Рафаэль Альтамира-и-Кревеа - История Испании. Том II

Для того чтобы устранить некоторые из этих препятствий, Филипп попросил папу издать послание, в котором мориски освобождались бы от обязанности доносить на своих единоверцев во время исповеди, ибо, в противном случае, невозможно будет добиться добровольных обращений; но папа отказался это сделать. Тогда, преследуя те же цели обращения, Филипп III издал в 1599 г. новый эдикт о помиловании сроком на один год, согласно которому всякий, кто соглашался исповедоваться, получал прощение, но никто не освобождался от обязанности доносить на отступников. Однако несмотря на то, что срок эдикта был продлен до февраля 1601 г., в Валенсии воспользовались им всего 13 морисков. Полная неудача была очевидна. Тогда архиепископ валенсийский Хуан де Рибера (канонизированный в XVIII в.), ревностно боровшийся за обращение морисков и уничтожение всех следов магометанства, направил королю просьбу принять решительные меры и в то же время признал (в наставлениях, разосланных подчиненным), что задача обращения морисков была непосильной не только из-за противодействия самих морисков, но также из-за препятствий, чинимых народом, который их ненавидел, из-за постоянных распрей между морисками и христианами, из-за недостатка милосердия к морискам, утверждавшим, что с ними обращаются, как с рабами.

Действительно, мориски часто жаловались на обиды и оскорбления со стороны старых христиан. В некоторых местах мориски истреблялись поголовно; например, в Кодо (Сарагоса) горцы из долины Саидинес (Пиренеи) единственно из-за того, что один из них был убит в драке мориском, перебили всех морисков. Последние, в свою очередь, мстили при первой возможности, хотя возводимые на них обвинения были, несомненно, преувеличены: морисков обвиняли даже в том, что они вступили в заговор с целью убить всех христиан, что они отравляют продукты питания, пьют кровь своих жертв и т. д.

Материальный ущерб, нанесенный морискам тем, что за их счет сеньорам были дарованы пожалования, вознаграждавшие их за обращение мудехаров; запрещение путешествовать, которое лишало многих морисков возможности зарабатывать на жизнь работой погонщика мулов или возчика; сложности, возникшие в семейной жизни из-за применения закона о канонических запретах, касавшихся брака, — закона более строгого и определенного, чем мусульманский; возмущение, вызванное крещением детей и церковными похоронами; неоднократно проводившееся разоружение, которое оставило их беззащитными, и другие причины усугубляли ожесточение морисков и делали невозможным их объединение с христианами. Последние, со своей стороны, приписывали им, кроме упомянутых уже преступлений, тысячи недостатков и дурных поступков, запрещая им даже заниматься физическим трудом, как подтверждают Педраса и Рибера, хотя, с другой стороны, хулили их за то, что они захватили все богатства и ввергли парод в нищету. Морисков упрекали в том, что никто из них не идет в священники или монахи, а все они женятся и потому непомерно размножаются; что в армии они ведут себя, как шпионы; что они монополизировали ремесла и торговлю; что из-за их воздержанности все налоги на мясо, вино и прочее уплачивают только христиане; что они никогда не приобретают земли; что благодаря своему богатству подкупают всех судей и т. д.

Хотя некоторые из этих обвинений были справедливы, ясно все же, что они не уличали морисков в действиях преступных или хотя бы наносящих вред экономическому благосостоянию страны; тем не менее существовало такое мнение, что мориски заслуживают всяческого осуждения. В одном пункте обвинители были правы, а именно в том, что мориски представляли для Испании политическую опасность. Их ненависть к христианам, основанная, как мы видели, не только на религиозных разногласиях, естественно искала выхода и толкала их на поддержку мусульманских пиратов и корсаров, на заговоры и восстания, проводимые с помощью берберов, турок и французов [72] Совершенно ясно, что жестокие преследования морисков со стороны католической церкви и испанского государства не могли не возбудить в них возмущения и ненависти ко всему христианскому. Однако, как это будет видно из дальнейшего, их связь с берберами, маврами и другими внешнеполитическими врагами Испании была сильно преувеличена. Опасения измены и перехода морисков на сторону внешних врагов не получали, подтверждения. ( Прим. ред .) .

Не без основания это вызывало тревогу у короля и властей; правда, не все обвинения подтверждались, например, восстание в Гранаде началось без посторонней помощи. Но и участившиеся в конце XVI в. и начале XVII в. сношения морисков с королем Франции Генрихом IV и с маврами приносили стране достаточно беспокойств, тем более, что военная слабость Испании того времени как на суше, так и на море была очевидна.

Все эти причины — неудача попытки обращения морисков в христианство, политическая опасность, ненависть парода, столкновения между морисками и христианами — побуждали искать нового решения проблемы. Во времена Филиппа II выдвигалось множество проектов, причем не раз предлагалось истребить поголовно всех морисков, посадить их на суда и в указанном месте потопить, или выслать в Америку для работы на рудниках и т. п. Но эти бесчеловечные предложения не были приняты, и победил план массового изгнания. Этому плану противились сеньоры, в чьих поместьях работало много морисков, и некоторые религиозные учреждения, также пользовавшиеся их услугами. Но идея изгнания, зародившаяся еще в 1582 г., восторжествовала при поддержке многих влиятельных и могущественных лиц, в том числе Лермы и архиепископа Риберы, и король решил осуществить ее. Можно считать, что решение об изгнании морисков было принято в начале 1602 г.

Изгнание.Однако осуществление этого решения началось только через семь лет; но уже в середине 1608 г. мориски начали подозревать о нем, ибо, по свидетельству архиепископа сарагосского, многие из них переселились во Францию, другие же подымали мятежи и собирались в шайки, делавшие небезопасным передвижение по дорогам. В мае 1609 г., когда выяснилась реальная опасность сношений морисков с маврами, был дан приказ начать подготовку к изгнанию морисков из Валенсии, перебросив туда войска и корабли из Италии. Узнав об этом, архиепископ Рибера, являвшийся до того времени ярым сторонником изгнания, усомнился в целесообразности этой меры на территории Валенсийского королевства и решил обратиться к королю с просьбой прежде изгнать морисков из Кастилии и Андалусии, полагая, что, оставшись в одиночестве, мориски Арагонского королевства обратятся в христианство.

Прелат предвидел тяжелые экономические последствия, грозившие Валенсии: потеря арендной платы, которую вносили мориски, разорение светских сеньоров и значительное сокращение доходов и податей, получаемых духовенством. Но колебания эти продолжались недолго, и Рибера, вернувшись к прежним взглядам, не стал противиться планам короны. Мориски отдавали себе отчет в том, что над ними нависла серьезная угроза, но выяснить, в чем она заключалась, им не удалось; все же они начали готовиться к защите своих домов, бросили работу и прекратили подвоз продуктов в город. Со своей стороны, сеньоры, тоже предвидевшие опасность, направили королю послание, в котором говорилось о том, какой серьезный материальный урон понесут все те, кто имеет вассалов — морисков, а такие вассалы имелись, как нам известно, у немалого числа монастырей и церквей, а также представителей буржуазии. Но было уже поздно.