Рафаэль Альтамира-и-Кревеа - История Испании. Том I

Знатные особы первого ранга стали именоваться рикос-омбрес ( ricos hombres ) [110](титул этот появляется в документах конца XII в.). К этой категории относились и графы и так называемые потестады ( potestodes ); так в XIII в. назывались высшие должностные лица короны, которые не носили графского титула. Инфансоны сохраняются как промежуточная сословная группа. Так в XI–XIII вв. именовались прямые вассалы короля, держатели земель на особых условиях, с правом юрисдикции в пределах своей сеньории.

Как уже указывалось, имелись рыцари ( сaballeros ), род которых восходил к горожанам, плебеям, получившим соответствующие права от королей. Это были рыцари вольных городов ( сaballeros de villa ) — представители средних классов городского населения. Рыцарями считались все, кто имел лошадь под седлом для участия в военных походах. Им давался вышеупомянутый титул, их освобождали от уплаты податей, а с течением времени предоставили исключительное право занимать общественные должности в городском совете ( portiellos ). За совершенные преступления их не могли карать подобно лицам непривилегированных сословий. Таким образом, они являлись знатью второго порядка, аристократией среди плебейского элемента самоуправляющихся городов. Лица, причисленные к этой сословной группе, резко отличались от инфансонов, которых называли также нобилями по праву оружия ( milites nobiles ). Короли покровительствовали этому классу. Так, Альфонс VII в фуэро, пожалованном гражданам Толедо, отмечал, что «всякий, кто пожелает стать рыцарем, да станет им и да живет по обычаям, рыцарям свойственным». Таким образом, земледельцы и ремесленники могли легко вступать в сословие «благородных». Объясняется это тем, что в условиях непрерывных войн постоянно ощущалась нужда в рыцарях-бойцах и рост этой сословной группы необходимо было поощрять любой ценой.

Неизменными, однако, остались прежние анархические традиции знати высшего ранга, обладавшей замками и многочисленной челядью, вооруженной до зубов. Граф Монтерросо, Муньо Пелаэс (1121 г.) из своего замка, расположенного на берегу реки Иос (Галисия), безнаказанно нападал на путешественников и грабил их. Граф Фернандо Перес совершал подобные же набеги из своего замка Ранета. Граф Гарсия Перес (1130 г.) напал на английских и лотарингских купцов, направлявшихся в Сантьяго, и отнял у них громадную сумму в 22 тыс. марок серебром. Против подобного самоуправства, которое часто имело место не только в Галисии, но и на всей леонско-кастильской территории, короли иногда принимали различные меры, но чаще со своевольной знатью расправлялись городские ополчения.

Духовенство.Духовенство представляло собой весьма влиятельный и могущественный класс, и круг его деятельности отнюдь не ограничивался делами культа. Косвенными причинами, которые, определили выдающуюся роль духовенства, были, во-первых, его превосходство в области культуры над светским населением, во-вторых, постоянное вмешательство в политические споры и внутренние войны; при этом далеко не всегда духовенство вносило дух согласия в эти усобицы — достаточно находилось беспокойных прелатов, подобных Хельмиресу, которые разжигали страсти вместо того, чтобы их успокаивать. Прямые причины, обусловившие рост могущества духовенства, были таковы: во-первых, эксплуатация сеньорий, пожалованных церквам и монастырям, во-вторых, использование труда и богатства лиц, добровольно отдающихся под церковный патронат, и, в-третьих, личный и вещный иммунитет, институты, прецеденты которых известны уже в римскую и вестготскую эпохи.

Характер личного иммунитета, т. е. изъятия из сферы обычной юрисдикции, изменялся на протяжении эпохи реконкисты, несмотря на то, что основные положения, определяющие порядок предоставления иммунитета, были сформулированы в решениях IV толедского собора (633 г.). Сперва иммунитеты связаны были с пожалованиями, даваемыми королями определенной церкви или монастырю, и в таком виде они существовали до конца XIII в. Позже они распространились на все духовное сословие, в равной степени и на монахов, и на священников.

Судьба этой привилегии была подобна судьбам всех изъятий и льгот. Под ее сенью совершалось много злоупотреблений, и ради приобретения иммунитета духовный сан принимали те, кто не имел ни малейшего призвания к монастырской жизни или к деятельности священника; порой одежду духовных лиц носили люди, которым она была ненавистна, ради того, чтобы уйти из тенет королевской или сеньориальной юрисдикции. Монастырская кровля укрывала немало преступников, и кортесы не раз взывали о необходимости реформ. Вещный иммунитет, принципы которого также были разработаны IV толедским собором, заключался либо в особых привилегиях, которые давались при пожалованиях земель и селений, либо (и этот вид иммунитета был особенно важен) в изъятии из податного обложения всего приобретенного клириками имущества. Так, Альфонс VIII освободил всех прелатов и священников Кастилии от уплаты податей, и сборов, причем эта льгота распространялась и на имущество духовных лиц. Альфонс IX на кортесах в Леоне в 1208 г. освободил клириков от уплаты подорожных сборов ( peaje ), провозных пошлин ( portazgo ) и других податей и сборов, хотя на прежних кортесах и было принято решение, что «с вещами, имуществом и владениями, проданными или дарованными церквам, монастырям или клиру, должны быть навсегда сопряжены те вольности, права и обязательства, которые имели место ранее, до того, как данный объект был передан церкви, дабы подобные акты дарения, купли или отчуждения ни в чем не умаляли и не нарушали прав и доходов короля».

Такого рода решения принимались ввиду того, что пожалования церквам и монастырям стали настолько многочисленными, что заметно уменьшили долю казны в доходах от податных поступлений. С этой опасностью считался уже Альфонс VII, который в фуэро, пожалованном городу Куэнке, особо оговорил, что никто не имеет права продавать свое имущество, движимое и недвижимое, церкви. Подобный запрет повторялся во многих фуэрос.

Кортесы также неоднократно просили королей, чтобы была запрещена передача частных владений и собственности монастырям и церквам, поскольку по мере уменьшения налоговых поступлений все большие тяготы ложились на плебеев, которые вынуждены были покрывать все недоимки, тогда как другие сословия ие несли никакого бремени.

Правда, не всегда монастыри освобождались от податного обложения. Известно, что Фернандо I пожаловал епископу Леона селение Годос, обусловив этот дар требованием уплаты податей.

Монастырь Сан-Мильян платил фонсадеру (выкупные деньги за право не отбывать военную службу) до 1089 г. Но несомненно, что с, течением времени изъятия из податного обложения становились все более и более частыми и в конце концов стали общим правилом.