Рафаэль Альтамира-и-Кревеа - История Испании. Том II

Борьба между сторонниками и противниками рабства.Произвол и злоупотребления были постоянным явлением. О них и о сопровождавшей их иной раз жестокости в первую очередь свидетельствует само законодательство, в котором то признается невыполнение предыдущих распоряжений, благоприятных для индейцев, то упоминается о происходящих в Америке серьезных волнениях. Так, в указе, изданном 4 декабря 1527 г. в Толедо, говорится: «Знайте, что ведомо нам о том, что лица, которым поручались указанные индейцы, а также многие другие испанцы, проживающие в этих землях, весьма дурно с ними обращались и обращаются по сей день, что непосильным трудом и притеснениями многие из них были доведены до смерти»; дальше упоминается о том, что индейцев превратили во вьючных животных под тем предлогом, будто нахватает тягла для перевозки продовольствия, что затевают войны с индейцами для того, чтобы пленников обратить в рабство; что их силой изгоняют из родных мест и т. д.

Грамота от 15 октября 1532 г. признает дурное обращение с индейцами причиной восстаний на Кубе. В королевском распоряжении от 28 сентября 1534 г. перечисляются злоупотребления, совершенные энкомендеро и завоевателями Новой Галисии, которые принуждали индейцев работать в рудниках; злоупотребления эти были разрешены и одобрены губернатором Нуньо де Гусманом, который до этого был смещен с поста председателя Мексиканской аудиенсии [76] Аудиенсия ( audiencia ) — присутствие, суд. В данном случае Управление Мексикой. ( Прим. ред .) именно за жестокость, стоившую жизни многим тысячам туземцев. В другой грамоте, от 1606 г. (о туземцах областей Ла Платы), говорится, что «великие обиды, страдания и притеснения терпят указанные индейцы от своих энкомендеро», а Альфаро, подтверждая это, добавляет, что есть испанцы, «у которых в обычае грабить и обворовывать индейцев, перегонять их с места на место и продавать». Подобные примеры можно без труда умножить.

О том же свидетельствуют записки авторов хроник и писателей того времени, а также отчеты тех представителей власти, которые заботились о выполнении законов. Здесь мы приведем только слова Суриты, падре Бена — венте или Мотолиниа, епископа Сумарраги, падре Бургоа и маркиза Варинаса.

Сурита говорит: «Слышал я от многих испанцев в Новой Гранаде, что когда идешь оттуда в губернаторство Попайан ( Popayân ), то сбиться с пути невозможно, ибо кости мертвецов указывают дорогу и случалось, что индианки, нагруженные кладью, убивали детей, которых несли на руках, говоря, что не могут нести и детей, и груз и что они не хотят, чтобы их сыновьям пришлось терпеть такой тяжелый труд, какой терпят они». Падре Мотолиниа пишет, что испанцы обращаются с индейцами хуже, чем со скотом.

Епископ Сумаррага сообщает, что в отсутствие Эрнана Кортеса правитель Гонсало де Саласар и его помощник Педро Алумидес «грабили налево и направо все, что могли, сажали местных князьков в тюрьму и держали их там, чтобы получить за них побольше золота и драгоценностей», а в другом месте добавляет, что вследствие произвола Нуньо де Гусмана в провинции Пануко некоторые «старейшины приказали им (индейцам), чтобы они покинули свои поселения и дома и уходили в горы и чтобы никто не касался жены своей, дабы не породить потомства, которое могут на глазах у них превратить в рабов и выгнать из родных мест».

Падре Бургоа, писавший в 1670 г., со своей стороны подтверждает, что обуреваемые жадностью конкистадоры ввергают «в жалкое рабство этих беззащитных бедняг», у которых господство испанцев вызывает такой ужас, что «стоит кому-нибудь из испанцев появиться в их поселении, как все мужчины и женщины покидают хижины и бегут в горы, карабкаясь по кручам, подобно горным козам».

Маркиз де Варинас, дон Габриэль Фернандес де Вильялобос в одном из своих отчетов королю (XVII в.), рассуждая о вымирании населения Индий и нищете жителей, указывал, что это были «самые населенные провинции в мире», и хотя в этом донесении, так же как в любых статистических данных того времени, много неточностей и преувеличений, все же надо признать, что каждое личное впечатление всегда в той или иной мере основывается на живой действительности.

Наконец, важным источником информации о жестокостях и злоупотреблениях, с которыми тщетно боролись законы, являются обличения, исходившие от многих духовных лиц, в том числе некоторых доминиканцев, например, де Ниса, Гарсеса, епископа Тласкальского, Педро Кордуанского, Августина де Коруньи, (так называемого «святого епископа Попайанского») и других. Наиболее упорным и непоколебимым обличителем был Лас-Касас [77] Бартоломе Лас Касас, убедившись в том, что обращение индейцев в рабство приводит к вымиранию туземного населения и к обезлюдению целых областей в завоеванных испанцами землях, стал поборником отмены рабства в Америке. ( Прим. ред .) , продолжавший свою деятельность и в царствование Карла I.

Увидев собственными глазами, что меры, принятые Сиснеросом, ничего не изменили из-за недобросовестности посылаемых для обследования монахов-иеремитов, Лас-Касас вернулся в Испанию и добился того, что его выслушал недавно прибывший из Фландрии король. Так же, как и раньше, он встретил сильную оппозицию в лице архиепископа Фонсеки, которого поддержали депутаты, присланные испанцами из Америки, иеремиты (один из приоров приехал для этой цели в Испанию), епископ Кеведо, философ Хуан Хинес де Сепульведа, Томас Ортис, доминиканец Грегорио Гарсиа, Хуан де Сапата, Августин де Авила, архиепископ Сан Доминго Селио Калькагино и другие сторонники рабства, считавшие, что при сопротивлении индейцев в них нужно стрелять, как в диких зверей. К счастью, на стороне Лас Касаса стояли такие выдающиеся люди, как Франсиско Витория, Доминго Сото, Мельчор Кано, епископ Сеговийский Рамирес, иезуиты Суарес и Акоста, духовники короля, монахи — доминиканцы и другие известные и влиятельные лица. Борьба пошла по двум путям: с одной стороны — по пути придворных интриг и воздействия на короля и власти, с другой — по пути теоретической дискуссии. В этой дискуссии следует отметить споры и полемику между Лас-Касасом и Сепульведой и сочинения Витория, которые по большей части относятся к позднейшему периоду или же ко времени первого приезда Лас Касаса в Испанию при Карле I.

В первый приезд Лас-Касасу удалось привлечь на свою сторону короля, его секретарей и Совет по делам Индий, после чего в 1518 г. и следующих годах был издан ряд соответствующих грамот и распоряжений. Во второй приезд Лас Касаса, последовавший вскоре за первым, король, по его просьбе, пожаловал ему во владение земли провинции Кумама (где Лас-Касас наблюдал в свое время бесчинства испанцев), с тем чтобы он населил их земледельцами и мирно управлял ими. Лас-Касас отправился в эту страну вместе с 200 или 400 земледельцами (сведения о их числе расходятся), которых поселил там, изгнав предварительно капитана Гонсало де Окампо и его солдат. Однако индейцы., которые сначала вели себя мирно, в соответствии с поведением Лас-Касаса, вскоре проявили свое вероломство и однажды ночью в отсутствие своего патрона подожгли поселок и убили многих беззащитных жителей. Удрученный неудачей Лас-Касас удалился на остров Эспаньолу, где стал монахом доминиканского ордена (до этого он был просто священником); позже он объездил различные местности провинций Никарагуа, Гватемалы и Новой Испании, где проповедовал свое учение об освобождении индейцев. Во время третьего путешествия в Испанию Лас Касас продолжал полемику со сторонниками рабства и переговоры с королем и Советом. Ему опять удалось убедить их, и в результате были приняты меры, имевшие большое значение, например, устав 1542 г., который, как увидим, послужил причиной серьезных беспорядков.