Станислав Кузьмин - ГУЛАГ без ретуши

В конце 1936 года по указанию свыше началась массовая кампания в партийных, советских, комсомольских органах, в системе НКВД, в судах и прокуратуре, в армии, народных комиссариатах и других ведомствах по выявлению и постановке на учёт лиц, в прошлом активно участвовавших в троцкистско-зиновьевских и других оппозициях и проявлявших колебания в борьбе с оппозиционерами в разное время. В частности, Вышинский своим указанием за № 6/оОО15143 от 1.12.1936 г. потребовал представить списки и дела о прокурорах и следователях, в прошлом активно участвовавших в троцкистско-зиновьевской или другой оппозиции, и отдельно списки на тех, кто в период борьбы с оппозицией проявлял колебания. Это была прелюдия к развернувшимся впоследствии событиям.

На февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП(б) 1937 года И.В. Сталин выдвинул тезис о том, что по мере успехов социализма классовая борьба в стране будет усиливаться и, следовательно, будет усиливаться деятельность вредительских, террористических, диверсионных и других антисоветских организаций. По существу, это была политическая установка, послужившая идеологической основой репрессий второй половины 30-х годов.

Как известно, от реализации этой установки пострадала часть руководящих кадров партии и государства, армии, правоохранительных органов, рядовые граждане. Её реализацию руководство страны возложило на Н.И. Ежова и Вышинского.

Справедливости ради, надо честно признать, что многие из пострадавших делегатов XVII съезда партии представляли тот партийно-государственный аппарат, который имел самое непосредственное отношение к насильственному проведению коллективизации в извращённой форме, поиску вредителей и саботажников, применению чрезвычайно жёстких мер во время хлебозаготовок 1932 года, преследованию оппозиции и служителей религиозного культа, уничтожению русской интеллигенции и др. Именно они прямо или косвенно вместе со своими подручными повинны в нарушениях законности и выросли на этом в своём должностном положении.

Бывший начальник Ленинградского УНКВД Ф.Д. Медведь цинично откровенничал по поводу массовых репрессий: «…Я знал, что происходит, и сознавал необходимость происходящего, несмотря на то, что всё это делается ценою больших жертв, ценою многих миллионов человеческих жизней, заведомо, намеренно обречённых на гибель… Мы строим коммунизм и будем его строить до конца, несмотря ни на какие затруднения и жертвы, любой ценой, любыми средствами будем идти к намеченной нами цели кратчайшим путём… Новое поколение не должно будет знать, какими способами достигалось построение коммунизма».

Между тем в Европе уже разгоралось пламя Второй мировой войны. События в далёкой Испании показали, какую опасность представляла пятая колонна, сыгравшая решающую роль при подавлении народного восстания. Сталин из этого сделал надлежащие выводы. Он прекрасно сознавал тот факт, что без окончательного разгрома явных и тайных врагов существующего строя, без установления железной дисциплины невозможно добиться консолидации всех народов страны для отпора врагу в грядущей войне.

20 декабря 1937 года ознаменовалось торжественным собранием в Большом театре, посвящённым 20-летию органов ВЧК-НКВД. С докладом выступил А.И. Микоян. В его устах Н.И. Ежов представлялся талантливым, верным учеником Сталина, любимцем советского народа.

В тот же вечер Сталин дал торжественный обед для узкого круга руководителей НКВД. Присутствовали Ежов, Фриновский, Берман, Паукер и др. Обед проходил в тёплой обстановке. Разговор шёл главным образом о событиях в Центральной Европе, о набиравшей силу гитлеровской военной машине, об активизации разведывательных органов Германии и ряда других государств, о роли пятой колонны в испанских событиях. Все сходилось на том, что в случае конфликта на западной границе страны, на Украине, подвергшейся нашествию иноземцев во время Гражданской войны, может в силу ряда причин сложиться взрывоопасная обстановка. Обращаясь непосредственно к Ежову, Сталин порекомендовал ему в ближайшие месяцы побывать на Украине и разобраться в положении дел по своей линии.

Реализация на практике теоретической установки об обострении классовой борьбы повлекла за собой массовые аресты и высылки, пик которых пришёлся на 1937–1938 годы. Не признававшие себя виновными считались опасными, поскольку «не разоружились». Признавшие вину должны были выдать сообщников. В результате применения крайне жёстких методов ведения следствия карательная система, вне всякого сомнения, сама плодила «врагов».

Сегодня не может не вызывать удивления и тот факт, что окружение Сталина само пострадало в той или иной степени от репрессий. У Кагановича одного брата расстреляли, а второй застрелился сам. Расстреляли зятя Шверника. У Калинина, Ворошилова, Молотова пересажали жён еврейского происхождения. И они при этом молчали. Почему? Вот вопрос, на который мы до сих пор не знаем ответа. Выходит, вина их близких настолько была очевидна, что не было и тени сомнения в виновности! На страницах не самой массовой печати нет-нет да и проскальзывает правда, которую не удалось прихлопнуть как назойливую муху. И что же оказывается? Читаем: жена В.М. Молотова — Жемчужина Полина Семёновна выкрала строго секретный документ и передала его Голде Меер. На другой день он был опубликован за рубежом. Знали об этом документе только трое: Сталин, Молотов и Берия. Берия настаивал на её расстреле, да Сталин пожалел. Почему бы не рассказать настоящую правду о причинах применения столь суровых мер по отношению к ближайшим родственникам сталинского окружения (они ведь теперь — тоже «жертвы произвола»)?

Следует отметить, что под руководством Ежова проводилась тотальная кампания по выявлению инакомыслящих в стране. Делалось это на основании малоизвестной инструкции НКВД СССР от 15 июня 1937 года. Она предусматривала проверку протоколов партийных собраний и заседаний партбюро начиная с 1925 года. Уличённые в «крамоле» подлежали исключению из партии и нередко высылались из крупных городов. На этот счёт можно приводить много примеров.

Теперь обратимся к вопросу о том, соответствует ли «миф» 1937 года статистической действительности, приписываемой Ежову. В этом нам помогут официально обнародованные данные. По состоянию на 1 января в лагерях содержалось: 1936 г. — 839406 человек; 1937 г. — 820881; 1938 г. — 996 367; 1939 г. — 1 317 195 человек. Число лиц, отбывавших наказание по составу контрреволюционных преступлений, исчислялось цифрами: в 1937 г. — 105075 человек; 1938 г. — 185 330; 1939 г. — 254 399 человек. Таким образом, за 1937 год увеличение составило 80255 и в 1938 г. — 69069 человек, а в общей сложности — 149 320 человек. По нашей оценке, с учётом содержавшихся в специальных тюрьмах и освобождённых за эти годы отбывших наказание по данному составу преступления, общее число направленных в места лишения свободы в 1937–1938 годах составляет порядка 200 тысяч человек. Так где же миллионы репрессированных, о которых, опираясь на зарубежные источники, рассказывали свои байки наши доморощенные исследователи-фальсификаторы вроде Роя Медведева, Солженицына, Антонова-Овсеенко и иже с ними?