Рафаэль Альтамира-и-Кревеа - История Испании. Том II

В Валенсии дарование двадцати шестилетнего срока, во время которого морисков не должны были преследовать за религиозные проступки, не дало желаемых результатов: будучи уверены в своей безнаказанности, мориски открыто вернулись к старой религии. Хотя инквизиция в 1544 г. возобновила процессы против морисков, льготы все же продолжали действовать до 1561 г. и окончательно были отменены лишь в 1563 г.

Нечто подобное произошло и в Кастилии: обследования, проведенные в 1538 и 1543 гг., установили, что многие мориски вернулись к старым религиозным обрядам, и это вызвало новые жестокие преследования со стороны инквизиции.

В 1560, 1561, 1566 и 1568 гг. последовало множество указов и распоряжений, в которых повторялись запрещения, касавшиеся рабов, арабского языка, мавританской одежды, имен, обрядов, праздников, тюрем и т. д., а также любопытное постановление, изданное в ответ на петицию басков, которые просили о выполнении указов, требовавших, чтобы в Басконии «не было ни евреев, ни мавров, ни выходцев из этих народов, а ежели такие найдутся, то пусть будут изгнаны». В указанном постановлении говорилось, что, «принимая во внимание многие причины, которые надлежит при этом учитывать ни теперь, ни в дальнейшем упомянутые приказы выполняться не будут».

В 1565 г., как мы знаем, был возобновлен старый указ, отменявший право убежища в сеньориальных землях; это вызвало бегство многих морисков в горы и появление новых разбойничьих шаек. Об этом говорится в указе 1567 г. Другой указ этого года обвиняет морисков в укрывательстве турок, мавров и евреев, причем действительно случалось, что беглецы вступали в сношения с африканцами. Кардинал Герреро и архиепископ Толедский Томасо де Вильянуэва с удвоенным рвением стали добиваться от короля (Филиппа II) более суровых мер против тех морисков, которые по-прежнему оставались мудехарами. Король повелел созвать совещание, в котором главную роль играл его фаворит Диего де Эспиноса, епископ Сигуэнсы. Совещание рекомендовало Филиппу крайнюю суровость, вопреки возражениям сеньоров, которые продолжали оказывать поддержку своим вассалам — морискам.

Король, выслушав все советы и опираясь на чужие мнения («говорили мне, что я обязан поступать так, как поступал раньше», — заявил он посланцу морисков), издал указ, возобновивший, как мы знаем, в еще более строгой форме забытые запрещения 1526 г., и поручил выполнение этого указа Педро де Десу, назначенному председателем Гранадского верховного суда (май 1566 г.). Напрасно маркиз де Мондехар указывал, что подобные меры неизбежно вызовут восстание, которое из-за недостатка солдат и снаряжения может превратиться в серьезную опасность. Его не послушались, и указ был опубликован 1 января 1567 г.; последствием были уже описанные нами беспорядки и война 1568–1571 гг. Незадолго до окончания войны, 14 августа 1570 г., дои Хуан Австрийский, подавивший восстание, писал королю, что «общее мнение указывает на Деса, как на основного виновника мятежа, а главным препятствием к усмирению бунтовщиков является их страх перед тем, что судить их будет он». Несмотря на это, Деса остался наместником Гранады, и в 1578 г. по ходатайству короля был возведен в кардинальский сан.

Чтобы упорядочить жизнь морисков, изгнанных из Гранады, и помешать их возвращению туда, изданы были новые законы в 1572, 1576, 1581, 1583, 1585 и 1593 гг. В первом, наиболее важном, заключается 23 распоряжения. Закон этот предписывает: в каждом поселении составить список морисков (свободных и рабов) и вести учет рождений и смертей; запрещает морискам покидать место, где они проживают, и «проводить ночь вне дома» без разрешения властей; менять местожительство без разрешения короля; жить в особых кварталах, так как дома их не должны находиться среди домов старых христиан. Далее, закон предписывает отдавать детей морисков в христианские дома, для того чтобы там «их воспитывали, наставляли и обучали столько времени, сколько следует и подобает», и, во всяком случае, обязательно обучать их в школах; закон требует также, чтобы совершеннолетние не предавались праздности, а занимались своим ремеслом; чтобы никто из них не носил оружия, не держал и не читал арабских книг, не говорил на этом языке, не устраивал «свадеб, танцев, праздников, песнопений, музыки и омовений» по обычаям морисков; и угрожает суровыми наказаниями всем, кто ослушается приказа, особенно тем, кто убежит или отлучится без разрешения.

Для лучшего проведения указа в каждом поселении назначался рехидор-суперинтендант в качестве «покровителя и защитника упомянутых морисков», а в каждом квартале или приходе для той же цели выделялся присяжный. Последним вменялось в обязанность посещать каждую неделю дома морисков, «не только затем, чтобы установить, все ли на месте, а затем, чтобы знать, как они живут, поддерживать их, помогать бедным и лечить больных и особенно печься, и заботиться об упомянутых больных и бедных; сверх того, приказываю, чтобы в каждом приходе при упомянутых выше посещениях присутствовал священник». Но несмотря на все эти предосторожности, многие мориски бежали. Чтобы помешать этому, Филипп II приказал в 1582 г. всех изловленных беглецов — мужчин в возрасте от 15 до 55 лет — отправлять на галеры; и хотя приказ не выполнялся со всей строгостью, все же наказание это постигло многих.

Причины и предпосылки изгнания морисков.Вопрос о мор исках нельзя было ни в малейшей степени считать разрешенным. Чисто внешней церемонии обращения в христианство было недостаточно. Поскольку основной задачей являлось религиозное единство страны, в первую очередь необходимо было организовать религиозное воспитание морисков, с тем чтобы сделать из них, если возможно, истинных христиан и подготовить их слияние с католическим населением. Но несмотря на множество разнообразных проектов, выработанных для этой цели с середины XVI в. до начала XVII в., и несмотря на ассигнование значительных сумм как государством, так и некоторыми епископствами, приходы ничего в этом отношении не сделали, а священники, на которых была возложена проповедь христианства, тоже в большинстве случаев бездействовали; и к тому же они обычно не знали арабского языка.

Действительно, чтобы обратить в христианскую веру массу населения, которого в одной только Валенсии насчитывалось несколько тысяч, необходимо было затратить много средств и создать соответствующий многочисленный персонал. Первому мешали финансовые затруднения короны и нерадивое отношение многих прелатов, не поддержавших усилия своих коллег. Второе тоже нелегко было осуществить. Когда в 1595 г. обратились за советом к епископу Сеговийскому дону Хуану Баутисто Пересу, он перечислил пятнадцать препятствий, стоящих на пути к подлинному обращению морисков, в том числе: их невежество и религиозный фанатизм; изоляция от христианского населения; незнание испанских языков (кастильского, валенсийского и др.); традиция насильственного крещения; страх перед инквизицией и ее карами, вызывающий в них ненависть к католической религии и приводящий к тому, что даже в тех случаях, когда мориски искренне принимали христианскую веру, священники не могли отпустить им грехи, ибо ереси находились в ведении инквизиторов, а к ним мориски не обратились бы ни за что на свете; поддержка, которую оказывали им сеньоры взамен уплачиваемых податей; недостаток пастырей, которые жили бы в поселениях морисков и наставляли их.