Фердинанд Грегоровиус - История города Афин в Средние века

Таково обрамление Педиона Афин. Он позволяет бросить взгляд на юг, на побережье моря с его бесчисленными островами и островками. Но и на этой просторной равнине, ближе к самим Афинам, вздымаются ряды невысоких скальных холмов. Голый холм Туроковуни (возможно — древний античный Анчесмос) с его характерными предгорьями являет собой древний обелиск Ли-кабеттос, образующий вместе со скальными массивами Акрополя, Ареопага, Пникса [844] Пникс — холм в западной части Афин, на котором в древности собиралось народное собрание. Для этого на холме была устроена обширная терраса. Сегодня здесь сохранились остатки трибуны для ораторов. и холма Нимф своего рода кольцо, похожее на кратер. Кольцо это во многих местах прорвано. Так, с северо-западной стороны простирается равнина Аттики, которая плавно спускается к Парнасу и Агалеосу и далее, к морю. Разрыв между Ликабеттосом и Акрополем представляет собой небольшую возвышенность, края которой проходят над Илиссосом, чтобы в дальнейшем стать берегами старого и нового Фалерона.

Трудно вообразить себе более пластически выразительнее скальные образования, чем те, что высятся в окрестностях Афин. Природа здесь на славу потрудилась над образами суши и кромки берега, предоставив им полную свободу творчества и возможность потрудиться резцом. Славные творения природы, эти скальные массивы высятся у моря, напоминая создания лучших афинских мастеров.

Я просто счастлив, что мне довелось увидеть эти творения природы на афинской земле и сравнить их с аналогичными памятниками на земле римской Кампании, по которой я так много и подолгу бродил. Надо признать, что и те, и другие трудно сравнивать, ибо они величественны по-своему. Вместо этого можно отметить, что Рим и Афины неразрывно связаны друг с другом, словно стороны одной и той же медали, наложившие свой отпечаток на весь классический мир. Обоим ландшафтам свойственна строгая и спокойная красота форм, разве что в римском преобладает великолепие, а в афинском — утонченная грация, словно и в этом нашла свое проявление особая черта творений эллинского духа: возвышенная серьезность. Как на полотне правильной перспективы, горы, словно рама, обрамляют плато, едва ли не самое величественное во всем мире. Афинская панорама скромнее, но богаче формами и сочнее и многообразнее колоритом. Гряда аттических холмов с особенно причудливым массивом бронзовых тонов посередине отбрасывает на город свой сказочный отсвет, и эфирная игра света и тени, которая благодаря пластическим рельефам образует причудливые образы, настолько поразительна, что невольно думаешь о чрезмерной роскоши и расточительности в упоении этими световыми эффектами. Сочетание темно-голубого, сверкающего моря, испещренного мозаикой островов, и его побережья с золотистым тоном этой скалистой земли дополняет естественную красоту этого природного полотна, благодаря чему оно предстает одновременно и порождением фантазии давних мифов, и свидетельством истории. Чего недостает римской Кампании — так это моря. Его светлая кайма виднеется лишь вдалеке, огибая величественной дугой торжественный Тибр, неотвратимо несущий свои воды в море.

Все линии и формы в ландшафте Афин как-то более духовны, утонченны, прозрачны и выразительны, чем на равнине Рима, но при этом — мельче и ограниченнее. Эфир, овевающий их, божественнее и светлее, и его невозможно сравнить ни с чем земным. Ибо красота природы, явленная на этой дивной земле, неизбежно пленяет душу наблюдателя, особенно если вспомнить, что здешнее небо заполнено божественными персонажами эллинской поэзии, а скорбная земля обильно полита благородной кровью героев и статистов славной истории. Подобно тому, как поля Элисия окружают, словно рамой, великие Афины, в Италии все предстает в более крупном масштабе, соответствующем величию Вечного города, во второй раз в истории ставшего повелителем мира. Грация и совершенная красота храмов и пластических творений Афин невольно делают все памятники Рима более плоскими и не столь изысканными. Но поистине волшебные формы аттического ландшафта не лишают римскую Кампанию трагедийной возвышенности ее памятников, несмотря на грозное дыхание мировых судеб, овевающее здесь целые поля величественных развалин.

Весна облачила афинскую равнину в нежную зелень, несколько смягчив ее заброшенную пустынность. Увы, одна и та же безмолвная заброшенность витает и над городом Тесея, и над градом Ромула. И там, и здесь над бескрайними полями парят орлы, и одни и те же цветки нездешнего мира — асфодели, покрывают холмистые местности. Идиллические стада овец, за которыми зорко наблюдают овчарки и пастухи, бродят по берегам Кериссоса и Илиссоса, совсем как их смиренные собратья на берегах Тибра и Анио. Молочные фермы в тени масличных деревьев и пиний и там, и здесь являют собой настоящие оазисы, разбросанные по ландшафтам.

Я был весьма удивлен, обнаружив, что равнина вокруг Афин заселена столь же плотно, как и римская Кампания. Здесь есть немало деревушек и селений, особенно возле Парнаса и Пентеликона, но эти живописные места, раскинувшиеся вокруг столицы эллинов, заселены не греками, а иноязычными албанцами. В римской Кампании за исключением немногочисленных селений и хуторов, раскинувшихся вокруг городского ядра, практически нет поселений. Лишь на склонах гор кое-где виднеются древние города, возникновение которых предание приписывает греческим колонистам и которые по возрасту не уступают Риму. Зато в Афинских горах нет никаких поселений; лишь у самого моря виднеется быстро растущий город-порт Пирей, а из Рима уже давно не видны ушедшие под воду портовые городки Остия [845] Остия — древнейшая колония, гавань и военный порт Рима в устье Тибра. Считается, что Остия основана при царе Анне Марции. Коренная реконструкция Остии была проведена при императоре Траяне. Вокруг гавани были возведены склады и жилые помещения, театр, термы и пр. и Порт.

Творения древних на равнине Аттики почти незаметны. Зато в Кампании тут и там виднеются длинные фрагменты акведуков и консульских улиц древних римлян. Их дополняют остатки античных храмов, надгробий и вилл, а также башни и замки эпохи Средневековья. Поселения на равнине Аттики сравнительно молоды, и в них можно проследить следы античных тем, сохранившихся по большей части в громких названиях. Здесь напрасно искать руины времен феодального владычества франков, которое так колоритно описывали маршал Годфруа де Вильгардуэн и каталанский Ксенофон Эн Рамон Мунтанер. Но чего ради здесь могли бы появиться замки? Ведь это — не земли гвельфов и гибеллинов. Руины в Афинах скорее напоминают времена Ла-Роше, Бренны [846] Бренна — князь кельтского племени сенонов, вторгшихся в Италию с севера и победивших римлян в 387 г. в битве при Аллии, разрушив Рим (кроме Капитолия). Ему приписывают знаменитую фразу «Горе побежденным!» , арагонцев и флорентинцев, отстоящие от нас на два с половиной века. Бюшон в 1839 г. искал могилу ла Роша в одном аттическом монастыре, название которого дельфийский оракул открыл ему в числе предков Монса в Геннегау и, наконец, обнаружил ее благодаря подсказке нашего Людвига Росса в одном монастыре Дафни на святой дороге, ведущей в Элевсин. Там он обнаружил два безымянных саркофага, в которых покоились останки правителей Афин из некогда славного Бургундского дома. Все франкское на афинской равнине давно исчезло, как, впрочем, и все турецкое.