Денис Хрусталёв - Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII–XIII вв. Том 1

Зимой 1216/17 г. участники борьбы за Эстонию утвердили свои планы, ставшие судьбоносными для всего региона. Новгородцы пытались отстраниться от происходящего, во всем положившись на псковичей. Псковичи же, вероятно, видели в возможности ведения самостоятельной внешней политики признак независимости, отчего безропотно приняли на себя бремя ответственности за контроль в Эстонии. Позиции горожан со всей очевидностью отражались и на действиях их князей, хотя в междукняжеских отношениях соперничество носило более ярко выраженный характер и не всегда слепо следовало интересам подданных.

Характерно, что летописью отмечено прибытие в Новгород псковского князя Владимира Мстиславича сразу после отъезда в Киев его старшего брата, то есть в самом начале 1217 г.:

«Тогда же прииде Володимиръ в Новъгород своими орудьи» [251].

Скорее всего, Владимир рассчитывал на то, что покинутые Мстиславом новгородцы пригласят его к себе на стол. Военные успехи князя в Эстонии, казалось, должны были этому способствовать. А внезапное наступление немцев с союзными угандийцами еще раз подтвердило перспективность такого альянса.

Под праздник Крещения, 6 января 1217 г., крестоносцы, поддержанные эстами, напали на Новгородскую землю, разорив селения по Шелони:

«А жители Угаунии, чтобы отомстить русским, поднялись вместе с людьми епископа и братьями-рыцарями и пошли в Руссию к Новгороду и, опередив слухи о своем приходе, явились к празднику Крещения, когда русские обычно более всего заняты пирами и попойками, разослали свое войско по всем деревням и дорогам и перебили много народа, и множество женщин увели в плен, и угнали коней и много скота, захватили большую добычу и, отомстив огнем и мечем за свои обиды, радостно со всем награбленным вернулись в Одемпе» [252].

Новгородская летопись, путая ливонцев с литовцами, сообщает, что новгородцы пытались гнаться за налетчиками, но «не състигоша ихъ» [253]. Фактически речь идет о первом немецком вторжении в пределы Руси. Если его и нельзя назвать первым крестовым походом против Руси, то уж первой собственно антирусской вылазкой, развернувшейся на исконно русских землях, он был точно.

Немцы тем самым зимой 1216/17 г. сделали свой выбор, который оказался в пользу войны с Русью, то есть с соседним Новгородом, который выступал уже не только как претендент на колонизацию Эстонии, но как идейный враг, угроза распространению христианства и объект для всесторонней агрессии. Теперь главные участники событий определились, и началась настоящая война. Возможности возврата к миру, казалось бы, достигнутой в 1212 г., больше не было никакой.

В ответ на нападение в район Шелони немедленно последовал ответный поход, к которому были привлечены не только ополчения Новгорода и Пскова, но и многие эстонские земли (Эзель, Гария, Сакала). Соединенное русско-эстонское войско, насчитывавшее, по сведениям Генриха Латвийского, около 20 тысяч человек и возглавляемое Владимиром Мстиславичем Псковским, уже в феврале 1217 г. осадило немцев с угандийцами в Оденпе. Последовали 17-дневная осада и многократные штурмы, не завершившиеся, однако, захватом замка:

«И прошли русские по областям и многих захватили и перебили, а трупы бросили в реку у подножья горы, чтобы те, кто был в замке, не брали оттуда воду. Они наносили вред, какой могли, разоряя и выжигая всю местность кругом. И каждый раз, когда они пытались, по своему обычаю, взобраться всем множеством на укрепления горы, тевтоны и эсты храбро отбивали их нападения, отчего и потеряли они там многих мужей» [254].

Рижане попытались выручить соплеменников и направили к Оденпе 3-тысячный отряд, включавший чуть ли не все наличные у крестоносцев силы, рыцарей-меченосцев, людей епископа, ополчения ливов и латгалов. Общее руководство осуществлял лично магистр Ордена меченосцев Волквин, с которым прибыли и такие видные ливонские рыцари как Бертольд Венденский и Теодорих, брат епископа Альберта и зять псковского князя Владимира. Попытка деблокировать Оденпе закончилась для немцев полным разгромом:

«и побѣгоша Нѣмцѣ къ городу, и убиша новгородци два воеводѣ, а третии руками изимаша, а коневъ отъяша 700, и приидоша вси здрави» [255].

В бою погибли многие крестоносцы, включая знаменитого Бертольда Венденского. Судя по количеству отбитых лошадей, убито и изранено было не менее трети отряда. Все, кто выжил, сумели укрыться в замке, но из-за недостатка продовольствия уже через три дня запросили мира:

«И был заключен мир с ними, но с условием, чтобы тевтоны все покинули замок и вернулись в Ливонию. И позвал Владимир зятя своего Теодориха пойти с ним в Псков, чтобы скрепить там мир. И поверил тот и вышел к нему. А новгородцы тут же вырвали Теодориха из рук его и пленником увели с собой. Тевтоны же, с ливами и леттами, заключив мир, вышли из замка сквозь ряды эзельцев и русских и вернулись в Ливонию» [256].

Немцы подверглись под Оденпе сильнейшему разгрому. Это было их первое столкновение в открытом бою с русскими полками, и многим тогда казалось, что последнее. Исследователи считают, что поражение, понесенное крестоносцами от войск Владимира Псковского в феврале 1217 г., поставило под вопрос будущее Риги и вообще ливонской колонии: «Впечатление было настолько серьезно, что в этот момент епископ Альберт, вероятно, готов был вовсе отказаться от эстонских завоевании» [257].

Рижане всячески стремились закрепить достигнутые под Оденпе мирные соглашения, подтвердить их и в Новгороде, и в Сакале. Ливонские войска были уничтожены, и в случае нападения Рига была абсолютно беззащитна. Альберт срочно отправился в Германию для набора новых пилигримов. Тогда же, вероятно, он впервые стал вести переговоры о привлечении к завоеванию Эстонии сил датского королевства. Во всяком случае, еще до его возвращения, но, очевидно, по его приглашению, летом 1217 года «принял крест в отпущение грехов и отправился в Ливонию с рыцарями своими» граф Альберт де Левенборх ( Albertus de Lowenborch ), граф Орламюнде, граф Гольштейн, племянник и близкий соратник датского короля Вальдемара II [258]. Это была серьезная сила и важный фактор для перемены положения. Стало ясно, что немцы ничуть не намерены мириться со своим разгромом и готовят силы для ответного удара. Генрих Латвийский подчеркивал, что именно после прибытия войск графа Альберта эсты стали готовить свой самый грандиозный, предполагавшийся окончательным и ставший таковым, поход в Ливонию:

«После того как он [ граф Альберт де Левенборх ] прибыл в Ригу, эсты послали русским много даров и просили прийти с войском, чтобы разрушить Ливонскую церковь. Но великий король Новгорода Мстислав в то время отправился в поход против короля Венгрии, чтобы сражаться за Галицкое королевство, а на престоле своем в Новгороде оставил нового короля. Тот, отправив послов своих в Эстонию, обещали прийти с большим войском вместе с королем Владимиром и многими другими королями. И возрадовались эсты, и послали людей по всей Эстонии, и собрали войско большое и сильное, и расположились у Палы в Сакале» [259].