Владимир Перстнев - Жаркий август сорок четвертого [К 70-летию Ясско-Кишиневской операции и освобождения г. Бендеры от фашистских захватчиков]

20 августа 1944 года в 8 часов утра на участке 3-го Украинского фронта артиллерия и миномёты всех калибров, в том числе несколько дивизионов «катюш», открыли ураганный огонь по переднему краю вражеской обороны. Штурмовики и бомбардировщики непрерывно бомбили немецкие дивизии.

— В этот день, ранним утром, нас построили перед аэродромом под знамя, а это делается лишь в особых случаях. Зачитали приказ командующего 3-м Украинским фронтом генерала армии Ф.И. Толбухина о начале боевых действий. Потом их назовут Ясско-Кишинёвской операцией. Провели короткий митинг, дали клятву перед знаменем, экипажам назвали цели: подавление огневых точек, уничтожение узлов связи, танков противника. Мы разошлись по самолётам. Сидим, ждём зелёную ракету, — рассказывал Николай Васильевич. — Вот она, наконец!

На выполнение боевого задания взлетали «шестёрками», всем полком. Одну из них вёл капитан Анатолий Петрович Елдышев. За штурвалом одного из самолётов этой группы — младший лейтенант Н.В. Кобыляцкий. Линия фронта ощущается даже в воздухе: появилась гарь, летает солома. И вот он — Днестр в районе Тирасполя. Перед взором лётчиков встаёт сплошная стена дыма — это следствие успешной работы нашей артиллерии. С каждой минутой полёта становится ближе цель, и вот уже группа ложится на боевой курс. А внизу — вся панорама сокрушительных ударов по врагу с применением бомб, реактивных снарядов, пушек, пулемётов. Видно, как по полю мечутся гитлеровцы, но возмездие настигает их повсюду.

— Днестр для нас тогда был не географическим понятием, а водной преградой, — вспоминал ветеран. — В одном месте он делает изгиб — «аппендикс». Выкуриваем оттуда противника. Я и мои товарищи непрерывно вылетали на обработку переднего края по уничтожению танков, огневых точек, живой силы противника в районе Дубоссар, Григориополя, Тирасполя, Кицкан, Каушан.

Летать приходилось на малых высотах, штурмовали объекты противника при полном господстве нашей авиации в воздухе. Это давало возможность надёжно поддерживать и прикрывать наступавшие войска и наносить авиации врага большой урон.

21 августа 1944 года при бомбометании и штурмовке скопления автомашин в районе села Опач близ Каушан Н.В. Кобыляцкий, как явствует из архивных документов, «отлично действует в составе группы. Реактивными снарядами накрыл группу автомашин, из которых одна взорвалась и две сгорели».

— Летали мы и над Бендерами, — свидетельствует лётчик, — но город не трогали — таков был приказ. Нашей целью была его южная окраина — Суворовская гора.

В наградном листе младшего лейтенанта Н.В. Кобыляцкого, представленного к ордену Красной Звезды за успешную боевую деятельность на территории Молдавии, в характеристике его боевых вылетов есть такие строки:

«20.08.44 года при штурмовке автомашин и живой силы противника южнее Бендер точным бомбометанием и решительными штурмовыми атаками стрелково-пушечным огнём лично поджёг 2 автомашины и уничтожил одну огневую точку противника».

Не менее красноречива преамбула этого документа, в которой сказано:

«Представляется к Правительственной награде за 14 успешно совершённых боевых вылетов в наступательных операциях 3-го Украинского фронта за полное освобождение Молдавской ССР от немецко-румынских фашистских захватчиков. Выполняя боевые задания командования по уничтожению живой силы и техники противника, проявил высокое воинское умение, мастерство, находчивость, смелость, мужество и отвагу при нанесении удара по врагу».

В перечне боевых вылетов, успешно проведённых Н.В. Кобыляцким в период Ясско-Кишинёвской операции, штурмовка переправ на реке Прут в районе г. Кагул. В своих воспоминаниях ветеран пишет:

«В ходе Ясско-Кишинёвской операции наши войска преследовали фашистов настолько стремительно, что их отступление превратилось в паническое бегство. Впереди река Прут — серьёзное водное препятствие, где немцы построили две переправы, надеясь сохранить оставшуюся живую силу и технику. Чтобы не дать им уйти за Прут, 24 августа, т. е. на четвёртый день операции, командование приняло решение — срочно уничтожить переправы. Это задание было поручено двум группам Ил-2, которые повели капитан Александр Иванович Чухарев и капитан Анатолий Петрович Елдышев (обоим в 1945 году было присвоено звание Героев Советского Союза). Я был ведомым в шестёрке капитана Елдышева. При подходе к цели немцы встретили нас интенсивным огнём крупнокалиберной зенитной артиллерии, но опытные ведущие, умело маневрируя, успешно вывели свои группы на цели, и с пикирования мы нанесли бомбовые удары по переправам. В памяти запечатлелось большое скопление солдат и военной техники фашистов в этом районе. Вслед за этим ведущие дали команду обстрелять зенитные батареи, живую силу и технику реактивными снарядами, огнём из пушек и пулемётов. Нами тогда было уничтожено до десяти зенитных установок, 8 танков, множество вражеских солдат и офицеров. Несмотря на сильный зенитный огонь, наши группы под командованием опытных ведущих задание выполнили и без потерь вернулись на свой аэродром.

За боевые действия на территории Украины и Молдавии я был награждён медалью „За боевые заслуги“ и первым орденом Красной Звезды».

Лётчик-штурмовик Николай Васильевич Кобыляцкий продолжил свой боевой путь с частями и соединениями Красной Армии на территории Румынии, Болгарии, Венгрии, Югославии, а закончил войну в Австрии. За время боёв он совершил 68 боевых вылетов, был трижды сбит, но благодаря умелым действиям, находчивости и смекалке всегда выходил победителем из трудного положения: выводил самолёт на свою территорию и приземлялся в поле. Добравшись в родной полк на попутных машинах, снова рвался в бой.

Случалось ему и сводить личные счёты с немцами. Было это в небе над Венгрией в районе Секешфехервара. Группу наших Илов сверху атаковала четвёрка истребителей «Мессершмит-109». Один из них при выходе из пикирования проскочил под самолётом Кобыляцкого и, задрав нос, стал набирать высоту перед самым сверкающим на солнце пропеллером Ила.

— Я видел его, как в замедленном кино, — вспоминал Николай Васильевич. — Он выплывал передо мной, заслонив своим силуэтом весь прицел. За плексигласом кабины, оглянувшись на меня, смотрело искажённое бледной маской лицо лётчика в кожаном шлемофоне, понявшего, что он подставился и конец неминуем. Я нажал гашетки пушек и пулемётов на штурвале и держал их, вдавливая что есть силы большими пальцами рук, и на моих глазах снаряды и пули рвали в клочья, крушили немецкий истребитель, пока он, объятый пламенем, не рухнул на землю.