Ахмед Искендеров - Тоётоми Хидэёси

Это решение Хидэёси было столь неожиданным, что никто слова не проронил в первый момент. Тем временем Хидэёси спокойно, но уверенно продолжал настаивать на своем предложении, проявляя при этом большую мудрость, дипломатическую хитрость и умение играть на человеческих отношениях. За этим выбором стоял не просто голый расчет Хидэёси на то, что при малолетнем наследнике фактическая власть будет находиться в его руках, ибо в военном отношении он значительно превосходил своих соперников. Из трех сыновей Нобунага Хидэёси больше всех любил старшего — Нобутада. Эта любовь еще больше укрепилась, когда он узнал о том, как стойко и храбро сражался Нобутада в осажденном замке, оказывая упорное сопротивление войскам Акэти Мицухидэ, несмотря на то что силы были слишком не равны. Перед тем как покончить жизнь самоубийством, как того требовал самурайский кодекс, Нобутада вызвал к себе своего самого верного вассала Маэда Гэнъи и приказал ему немедленно отправиться в замок Гифу и перевезти оттуда жену и двухлетнего сына в замок Киёсу [198] Такаянаги Мицутоси. Хоннодзи-но хэн. Ямадзаки-но сэн, с. 51. , где можно было укрыть их. Преданный вассал выполнил последний приказ своего господина. Возможно, что любовь Хидэёси к Нобутада перешла теперь к его малолетнему сыну — внуку Нобунага.

На совещании Хидэёси держался очень спокойно и уверенно. Уверенность придавало ему положение победителя, а спокойствие определялось удовлетворенностью, которое он испытывал оттого, что именно ему суждено было отомстить за смерть Нобунага и разгромить Акэти Мицухидэ. Уже одним этим он, как ему казалось, заслуживал всеобщего почитания, повиновения и даже поклонения.

И тем не менее его предложение было для всех присутствовавших не только неожиданным, но весьма странным и нелогичным. Видя, что его рекомендация не встречает полного понимания и одобрения, Хидэёси пошел на новую хитрость: в самый разгар дискуссии он притворился больным и покинул зал заседания, чем вызвал немалую растерянность участников и замешательство в их рядах. Не желая дальнейшего обострения обстановки, Нива Нагахидэ высказался в пользу предложения Хидэёси, и оно с молчаливого согласия остальных было принято [199] Нихон рэкиси дзэнсю. Т. 10, с. 157. . Так трехлетний сын Нобутада — Самбоси, вошедший в историю под именем Ода Хидэнобу, был провозглашен законным преемником Ода Нобунага.

На совещании рассматривался вопрос и о некоторых владениях Нобунага. Речь шла, по существу, о разделе территорий, находившихся в его личном владении. Второй сын Нобунага — Нобукацу к принадлежавшей ему ранее провинции Исэ добавил провинцию Овари. К младшему сыну Нобунага — Нобутака перешла провинция Мино.

Больше всех приобрел сам Хидэёси. К единственной провинции Харима, находившейся в его владении, он прибавил четыре новые и стал теперь владетелем пяти провинций: Харима, Ямасиро, Кавати, Авадзи и Тамба. Последняя до этого принадлежала Акэти Мицухидэ. Правда, Хидэёси вынужден был уступить Кацуиэ свой замок Нагахама в провинции Оми. Он пошел на это, чтобы как-то сгладить напряженность в отношениях с ним. К тому же в политическом отношении значение замка, хотя он и был расположен недалеко от столицы, как и самой провинции Оми, падало. Столичная провинция Ямасиро, владельцем которой стал теперь Хидэёси, в новой ситуации имела куда большее значение, поскольку главные политические события разворачивались в центре Японии.

Что касается остальных участников совещания, то они тоже несколько расширили свои владения. Икэда Цунэоки, например, получил Амагасаки в провинции Сэтцу. Ряд владений приобрели также некоторые военачальники, участвовавшие в сражении при Ямадзаки на стороне Хидэёси [200] См.: Такаянаги Мицутоси. Сидзугадакэ-но сэн (Битва при Сидзугадакэ). Токио, 1958, с. 10; Судзуки Рёити. Тоётоми Хидэёси, с. 62–63. .

Пожалуй, единственное, о чем мог сожалеть Хидэёси, так это о том, что не ему достался Осака. Он перешел к молочному брату Нобунага — Икэда Цунэоки. И хотя Хидэёси сам мечтал завладеть этим важным стратегическим пунктом, он не хотел, очевидно, еще больше обострять и без того сложную обстановку, тем более что соотношение сил, как справедливо замечает японский историк Окамото Роити, автор книги «Замок Осака», не позволяло ему пока вести себя так, как хотелось бы [201] Окамото Рёити. Осакадзё (Замок Осака). Токио, 1972, с. 34. . Хидэёси, целиком поглощенный думами о предстоящих трудных военных сражениях и политических битвах, хотел по возможности сгладить остроту разногласий и противоречий в собственном лагере и потому вынужден был идти на некоторые уступки.

Таким компромиссом было, в частности, создание совета, состоявшего из четырех военачальников — участников данного совещания, на который возлагались политико-административные функции, связанные с управлением страной. По замыслу совет должен был выполнять своего рода опекунские функции при малолетнем наследнике. Однако решение о создании совета осталось чисто номинальным. Практического значения этот совет не имел и никакого влияния на политическую жизнь страны не оказывал, да и пе мог оказать.

Разногласия в лагере сторонников Нобунага после совещания в Киёсу не только не были преодолены, но еще больше обострились. Становилось все более очевидным, что борьба за власть усилится. Но вряд ли кто-нибудь мог тогда предположить, что эти разногласия так быстро перерастут в открытую борьбу и примут столь острые формы. Не успели участники совещания разъехаться по своим замкам, как стали поступать тревожные вести о том, что Сибата Кацуиэ и оба сына Нобунага, недовольные решениями, принятыми на совещании, замышляют что-то недоброе, чуть ли не собираются объявить войну Хидэёси. Обстановка накалялась и грозила вылиться в настоящую гражданскую войну.

В октябре 1582 года, спустя четыре месяца после гибели Ода Нобунага, Хидэёси организовал пышные похороны его в столичном храме Дайтокудзи. Похороны были чисто символическими. Вместо останков Нобунага, тело которого дотла сгорело в храме Хоннодзи, в гроб поместили вырезанную из дорогой породы дерева статую Будды. Гроб, обитый тонкой парчой, был установлен на инкрустированном золотом и серебром паланкине.

Хидэёси шел за гробом, держа в руке обнаженный меч. Он лично руководил траурной церемонией, придавая этому большое значение. Организацией пышных, хотя и символических похорон Хидэёси хотел выразить свое высочайшее почтение Ода Нобунага, который был для него и господином и наставником. В то же время это был хороший повод самому укрепиться в новом качестве, продемонстрировать свою силу и реальную власть. Чем пышнее, богаче и величественнее были похороны, тем значительнее и влиятельнее должен был выглядеть их устроитель — Хидэёси как продолжатель дела Нобунага и его фактический преемник. Траурный церемониал в столице по своей помпезности превзошел похороны сёгунов.