Рафаэль Альтамира-и-Кревеа - История Испании. Том I

Иностранцы.Помимо коренного, христианского населения, в Арагоне, так же, как и в Кастилии, имелись и другие значительные группы населения — евреи, мосарабы, мудехары. До начала XIII в. положение евреев было таким же, как в этот же период в Кастилии и Леоне. В некоторых арагонских городах евреи образовали влиятельные общины (например, в Туделе). Хайме I покровительствовал им (хотя в его время уже начинаются религиозные преследования), объявив их своими клиентами; это, правда, не мешало королю благоприятно относиться к проектам обращения евреев в христианство, которые разрабатывались и предлагались духовенством. Он разрешал устраивать публичные диспуты между священниками и раввинами и на некоторых из них присутствовал лично.

Число мосарабов увеличивалось в ходе завоеваний. Альфонс I покровительствовал андалусским мосарабам; 10 тысячам мосарабов он предоставил землю; с ростом числа мосарабов росло и их значение, что особенно сказалось в сфере культуры и наложило отпечаток на развитие языка в северных областях Испании.

То же самое можно сказать и о мудехарах, обосновавшихся здесь в конце XI в. В Арагоне мудехаров было гораздо больше, чем в Кастилии, так как им покровительствовали короли, как, например, Альфонс I. Об этом свидетельствует большое число фуэрос, предоставленных мудехарам в эту эпоху в Арагоне и служивших образцом для подобных же фуэрос в Кастилии. Несмотря на то, что решениями латеранских соборов 1179 и 1215 гг. запрещено было христианам проживать совместно с маврами и евреями и установлено, что те и другие должны отличаться от христиан покроем и цветом одежды, тем не менее общественное мнение не только благосклонно относилось к общению с маврами и евреями (и трудно было бы понять иное отношение у людей, проживающих постоянно бок о бок друг с другом), но и законодательство, как мы отмечали, предоставляло им специальные привилегии и приравнивало к христианам.

Так, фуэро Туделы (1115–1122 гг.) предоставляло мудехарам следующие привилегии: быть судимыми только собственными алькальдами, судьями и альгвасилами; сохранять свою мечеть; не отбывать военной службы; христиане карались по условиям этого же фуэро за насилия, учиненные над мусульманами. Аналогичные привилегии предоставлялись фуэро Калатаюда 1120 г. Этим фуэро маврам гарантировалась свобода торговли и в нем, в частности, указывалось, что мудехарская алхама (община) имеет право устанавливать размер откупа с лиц, совершивших убийство их сочлена.

То же фуэро объявляло мавров, евреев и христиан равными перед, лицом закона. В сфере уголовного права равенство подобного рода подтверждается в фуэрос Теруэля (1176 г.) и Дароки (1129 г.). Однако ограничительные меры и принудительное обособление мудехаров и евреев к концу XIII в. приобретают всеобщий характер. С этой целью, например, был издан закон, обязывавший мавров жить в особых кварталах, вне городской черты.

Как и в Кастилии, мудехары Арагона жили либо в сельских местностях, либо в городах. Одни из них были свободны, а другие находились в вассальном подчинении у дворян или у ордена тамплиеров. Зная, насколько трудолюбивы мавры, и желая вместе с тем освободиться от поземельных податей, дворяне и горожане очень часто сдавали свою землю в аренду ( exaric ) мудехарам, которые ее возделывали, оставляя для себя часть урожая. Арагонские мудехары платили обычные подати — подушную подать, подати за пользование печью, мельницей, мостовой сбор, пятую и четвертую часть урожая, собранного в неорошаемой и орошаемой местностях, и т. д. Мудехары, зависевшие от сеньоров или военных орденов (например, от ордена госпитальеров в Сарагосе), также платили ежегодные подати.

Несмотря на все упомянутые вольности, положение арагонских мудехаров в общем было более тяжелым, чем кастильских, потому что в обществе с ними менее считались, а подати и барщина были более обременительными, хотя в то же время им давались и такие привилегии, как право созывать верующих на молитву (с минаретов), совершать паломничества и справлять мусульманские праздники.

Контакт между мусульманами и арагонцами в течение всего этого периода был весьма тесным. Об этом свидетельствует склонность к арабской культуре первых королей (Санчо Рамиреса, Педро I, который умел писать только по-арабски, Альфонса I и т. д.), равно как и многочисленные заимствования у мавров в сфере юриспруденции.

Политический строй и система управления.Арагонская монархия, зародившаяся в 1035 г., при Рамиро I, хотя и была абсолютной по своей форме, но значительно отличалась от леонской и кастильской вследствие феодальной организации знати и ее активного участия в управлении. Когда шла речь о важнейших событиях в истории Арагона, неоднократно отмечалось, что королю приходилось во всем считаться с дворянами, которые зачастую действовали независимо от него, на свой страх и риск. Несколько войн, которые вел против них Хайме I, уже сами по себе свидетельствуют о мощи знати. Рикос омбрес не только владели в качестве феода завоеванными селениями, но осуществляли в них полную юрисдикцию, опираясь на своих алькальдов, которые в городах именовались сальмединами ( zalmedinas ), а в сельских местностях — баили ( balles ). Таким образом, функции управления далеко не в такой степени, как в Кастилии, сосредоточивались в руках короля. Поскольку пожалования за военные заслуги или бенефиции могли отниматься разве только в случае неповиновения или измены королю, — черта, свойственная феодальному режиму, — то монарх фактически зависел от рикос омбрес. Король имел, однако, своих судей на территории королевских доменов. Королевские должностные лица, которым поручалось управление территориями, не принадлежавшими сеньорам, а также отправление правосудия на этих землях, именовались различным образом. В важнейших селениях представителями короля являлись сальмедины ( zalmedinas ) (Сарагоса, Уэска, Валенсия и др.), функции которых соответствовали функциям мусульманских сахиб-сии-шурта — начальников полиции и уголовных судей. При дворе короля был королевский альгвасил , одновременно гражданский и уголовный судья и исполнитель распоряжений королевского совета и самого короля. Во всех городах имелся мустасаф ( mustazaf — эдил) — должность, также заимствованная у мусульман [118]; были алькальды , о которых мы будем говорить ниже, а также сайоны ( saynones — приставы), писцы ( escribanos ) и т. д. Сбором податей ведали королевские байли ( bayles ).

Хайме I ввел обычай, согласно которому к делам управления всегда привлекался старший сын короля. Институт подобного соправления носил название gobernacion или procuracion general . При отсутствии сыновей или в том случае, если старшему сыну было менее 14 лет, король назначал генерального заместителя ( lugarteniente general ). Наряду с королем появляется особое должностное лицо (функции которого сперва еще не были четко определены) — хустисья ( juslicia ) — коронный судья, который разбирал дела о нарушении привилегий и рассматривал жалобы на действия всех прочих властей; уже ко времени Альфонса II функции и права хустисьи определяются более четко. Некоторые исследователи полагают, что хустисья имел те же функции, что « судья дел неправедных » — кади аль-джамаа в кордовском халифате и таифских эмиратах. Хустисья непосредственно подчинялся королю. Во времена Хайме I характер этой должности изменяется, что в последующую эпоху приводит к весьма значительным последствиям. Так, на кортесах в Эхеа, в 1265 г., дворяне, пытавшиеся отнять у короля право назначения хустисьи, добились признания за этим судьей должностных функций, которые обычно выполнялись лишь лицами, действующими по полномочию, и в том числе права разбора тяжб между королем и дворянами в качестве судьи-посредника. Применение для доказательства вины испытаний кипятком и каленым железом и судебного поединка в Арагоне сохранялись так же, как и в Леоне и Кастилии, насколько об этом можно судить на основании фуэрос. При этом особенно часто применялось испытание каленым железом (фуэрос городов Сан-Хуан де Пенья, Санта Христины и др.). Любопытны условия дуэли, зафиксированные в фуэро Теруэля (1176 г.).