Вагиф Алиовсатович - От Ельцина к…? Книга вторая. Пьянящий дурман власти

Не осталось незамеченным и то, что Б. Ельцин, выступив с речью перед сотрудниками ФСБ по случаю их профессионального праздника, сделал особый акцент на проблеме экстремизма. Накануне его выступления было объявлено о перехвате на пути в Москву некоего груза оружия, след от которого, по намекам СМИ, мог завести в некие «высокие политические сферы».

Знаменательной была и встреча президента с министром внутренних дел С. Степашиным, которого не так давно заметили в активных контактах со столичным мэром Ю. Лужковым. Президент публично дал С. Степашину понять, что в любой момент может уволить его за приписки в отчетности и сделал особый акцент на том, чтобы министр «не зазнавался» и помнил свое место.

В тот же день, вероятно, дабы С. Степашин помнил о краткости политической жизни, президент подписал указ о награждении заместителя министра внутренних дел В. Рушайло, считавшегося одним из основных претендентов на пост руководителя этого министерства, орденом «За мужество» в связи с его участием в ряде операций по освобождению заложников на Северном Кавказе.

Одновременно активизировался и Центризбирком, глава которого А. Иванченко тоже заявил о необходимости «ужесточения контроля за избирательными технологиями и ходом избирательной кампании».

Наконец, президентская команда начала новую игру с российскими СМИ. Президент воспользовался для четкого шага в этом направлении пятилетием создания Федеральной службы по теле- и радиовещанию (ФСТР), поздравив сотрудников этого учреждения и пообещав уделять особое внимание деятельности электронных СМИ. Одновременно руководство ФСТР объявило о том, что в следующем году оно намерено проводить политику ограничения выдачи лицензий на вещание, которые будут выдаваться только победителям специально организованных конкурсов.

Анализ поведения Б. Ельцина наводил на мысль, что президент уже включил основные механизмы пред-электоральной подготовки и, судя по всему, намеревался выиграть очередной политический турнир у своих соперников. Расчет Б. Ельцина, окружившего себя спеслужбистами и громко объявившего о намерении начать беспощадную борьбу с коррупцией, политическим экстремизмом, разжиганием национальной розни, заключался, очевидно, в том, чтобы вновь заставить российскую элиту замереть в напряженном, подвешенном состоянии, вынудить политиков, претендовавших на роль новых лидеров, отказаться от своих претензий.

Одной из характерных особенностей ситуации, сложившейся к концу 1998 года, стало то, что президент впервые столкнулся с откровенным сопротивлением российской элиты его попыткам вновь взять ситуацию под свой контроль.

Сначала он получил при всеобщем одобрении российской прессы публичную пощечину от А. Солженицына, отказавшегося от ордена Андрея Первозванного. Затем в московских газетах был широко растиражирован демарш лондонской газеты «Дейли мэйл», внесший Б. Ельцина в «черный список» политиков, в вину которым вменялось нарушение прав человека. Известность получила и острая реакция столичного мэра Ю. Лужкова на преследование налоговой полицией и некими спецслужбами шоумена С. Лисовского.

Ю. Лужков прямо связал события вокруг С. Лисовского и его партнеров, с переходом контроля над Федеральной службой налоговой полиции в руки Б. Ельцина, расценив эту акцию направленной не столько против рекламистов, сколько против политических соперников. Вероятно, московский мэр увидел в операции спецслужб против одного из людей, которые сотрудничали с московскими властями опасный симптом использования президентом госструктур для сведения личных счетов. В конце декабря на учредительном съезде движения «Отечество», которое было сформировано из различных политических и общественных движений, жесткой критике подверглись итоги предшествовавшего реформаторства и были предъявлены обвинения в разрушении всего хорошего, что досталось России от советской эпохи. Ю. Лужков — лидер «Отечества» дал ясно понять, что больше не рассматривает действующего президента в качестве авторитетного лидера.

Из всего этого аналитики делали вывод, что попытка Б. Ельцина вновь вернуть себе роль центра принятия важнейших политических решений не нашла заметного сочувствия не только в широких слоях общества, но и у большинства элитных группировок, усматривавших в действиях главы государства лишь стремление к политическому самовыживанию, не имевшее стратегической перспективы. Несмотря на то что президентское окружение устами О. Сысуева на сессии Конгресса муниципальных образований России продекларировало возвращение президента к прежней роли верховного арбитра российской политической элиты, сама элита явно продемонстрировала, что более не нуждается в подобных услугах. По мнению ряда аналитиков, этот поворот в политической истории России был вполне закономерен. Созданная Б. Ельциным модель «суперпрезидентства», «выборной монархии» оказалась в глубоком кризисе, была не способна мобилизовать общество для преодоления системного кризиса.

Вместе с тем большинство экспертов сомневались в том, что российские элиты способны были к консолидации и серьезному противостоянию с Б. Ельциным.

Решив, что он уже не сможет ни при каких обстоятельствах баллотироваться на третий президентский срок, а также реагируя на объективное приближение парламентских выборов, различные группы и фракции истеблишмента главное внимание уделили поискам новых перспективных лидеров, имевших, с их точки зрения, реальные шансы на победу на следующих президентских выборах, созданию новых альянсов и коалиций.

Разумеется, при таких установках шансы на достижение позитивного консенсуса элит оказались минимальными. Вот почему, как уже отмечалось выше, различные группировки властвовавшей элиты так легко согласились на назначение премьером Е. Примакова. Изначально предполагалось, что он станет олицетворением «негативного консенсуса», то есть фигурой, обозначавшей то, чего нельзя делать, какие границы в политике нельзя переступать. Реализация подобного подхода на практике теоретически могла привести лишь к временной стабилизации политической обстановки в стране, но никоим образом не могла способствовать выработке необходимых предпосылок для проведения активной и инициативной политики.

Однако и этот «негативный консенсус» в лице премьера Е. Примакова уже в октябре перестал удовлетворять большую часть политического истеблишмента. Различные его фракции попытались перетянуть главу правительства на свою сторону с тем, чтобы резко усилить собственные позиции и ослабить позиции противников. Уже тогда в российской политике отчетливо сформировались два центра консолидации «партии власти» — премьер Е. Примаков и мэр Москвы Ю. Лужков. Если глава правительства сам не проявлял инициативы превращения в потенциального кандидата в президенты, к чему его усиленно подталкивали те круги столичного истеблишмента, для которых в силу разных причин в этой роли Ю. Лужков был неприемлем, то мэр Москвы проявил активность, которая получила значительную поддержку.