Рафаэль Альтамира-и-Кревеа - История Испании. Том II

В 1609 г. марокканский посол, прибывший в Испанию для переговоров о пленных маврах, нашел в Утрере, Лебрихе, Андухаре и других местах людей, которые принадлежали к роду гранадских Абенсеррахов [73] Древний мавританский род в Гранадском королевстве, особенно влиятельный в XV в. ( Прим. ред .) , причем иные скрывали это, иные нет. Однако это не значит, что изгнать морисков не удалось. Большинство морисков в Испанию не вернулось, хотя это и трудно доказать точными цифрами. Статистика в период, предшествующий изгнанию морисков из Испании, была неполной и не всегда заслуживает доверия. Иногда учитывались все мориски, иногда только мужчины или только совершеннолетние, иногда число семейств или домов, как, например, в Валенсии, где в 1563 г. насчитывалось 415 поселений морисков с 16 377 домами. Если соединить отдельные цифры по Кастилии, Андалусии, Ла-Манче и Эстремадуре, получится более 50 000 семей, — итог, несомненно, неточный, к которому, во всяком случае, следовало бы прибавить соответствующие данные по другим областям полуострова. Так же неточны и данные о количестве изгнанных, которые встречаются в документах и у писателей эпохи изгнания.

Упомянутый выше марокканский посол говорит в своих путевых заметках, что «среди изгнанных было такое количество крещеных и обращенных в христианскую веру, что испанцы обвиняли герцога Лерму в еврействе» (в нетерпимости, свойственной евреям). Наиболее осторожные авторы того времени полагают, что количество изгнанных не превышало 500 000, причем из этой цифры нужно исключить тех, кто реиммигрировал. Сравнив эту цифру с количеством мудехаров, живших в Испании до XVII в., можно прийти к заключению, что подавляющее большинство их слилось с христианским населением и обратилось в национальную веру. Цифра погибших в различных мятежах и сожженных инквизицией — хотя и значительная — ничего не меняет в этом основном соотношении.

Скажем в заключение, что в документах XVI и XVII вв., касающихся мудехаров и морисков, не раз упоминается о евреях; так, в указе Филиппа II от ноября 1553 г. говорится о том, что евреи возвращаются на полуостров; в указе 1558 г. — то же самое; в указе от 10 декабря 1567 г. упоминается о том, что жители Гранадского королевства укрывают евреев; а распоряжение от 19 июля 1564 г. издано в ответ на петицию басков об изгнании с их территории всех евреев, мавров и их потомков. Что же касается обращенных евреев, живших в Португалии, то, как мы видели, политика герцога Лермы по отношению к ним контролировалась духовенством. Все это доказывает, что изгнание евреев в 1492 г. (так же, как и позднейшее изгнание морисков) не дало тех результатов, которых ждали от него короли, и что в отношении обращенных португальских евреев Филипп III не придерживался столь строгой политики, как в отношении морисков; кроме того, сумма в 1 800 000 дукатов, врученная евреями королю в 1604 г., помогла им добиться буллы, отпускающей грехи тем, кто в прошлом возвращался к иудейской религии. Нужно заметить к тому же, что евреев было немного и они не представляли такой политической опасности, как мориски.

Законодательство, касавшееся индейцев.Отношение к индейскому вопросу не претерпело никаких изменений в течение XVI и XVII вв. Как и во времена регентства Сиснероса, здесь боролись два направления. С одной стороны, стояли колонисты, владельцы репартимьенто и завоеватели новых земель, по большей части злоупотреблявшие своим положением в отношениях с индейцами, которым должны были бы оказывать покровительство, а на деле иногда прибегавшие даже к политике террора (о жестокостях, неизбежных во всякой войне, мы не говорим, ибо это общее зло для всех времен и народов), чтобы упрочить свое господство. С другой стороны — люди, придерживавшиеся человеколюбивых взглядов, возмущавшиеся злонамеренным искажением законов, неустанно продолжавшие свою обличительную деятельность, а также короли и Совет по делам Индий, которые дополняли, уточняли и расширяли законодательство, направленное на утверждение принципов, установленных в 1500 и следующих годах, хотя и не решались открыто уничтожить все причины, порождавшие злоупотребления.

Если вспомнить многочисленные законы, принятые с 1518 по 1700 г. (в « Сборнике законов, касающихся Индий » — « Recopilaciôn de las leyes de Indtas » помещено только краткое их изложение), то можно заметить, что во всех этих законах повторяется одно и то же: настойчивые указания монахам-иеремитам (посылавшимся для надзора за поведением испанцев) и местным властям, чтобы они следили за строгим выполнением всех распоряжений, касавшихся индейцев; постоянные советы обращаться с ними мягко; приказы наказывать тех, кто заставляет индейцев работать как рабов, требует от них непосильного труда, переселяет с места их жительства и совершает другие злоупотребления; приказы, регламентирующие юрисдикцию «покровителей» и «защитников» индейцев (должность, созданная в некоторых областях по образцу должности, пожалованной Лас-Касасу, временно отмененная, а затем восстановленная в 1589 г.); приказы, требующие уважения к частной собственности туземцев, возвращения им отнятого у них имущества (грамоты 1560 и 1563 гг.), сохранения существовавших у них ранее законов и хороших обычаев (1555 г.) и т. п.

Наиболее значительные нововведения, свидетельствующие о росте доброжелательного отношения к индейцам в изучаемый нами период, сводились к следующему [74] Альтамира, несомненно, извращает смысл законодательных нововведений в от ношении индейцев, характеризуя их как свидетельство доброжелательного отношения испанских правителей к покоренному населению Америки. Законодательные мероприятия испанского правительства, ограничивавшие произвол колонизаторов в отношении туземцев, были направлены к тому, чтобы обеспечить короне долю прибылей от эксплуатации колоний. Энкомьенда и репартимьенто оставались и в XVI–XVII вв. формами рабовладения под видом христианской опеки над туземцами. Под редукции — места для поселения индейцев — колониальные власти обычно отводили самые бедные, не удобные, не привлекательные для колонизаторов земли. Индейцы вынуждены были влачить здесь жалкое, полуголодное существование. Несмотря на декларированную властями свободу этих поселений, индейцы в редукциях часто подвергались нападениям со стороны колонизаторов, которым нужны были рабочие руки для плантаций или горных разработок. Таким образом, законодательные мероприятия испанского правительства в пользу туземного населения почти не имели практического значения. ( Прим. ред .) : разрешение индейцам свободно переезжать с места на место (распоряжение от 3 ноября 1536 г. и грамота от 8 ноября 1539 г.); выделение индейцев, не подлежащих энкомьенде, которых следовало рассматривать как свободных людей (распоряжение от 9 декабря 1518 г. и др.), — индейцы эти могли жить самостоятельно и свободно избирать себе занятие; для осуществления этого опыта было организовано несколько специальных поселений на Кубе, в Сан Сальвадоре, Байамо и других местах, которые просуществовали в течение нескольких лет (1532–1535 гг. и сл.), но вскоре пришли в упадок; полное освобождение крещенных индейцев от всех повинностей (30 января 1607 г.); запрещение разлучать индейских женщин с мужьями и детьми и задерживать их в поселках и имениях энкомендеро для печения хлеба и других домашних работ, хотя бы это делалось за плату или с согласия самих женщин; запрещение отдавать индейцев в наем или в залог; различные меры, направленные на воспитание и обучение туземцев, в том числе посылка их для этой цели группами по двадцать человек с острова Эспаньолы в Испанию (9 декабря 1526 г.); советы соблюдать осторожность при наборе индейцев для обработки земли, не перевозить их из отдаленных мест, а также из жарких областей в холодные и наоборот (24 ноября 1601 г.); запрещение поселяться в домах индейцев тем, кто имеет дом или венту в поселке, а тем, кто не имеет, — приказ платить за постой (11 августа 1613 г.); назначение в каждом суде правительственных адвокатов и прокуроров по делам индейцев (9 апреля 1591 г.); позже, впрочем, с туземцев Новой Испании стали взимать по полреала с каждого в пользу суда за ведение их дел и тяжб (1623 г.); отмена сохранявшейся еще в некоторых местностях власти старых касиков [75] Касики — старейшины, родоначальники, а иногда и вожди крупных племенных объединений, которых застали испанцы у туземного населения в завоеванных ими частях Америки. Политику испанской короны по отношению к касикам менее всего характеризуют акты, направленные к ограничению власти индейских старейшин. Корона стремилась укрепить влияние касиков, использовать их для осуществления различных мероприятий по дальнейшему закабалению масс индейского населения. ( Прим. ред .) , угнетавших индейцев повинностями и податями (различные законы 1537, 1552, 1577, 1628 и 1654 гг.), и, наконец, неоднократные распоряжения о том, чтобы индейцев допускали к исполнению административных должностей, «дабы они могли усвоить наш образ жизни и смысл наших действий как в области управления, так и во внутренней политике и в совместном разрешении всех дел» (послание императрицы от 12 июля 1530 г.). Были случаи, когда индейцы назначались на должность альгвасила, причем король выражал недовольство тем, что их не назначали рехидорами (послание от 20 мая 1532 г.). Распоряжения, касавшиеся общих вопросов обращения с индейцами, были в XVII в. весьма многочисленны.