Денис Хрусталёв - Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII–XIII вв. Том 2

«Они же оканьнии крестопреступници, не дождавъше света, побегоша. Новгородци же стояша на костехъ 3 дни, и приехаша в Новъгородъ.» [524].

Только через 3 дня русские отступили. Однако иноземцы ставят акцент на слове отступили. Действительно, поход закончился, едва начавшись. После такого кровопролития разорять землю, вероятно, не пошли. Только Довмонт Псковский, как сообщает ПоД, продолжил поход, дошел до Поморья (Вик), с богатой добычей вернулся домой, и крестоносцы ничего не могли ему противопоставить.

Очевидно, что многие моменты сражения даже близко не напоминают друг друга в описаниях сторон. Но это, скорее, должно демонстрировать колорит и особенности восприятия участников, а не заставлять раскладывать информационный букет на соцветия. Сведения источников полны противоречий, но эта ситуация должна быть знакома каждому, кто с удивлением узнавал, что сосед смотрит на тот же предмет иначе — порою диаметрально иначе, чем вы сами. Постараемся разобраться в том, что нам предлагают описания современников. И прежде всего определимся с хронологией.

Статья 6776 г. в НПЛ сообщает только о Раковорском походе (январь — февраль 1268 г.). В связи с тем, что Раковорская битва состоялась 18 февраля «в суботу сыропустную», Пасха в том году должна была быть 8 апреля, а это соответствует 1268 году. Упоминаемый в следующей статье 6777 года ответный поход немцев под Псков состоялся в том же 1268 г. в июне. На это указывает послание ливонского магистра Отто фон Лютерберга ( Otto von Lutterberg ; ум. 1270) гражданам Любека, в котором говорится об удачно завершившихся мирных переговорах с русскими. Письмо было написано в Риге, через которую возвращались послы из Новгорода, и датировано вторым днем после Антипасхи ( secunda feria post Quasimodogeniti ) [525]. Очевидно, что мир, упомянутый в послании, относится к периоду после Раковорского похода — после марта 1268 г. А так как Отто фон Лютерберг погиб в битве у Карузена 16 февраля 1270 г., то это письмо следует датировать 1269 годом, когда католическая Пасха приходилась на 24 марта, а первое воскресенье после Пасхи (Антипасха, или Quasimodogeniti ) — на 31 марта: второй день после Антипасхи — 1 апреля 1269 г. [526]Выходит, что статья 6777 года в НПЛ опять ультрамартовская.

Исходя из этих расчетов, следует датировать и два других документа, связанных с осадой Пскова орденскими войсками. Это послание ливонского магистра к горожанам Любека и послание городского совета Риги тем же горожанам [527]. Оба документа указывают на недавно завершившуюся осаду Пскова, а также просят временно воздержаться от торговли с Новгородом, пока русские не подтвердят условий мира, заключенного магистром под стенами Пскова. Первый издатель этих грамот Ф. Г. фон Бунге первоначально датировал их ноябрем 1268 г., но впоследствии изменил свое мнение под влиянием датировки НПЛ, которую считал мартовской. Так, грамоты стали датировать июлем 1269 г., хотя в самих документах даты не указаны [528]. В связи с тем, что статья 6777 года в НПЛ ультрамартовская, датировку этих грамот следует вернуть к первоначальной — лето или начало осени 1268 г. В них содержался призыв воздержаться от торговли с Новгородом, пока не будет подписано торговое соглашение:

«Поэтому, обращаясь к вашему сообществу, настоятельнейше просим, чтобы вы не ездили в их землю с товарами до того, как пошлете к нам для утверждения мира ваших послов. Это делается для того, чтобы ваши права, часто нарушаемые, ныне были бы подтверждены нами и закреплены мирным договором. Никому из купцов не позволено идти из Риги в Новгород, но лишь до тех пор, пока не установится мир» [529].

И такое соглашение было действительно подписано. Сохранилось два его варианта — на нижненемецком и латинском языках [530]. В немецком тексте имеются имена послов, подписавших договор: Генрих Вулленпуд из Любека, Людольф Добрисике и Якоб Куринге с Готланда ( Henrike W[u]llenpunde van Lubeke, mit Ludolve Dobriciken unde Jacobe Curinge ) [531]. Этих же послов, как вернувшихся после подписания мира с русскими, упоминает и магистр Отто в послании от 01 апреля 1269 г.: Henricus Wullenpunt et Ludolfus et Iacobus [532]. Таким образом, вполне уверенно можно сказать, что во всех указанных документах говорится про события псковской осады в июне 1268 г. и подписание торговых соглашений зимой 1268/1269 гг.

Самое краткое известие о Раковорском походе и битве содержится в Суздальской летописи:

«Дмитрий Александровичь и инех князеи с нимъ Ярославъ Ярославичь посла с Новъгородци на Немци и много избиша Новогородцевъ добрых мужии и пособи Богъ князю Дмитрею Александровичю» [533].

Здесь фактически констатируется успех кампании, большие потери новгородцев, названы глава похода (Дмитрий Александрович) и основной организатор (великий князь Ярослав Ярославич). Видно, что для Северо-Востока, где, конечно, осознавали значимость этого события, оно являлось важным, но не из ряда вон выходящим. Таким происшествиям, как борьба за Киев или Липицкая битва, посвящено в разы больше места. Симеоновская летопись добавляет к цитированному тексту только несколько фраз:

«... и поможе Богъ Дмитрию, овехъ изби, а другыя изыма, и ту убиша много множество Новогородецъ; Дмитрии же воротися съ множествомъ полона въ свояси» [534].

Тверская летописи сообщает также, что Дмитрий Александрович отправился «на Немци» «ис Переяславля», когда к походу были привлечены и полки других городов [535]. У суздальского автора взгляд на события был обусловлен географической удаленностью предмета и не большим значением кампании для Северо-Востока — ведь в походе даже не участвовал великий князь. Масштаб произошедшего ощущается только при обращении к новгородским и псковским источникам.

Немногие летописи упоминают, что Раковорскому походу в январе 1268 г. предшествовал Раковорский поход Юрия Андреевича «за Нарву» осенью 1267 г. Это отмечено в НПЛ, а также некоторые летописи сохранили краткие смысловые связки:

«Князь Юрьи с Новгородци воева Занаровье. Послаша Новгородци по князя Дмитреа Александровича, с полкы его зовуще в Новъгородъ ис Переяславля, и по Ярослава Ярославича; и Ярослав же посла в себе место сына Святослава с полки» [536].

Во всех известиях о походе выделяется роль Дмитрия Александровича [537], хотя зимой 1268 г. он был всего лишь переяславским удельным князем. Великим князем Владимирским был его дядя Ярослав, а наместником в Новгороде — двоюродный брат Юрий Андреевич. Однако даже псковская ПоД называет его главой похода [538]. Приоритет княжича тем более удивителен, что всего несколько лет назад (в конце 1263 г.) он был изгнан из Новгорода. Теперь же горожане — совет при посаднике — сами его позвали: