 257, который, конечно, назовут неверующие случаем, хотя подобные сонные видения побудили несколько тысяч человек спешно покинуть Сен-Пьер, оставляя свои дела и имущество. Моя знакомая, например, уехала не успев продать своего дома. И многие поступили так же. За последние полгода существования Сен-Пьера количество уезжающих оттуда христиан было так велико, что пароходные компании удвоили число отходящих судов, и все эти суда уходили переполненные пассажирами. Бежали люди всех классов и состояний, от богатых землевладельцев до бедных рабочих. Но все бежавшие были верующими христианами. Все они знали, уезжая, что больше не увидят Сен-Пьера, что столица масонства, в которой открыто существовало капище сатаны, где люциферианство, или сатанизм, признавались в качестве разрешенной религии, — осуждена на погибель. Всех уезжающих гнало вон нестерпимое чувство тоски и ужаса, многих же — видения, одинаковость которых была прямо поразительна. Моя знакомая, уехавшая чуть ли не на последнем судне, говорила мне, что все ехавшие вместе с нею 45 пассажиров постоянно видели в последние дни устрашающие сны, одинаковые при всем разнообразии подробностей. И когда на третий день пути на горизонте в стороне Мартиники показалось огненное зарево, а море заволновалось, несмотря на полное отсутствие ветра, все в один голос воскликнули: “Сен-Пьер горит!...” Тогда же на палубе была совершена месса католическим священником, уехавшим из Сен — Пьера с священными сосудами из своего храма. “Но ведь вас могут заподозрить в преступлении!” — сказал ему кто-то. “Нет, — спокойно ответил священник, — я повиновался воле Господней... Слишком ясно она была указана мне, грешному”. Объяснения этих загадочных слов он дать не захотел, но последние беглецы из Сен — Пьера поняли его и без объяснений: в первом же порте, Джорджтаун, они узнали страшную судьбу Сен-Пьера и тут же, под открытым небом, упав на колени, возблагодарили Бога за свое спасение. Насколько была сильна уверенность всех этих беглецов в том, что ждать нельзя было ни минуты долее, доказывается тем, что они уехали с первым же отходящим парусным судном буквально куда попало, только бы не оставаться на Мартинике. И они были правы. Следующее судно, отходившее в Северную Америку три дня спустя, либо не вышло, сожженное в порту, либо погибло у берегов Мартиники, подобно многим другим. Должно обратить особенное внимание на то, что вся европейская печать упорно замолчала подробности даже такого чудовищного события, как гибель города с 43000 населения в каких-нибудь пять минут. Беглецов из Сен-Пьера насчитывают до 3000. Вернувшиеся в Европу уже не скрывают, что там происходило, но газеты усиленно молчат, благо Мартиника так далеко от Европы, что люди, отвыкшие самостоятельно думать, легко могут объяснить это молчание отсутствием документов, всеобщей гибелью и подобным. Можно ли поверить, что в наше время так жадно гоняющиеся за сенсационными известиями газеты не сообщили всего, что только было бы можно узнать о гибели Сен-Пьера? Но раз это не угодно масонам и иудеям — они молчат...» («Колокол» № 1417.)