Рафаэль Альтамира-и-Кревеа - История Испании. Том II

В Валенсии было обращено значительное количество мавров (по недостоверным сведениям, одного из инквизиторов — 27 000 семейств), но обращение это было фиктивным, ибо мавританские священнослужители убеждали обращенных не выполнять того, что им навязано силой. Многие мавры восстали и оказывали вооруженное сопротивление в течение нескольких месяцев, сначала в отдельных городах, как, например, в Бенагуасиле, затем в Сисора де Эспадане, в Сиерра де Бернии, в Гвадалесте и Конформдесе (в настоящее время провинция Аликанте). Пришлось призвать войска и пролить немало крови, чтобы усмирить их. Многие мавры бежали в Африку. Остальным пришлось принять христианство. Их разоружили, мечети были закрыты, а все экземпляры корана сожжены. Тем самым мудехары как будто прекратили свое существование в Испании; здесь остались одни мориски, как в Гранаде. На деле это было не так, поскольку обращение долго еще оставалось фиктивным; по государство и инквизиция рассматривали всех мавров как обращенных. Тем не менее валенсийские мориски добились от короля в январе 1526 г. соглашения, опубликованного в 1528 г., согласно которому они в течение сорока лет не должны были подвергаться преследованиям со стороны инквизиции. Монсонские кортесы 1528 г. (объединенные кортесы трех арагонских государств) также просили короля не преследовать обращенных, пока их как следует не научат христианской религии. Король распространил соглашение на все арагонские территории. Но, как мы увидим, оно не было выполнено должным образом.

Постановления инквизиции и преследования мавров.Мы видели, что король и духовенство относились к морискам подозрительно — и не без оснований. Если бы далее для этого не было действительных причин, то опыт с обращенными в христианство евреями давал повод к недоверию, а здравый смысл подсказывал, как утверждал богослов Бенет, что на обращение, вынужденное силой, полагаться нельзя. Под подозрением оказались все мориски: и те, что были обращены в 1525 и последующих годах, и те, что были обращены в Кастилии много раньше. В действительности большинство морисков оставалось магометанами; этому немало способствовало отсутствие методической и организованной проповеди христианства: в большей части поселений, несмотря на неоднократные приказы, никто не заботился о том, чтобы обучить морисков новой вере. Опасения религиозного порядка, о которых красноречиво свидетельствует папское послание от 11 июня 1533 г., усугублялись опасением политического характера: возможностью сношений испанских морисков с африканскими маврами, хотя это могло касаться (как уже заявляли арагонские кортесы) только живущих на побережье.

Таким образом, для исполнения своих намерений и устранения грозивших опасностей у короля и церкви было три пути: добиться действительного обращения, преследуя тех, кто от пего отказывается и продолжает жить как мудехары; решительно уничтожить все следы прежнего положения обращенных, принимая суровые меры, ограничивающие их общественную свободу; пресекать сношения с африканскими маврами. К этому направлены многочисленные постановления, касающиеся морисков, и вся деятельность папы и инквизиции.

Начало этому законодательству было положено распоряжениями конца 1525 г. и начала 1526 г. (уже упомянутым указом от 7 декабря 1526 г., повторенным в 1528 г.), возобновившими все запреты, наложенные католическими королями, но в более суровой форме: запрещено было носить амулеты, выполнять религиозные обряды, соблюдать свои особые обычаи — общего и правового порядка, — держать рабов, носить оружие и одежды арабского происхождения, сохранять арабские имена, а также выкупать или помогать тем, кто выкупает рабов-мавров, и т. д. Кроме того, было подтверждено (в 1526, 1541, 1545 и 1563 гг.) запрещение вновь обращенным мудехарам (а также мудехарам Кастилии, обращенным значительно раньше) селиться на гранадских землях под страхом смерти и конфискации всего имущества. Другой указ (того же года) толкует смысл исключений, касающихся запрета носить оружие, разъясняя, что они относятся только к обращенным до 1492 г. и к тем, кто получил специальное разрешение католических королей, причем даже им разрешалось только ношение шпаги, кинжала и копья и только в черте населенных мест. Гранадским морискам удалось, как уже было сказано, приостановить действие этого указа при помощи богатых подношений королю сверх установленных налогов; таким образом, власти задерживали до 1540 г. репрессивные меры, намеченные папским престолом.

Соглашение того же года, если бы оно выполнялось, могло бы смягчить также действие декабрьского указа в пункте о религиозных преступлениях. Но, как уже сказано выше, оно не было выполнено; инквизиторы продолжали — то с большей, то с меньшей строгостью — проводить расследования и налагать кары. Со своей стороны, папа в упомянутом послании побуждал короля и кардинала Манрике ускорить обращение неверных в христианство, а всех сопротивляющихся изгонять или обращать в рабство. На процессах, организованных в эти годы инквизицией в Арагоне, Валенсии и на Майорке, фигурировало большое количество морисков. Бывали случаи вооруженного сопротивления; например, когда захваченного в плен Гаспара де Альфрекса везли из Сарагосы в Валенсию, ой был освобожден своими единоверцами (причем было убито несколько конвоиров) и бежал с ними в Африку. В 1537 г. арагонские кортесы обратились к инквизитору с жалобой на то, что мавров предают суду, не укрепив их достаточно в новой вере, и что при конфискациях отнимают имущество, принадлежащее не подсудимым, а их сеньорам (в силу феодального права), либо имущество, честно и законно приобретенное у них третьими лицами.

В Гранаде тоже раздавались жалобы. В 1526 г. король объявил морискам прощение за религиозные преступления, с возвращением всего конфискованного имущества, установив при этом срок действия этой милости; по прошествии установленного срока процессы возобновились, но имущество больше не изымалось. Несмотря на это, маркиз де Мондехар написал в 1532 г. королю, сетуя на беспричинные (как ему казалось) притеснения морисков, чинимые инквизицией [71] Преследование морисков при Карле I и Филиппе II, так же как преследование евреев во времена католических королей, объяснялось не только религиозным фанатизмом католического духовенства и правителей Испании конца XV в и XVI в. Сама инквизиция была орудием испанского абсолютизма, который, натравливая одну часть населения на другую, стремился укрепить свое господство. ( Прим. ред .) . Мориски в свою очередь подали королю ряд петиций, в которых просили о повторении милостивого акта 1526 г. Этому воспротивился совет инквизиции, хотя он и считал, что можно установить новый срок, в течение которого мориски исповедались бы в прошлых своих религиозных преступлениях. Аналогичная петиция, поданная в 1539 г., тоже не была удовлетворена, несмотря на поддержку Мондехара; однако после третьей петиции 1543 г. король, вопреки противодействию кардинала Тавера и инквизиторов, пожаловал, по просьбе Мондехара, «всеобщее прощение за прошлые грехи без исповеди и запрет подвергать имущество морисков конфискации в течение двадцати пяти или тридцати лет». Кроме Мондехара, морискам оказывал содействие еще и граф де Тендилья. Последовали новые петиции — доказательство того, что предшествующие не были полностью удовлетворены, — в одной из них была ссылка на то, что просьбы морисков Вальядолида, Арагона и других местностей были удовлетворены.