Вадим Деружинский - Теория заговора. Самые известные мировые мифы и мистификации

Дрезна — это исконное название Дрездена. Это был славянский город, в средние века захваченный германцами и позже онемеченный. В Германии его за красоту архитектуры называли немецкой Флоренцией. Дрезден был известен на весь мир своими музеями, в которых хранились тысячи бесценных произведений искусства. Все это было уничтожено в один день. Дрезден был полностью разрушен и сгорел дотла. Вместе с городом 13 февраля 1945 года погибли 135 000 людей, почти миллион получили ранения. К февралю 1945 года в Дрездене кроме местных жителей находилось около 600 000 беженцев — женщин, детей, стариков. Они и стали, главным образом, жертвами бомбардировки. В городе также был лагерь для советских военнопленных, полностью уничтоженный американской и английской авиацией — погибли несколько тысяч советских солдат. Были полностью уничтожены жилые кварталы города, но ни одна бомба не упала на вагонное депо и промышленные комплексы — они не являлись целями летчиков.

Откуда вообще у американцев появилась эта жуткая идея уничтожать города?

Как и в случае с Хиросимой и Нагасаки, эти бомбардировки в феврале 1945 года уже никак не влияли на исход войны— он был очевиден. Зато они имели другую цель, послевоенную и чисто политическую — устрашить Кремль.

Об этом было четко заявлено в ряде директив ВВС союзников. Американский писатель Александр Макки пишет в своей книге «Дрезден, 1945, геенна огненная»:

Главные причины для совершения воздушного налета <���…> были политические и дипломатические: показать русским, что, несмотря на недавние неудачи в Арденнах, Соединенные Штаты Америки являются сверхдержавой, владеющей оружием страшной разрушительной силы.

То есть, в точности концепция атомной бомбы — со всей дальнейшей историей вопроса. Тогда США находили вот такое уничтожение Дрездена «политикой устрашения от оружия страшной разрушительной силы». Не вызывает никакого сомнения, что если бы США успели сделать атомную бомбу немного раньше, то наверняка ее сбросили бы на Дрезден.

Количество сброшенных на Дрезден бомб сопоставимо с тротиловым эквивалентом атомных бомб, сброшенных на Хиросиму и Нагасаки. Гибель Дрездена — это уже из новой эпохи, атомной.

Как и в случае с Хиросимой и Нагасаки, президент США со своими советниками долго выбирали город, который должен был быть стертым с лица Земли. Выбор остановился на Дрездене, седьмом по величине городе Германии. Важнейшим обстоятельством в выборе цели оказалось то, что Дрезден попадал в зону советской оккупации. Следовательно, восстанавливать его пришлось бы советам. Операцию назвали «Удар грома».

3-го февраля основные детали невиданного по своей силе налета были отработаны на массовых бомбардировках жилых кварталов Берлина и Магдебурга. Их разбомбила восьмая воздушная армия США. Репетиция прошла успешно — у немцев уже практически не было никаких сил ПВО.

Гибель Дрездена началась с трех волн бомбардировщиков в ночь на 13 февраля и днем 14. Американский историк Ли Дэвис в книге «Терроризм и насилие» пишет:

Две волны из 1299 «Ланкастеров» с грузом бомб в 4 килотоннывылетели из Англии днем 13. Это был вторник на масленичной неделе, и улицы Дрездена были заполнены людьми в праздничной одежде, ходившими по магазинам или просто гулявшими. В десять часов вечера над городом появились первые «рождественские елки», как в то время называли светящиеся зеленым светом сигнальные бомбы, сбрасывавшиеся перед началом бомбометания для отметки целей. Никакой противовоздушной обороны не было, лишь сирены воздушной тревоги возвестили о начале налета.

Жители устремились в бомбоубежища и погреба и оставались там, пока самолеты королевских ВВС не выложили «ковер» из обуглившихся остатков зданий, лишившихся крыш и потолков, вверх взметнулись снопы пламени, которое стало распространяться по городу горизонтально, гонимое западным ветром.

Тем временем, на подходе была вторая, куда более внушительная волна бомбардировщиков. В 1:22 ночи опять завыли сирены. Но к тому времени на улицах было полно людей, оставивших свои дома после первого рейда. Проспекты, парки, все открытые места были запружены жителями Дрездена, пытавшимися как-то скоротать остаток ночи подальше от пожаров.

Вспоминает Шарлотта Манн, интервью с которой приводится Александром Макки в его книге:

Впечатление было такое, словно огонь лился прямо с небес. Там, где было пока темно, мы видели вдруг взмывавшее вверх пламя… когда я оглянулась и посмотрела на центр города, то увидела там сплошное море огня. И тогда все ринулись на окраины, чтобы выйти на открытое пространство.

Воспоминания М. Фрайер:

Из-за сыпавшихся отовсюду искр и бушевавшего везде огненного урагана я сначала ничего не могла рассмотреть. Настоящий сатанинский котел ожидал меня там: улицы не было, лишь завалы из камня в метр высотой, битое стекло, рухнувшие балки, воронки. Я попыталась сбить искры с моего пальто, хлопая по ним рукой, но это было бесполезно. В растерянности я остановилась, и тут кто-то позади меня крикнул: «Снимай пальто, оно горит». В такой жаре я этого даже не за метила. Я сорвала с себя пальто и бросила его.

И вот я снова увидела людей прямо перед собой. Они исходили криком и махали руками, а затем — с ужасом и изумлением — я увидела, как один за другим они попадали на землю. Казалось, будто их застрелили, но мой ум просто не в состоянии был понять, что же происходит на самом деле. Сегодня я знаю, что несчастные умерли от нехватки кислорода. Они потеряли сознание, а потом превратились в пепел…

Бешеная жара… я стою, но со мной что-то происходит, все кажется отдаленным, и я не могу больше нормально видеть и слышать. Это также были последствия кислородного голодания. Шатаясь, я кое-как сделала с десяток шагов, и вдруг мне удалось вдохнуть свежий воздух.

Ее спас холодный зимний воз дух, стремившийся на замену поднимавшимся вверх раскаленным воздушным массам. В центре города температура огня достигала 2000 градусов, железо плавилось и текло по улицам, стены превращались от жара в песок и рассыпались от ветра… Маргарет Фрайер продолжает:

Повсюду мертвецы, мертвецы и только мертвецы. Некоторые совершенно черные как уголь. Другие совсем целехонькие, словно во сне. Женщины в праздничных фартуках, женщины с детьми, сидящие в трамваях, как будто они чуть-чуть задремали. Много женщин, много девушек, много маленьких детей, солдаты, которых можно было распознать лишь по металлическим бляхам от ремней, и почти все были обнаженными. Некоторые трупы сбились в группки, словно это цеплянье друг за друга могло спасти их от смерти.

Из некоторых завалов торчат руки, головы, ноги, размозженные черепа… Большинство людей выглядит, как будто их надули, с желтыми и коричневыми пятнами на телах. На некоторых еще тлела одежда… мое лицо представляло собой сплошную массу волдырей, так же, как и руки. Глаза могли смотреть лишь через узкую щелочку, поскольку веки вздулись от ожогов, все тело было изрыто маленькими черными ямочками.