Роман Храпачевский - Военная держава Чингисхана

Подытожив, можно сказать, что при условии вычленения традиционных эпических элементов и сверки хронологии СС является самым ценным источником по ранней истории монголов и становлению государства Чингисхана. Менее подробные сведения СС по внешним походам монголов не снижают его ценности, так как могут быть восполнены многочисленными источниками тех стран, в которые вторгались и завоевывали монголы.

Иные монгольские источники периода существования единой монгольской империи — «Чингисов камень», письма монгольских ханов в Западную Европу в адрес королей и пап, ярлыки и пайцзы. Все они представляют интерес как представители очень небольшого количества аутентичных документов, сохранившихся до наших дней. Однако ввиду своего малого объема и специфичности содержания (например, «Чингисов камень» — это памятная запись о торжественном пире и соревновании лучников) они представляют интерес для исследования довольно узкой проблематики (в основном для филологии старомонгольского языка), а потому специально здесь не рассматриваются.

«Мэн-да бэй-лу» (Полное описание монголо-татар) Чжао Хуна — единственный китайский источник, прижизненный Чингисхану, при этом самый ранний вообще, он датируется 1221 г. В 1220 году от командующего пограничными войсками Сун был направлен к монголам посол, некий чиновник Чжао Хун. Он отправился к наместнику Чингисхана в Северном Китае Мухали и встретился с ним в Яньцзине (современный Пекин) в 1221 г. (сведения о нем сохранились в официальной истории династии Сун — «Сун ши» [127, с. 20–22]). Это сочинение, представляющее собой комбинацию отчета и записей, ведшихся во время пребывания у монголов, является миниэнциклопедией по всем аспектам их жизни и было составлено в 1221 г., сразу после возвращения Чжао Хуна в Сун. Именно потому, что оно затрагивает едва ли не все аспекты жизни монголов, его назвали «Полным описанием», несмотря на довольно небольшой объем самого текста.

Чжао Хун долго добирался на аудиенцию к Мухали, ему пришлось почти год прожить среди монголов, и он собрал за это время огромной важности сведения о практически всех сторонах жизни монголов, причем писал он только либо о том, что видел сам, либо о том, что знал из первых рук — с тем же Мухали он много беседовал и получил исключительные по ценности сведения. Видимо, его задачу облегчало его происхождение — Чжао Хун, по сведениям Чжоу Ми, автора сочинения второй половины XIII в. «Ци-дун е-юй» (Речи восточноциского дикаря), был «и-лэй», то есть «породы варваров». С учетом того, что он числился по пограничному ведомству, и с учетом его принадлежности к нетитульной нации, вполне можно предположить, что Чжао Хуна выбрали потому, что в его обязанности входило общение с пограничными империи Цзинь «варварами», чем он и был ценен в этой своей по сути разведывательной миссии. Подробный отчет о ней и представляет собой его записка. Общая характеристика источника— это чрезвычайно ценный по своей информативности и достоверности текст, ошибки в нем редки и в основном связаны с ходячими в то время литературными штампами, которые поэтому легко распознаются. Большую работу по критическому изданию источника провел выдающийся китайский ученый Ван Го-вэй, чьи комментарии к «Мэн-да бэй-лу», основанные на привлечении огромного количества смежных источников XIII–XIV вв., имеют собственную ценность. В данной работе используется академическое издание перевода на русский язык ([22]) критического текста «Мэн-да бэй-лу», подготовленного и откомментированного Ван Го-вэем. Имеющееся в данном издании воспроизведение китайского текста позволило оговаривать имеющиеся разночтения с переводом Н. Ц. Мункуева.

«Хэй-да ши-люе» (Краткие сведения о черных татарах) Пэн Да-я, Сюй Тина — компиляция, датируемая 1237 г. Она была составлена из записок Пэн Да-я (побывал у монголов в 1233 г.) и Сюй Тина (побывал у монголов в 1235–1236 гг.). Записи Пэн Да-я поабзацно дополнены отрывками из Сюй Тина, почему последнего иногда считают комментатором Пэн Да-я. Данное сочинение относится, с одной стороны, к жанру путевых записок (что ценно ввиду достоверности его как свидетельства очевидцев), но с другой стороны — это и вид памятной записки для властей государства Южная Сун, что определенным образом формализует сведения, в нем изложенные. Немаловажным обстоятельством является и то, что сведения о монголах приведены по данным двух разных путешествий (что позволяет сопоставить и проверить их), хотя несколько неуклюжая редакторская правка при своде их воедино привносит некоторые шероховатости в их восприятие. Особенно ценны их сведения по письменности у монголов и социально-экономической политике в монгольском государстве. К сожалению, критическое исследование и перевод на русский язык этого памятника охватывают только около половины текста «Хэй-да ши-люе». Поэтому сведения по военному делу монголов (не вошедшие в русский перевод), привлекаемые из его оригинального текста, требуют более тщательного анализа, вследствие чего в данном исследовании используются только самые бесспорные сообщения Пэн Да-я и Сюй Тина.

Надгробная надпись на могиле Елюй Чуцая, советника и первого министра у Чингисхана, Угэдэя и регентши Туракины — китайский источник о первых монгольских ханах, созданный после 1243 г. китайским ученым Сун Цзы-чжэнем. Жанр надгробных надписей заслуженных сановников Юань позволил сохранить многие сведения, которые в официальных историях редактировались. Видимо, поэтому значительная часть этой надписи дословно вошла в жизнеописание Елюй Чуцая в «Юань ши». Данный источник имеет огромное значение — как один из самых ранних, а также из-за высокого положения Елюй Чуцая, внесшего большой вклад в создание мировой монгольской империи. В основном сведения надписи являются достоверными, если, конечно, делать скидку на определенную жанром панегиричность содержания. Это источник огромной важности, так как, независимо от группы источников типа СС, РД, ШУЦЧЛ и «Мэн-да бэй лу», подтверждает многие их сообщения и дает дополнительные данные по персоналиям военной и политической элиты монгольской империи.

«Путевые записки китайца Чжан Дэ Хой во время путешествия его в Монголию в первой половине XIII столетия» — записки о путешествии к монголам Чжан Дэ-хуя и 1248 г. Несмотря на достаточно позднее происхождение, они вполне подходят для получения ретроспективных сведений о быте, нравах и обычаях ранних монголов. Для получения сведений о политической истории они менее пригодны, хотя и любопытны в плане сравнения с аналогичными путевыми отчетами европейских путешественников (Карпини и Рубрука), побывавших у монголов в те же годы. Их основное значение состоит в описании географии Монголии с приведением аутентичных названий XIII в.