Олег Сумин - Гегель как судьба России

Авксентьевский И. И. Тотальность историко–философского процесса. Автореф. дис….канд. филос. наук. СПб., 1995. С. 7–11.

См. Приложение 2 настоящего издания. С. 336–337.

См.: Качуров Е. В. Философия идеологии современного рассудка. Диcс, канд. филос. наук. Харьков: ХАИ, 1995.

Качуров Е. В. Философия идеологии современного рассудка. Дисс…. канд. филос. наук. С. 100.

«Понятие целиком конкретно… Поэтому моменты понятия не могут быть обособлены друг от друга. Рефлективные определения должны быть понимаемы и иметь значение каждое само по себе, обособленно от противоположных определений; но так как в понятии их тождество положено, то каждый из его моментов может быть понят непосредственно лишь из других и вместе с другими….Ясность понятия есть положенная нераздельность моментов в их различии (§ 160), ясность, которая не нарушается и не омрачается никаким различием, но остается прозрачной» (Гегель Г. В Ф. Наука Логики // Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук: В 3 т. Т 1. М., 1975. С. 347–348).

Гегель Г. В. Ф. Феноменология духа// Гегель Г. В. Ф. Соч.: В 14 т. Т. IV. М., 1959. С. 410.

Об этом нам говорит и исторически закрепившееся за немецкой философией определение «немецкая классическая философия».

Гегель Г. В. Ф. Философия духа//Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук. Т. З. С. 365; См. также: Гегель Г. В. Ф. Философия права. М., 1990. С.370–377.

Гегель Г. В. Ф. Философия истории // Гегель Г. В. Ф. Соч.: В 14 т. Т. VIII. М., 1935. С. 99–103.

Здесь уместно отметить, что именно на этом пункте «сгорел» Ф. Фукуяма. Он, как раз, посчитал, что для самого Гегеля политические, правовые формы являются предельными ценностями, которые развиваются в истории. Фукуяма поэтому взял эту исторически ограниченную позицию Гегеля и механически приложил к современности. Но сам Гегель никогда не исходил из правовой сферы, как из высшей. Таковой для него была сфера абсолютного Духа и если он не положил последнюю в основу деления всемирной истории, то для этого у него имелись серьезные причины, которые мы сейчас рассмотрим. Но Фукуяма уже таких причин не имел. Именно поэтому его трактовку всемирной истории нужно признать, хотя и достойной уважения, по причине того, что он схватился за единственный образец разумного рассмотрения истории, но в принципе неудовлетворительной, ибо Фукуяма не поднялся к определенности разума в абсолютном духе, которую дал сам Гегель и только с позиции которой становится проясненной и вся современная мировая история.

Гегель Г. В. Ф. Философия истории // Гегель Г. В. Ф. Указ. соч. С. 100.

Там же. С. 99,107.

Гегель Г. В. Ф. Философия истории // Гегель Г. В. Ф. Указ. соч. С.422.

Там же. С.389.

Там же. С. 373.

Гегель Г. В. Ф. Философия религии: В 2 т. М., 1977. Т. 2. С. 332–333.

«В природе …вся форма необходимости выражается через квадрат или четверичность (так мы различаем четыре стихии, четыре основных цвета)… В природе тотальность деления понятия существует как четверичность именно потому, что первый член есть всеобщность как таковая, а второй член, или различие, сам проявляется в природе как двоичность, так как в природе иное должно существовать для себя как иное. Таким образом, субъективным единством всеобщности и особенности является четвертый член, который имеет различное от трех других самостоятельное существование» — См. Гегель Г В. Ф. Философия природы // Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук: В 3 т. Т.2. М., 1975. С. 32.

Гегель Г. В. Ф. Философия права. С. 374.

«Вообще истинное деление должно рассматриваться как определенное понятием. Оно поэтому прежде всего должно быть трехчленным; но так как особенность обнаруживает себя как удвоенная, то деление может быть и четырехчленным. В сфере духа преобладает трихотомия, и одной из заслуг Канта является то, что он указал на это обстоятельство» (Гегель Г. В Ф. Наука Логики // Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук: в 3 т. Т. 1. § 230. С. 414).

Думается, что нет необходимости доказывать, что в коммунистической истории философская форма раскрывает себя исключительно со стороны объективной, т. е. внешней. Коммунистическому сознанию, таким образом, не достает самого главного — самого момента абсолютности. То есть на коммунистической почве мы уже находим философский разум — мы видим как поклоняются Гегелю, диалектике, философии вообще большевики, но дать что либо большее, чем поклонение, дать само понимание того, чему поклоняются большевики не в состоянии. И мы видели, как понимание появляется аж в 1970–80‑х годах в деятельности Линькова. Философский разум, таким образом, есть скрытая движущая сила коммунизма и всей этой эпохи, но для самой этой эпохи ее истинный смысл остается недоступным. Именно в этом проявляется только объективный характер развития философии. Ей недостает момента субъективности, т. е. понимания, философский разум присутствует как некий чувственно данный предмет — «объект».

Гегель — фон Икскюлю, Берлин, 28 ноября 1821 г. // Гегель Г. В. Ф. Работы разных лет: В 2 т. Т. 2. М., 1973. С. 407.

Далее мы увидим, что коммунистическая идея наиболее мощно была воспринята славянами, которые были более всего независимы от западного христианства, т. е. восточными и южными славянами или теми, кто имел свою независимую культуру.

Здесь можно отметить то обстоятельство, что в самом историческом наименовании этих государств как «тоталитарных» сам язык отразил их генетическую связь с философской идеей. Развитие последней своей формы до тотальности становится причиной возникновения в истории «тоталитарных» государств.

См. Бакунин М. А. Реакция в Германии // Бакунин М. А. Избранные философские сочинения и письма. М., 1987.

«Русский народ, — говорил этот последний (Гиммлер — О. С.),(документ 1919. P. S.), — должен быть истреблен на поле битвы, или же поодиночке. Он должен истечь кровью». (Картье Р. Тайны войны. По материалам Нюрнбергского процесса. См.: http://www.rus-sky.org/history/library/kartye.htm).

«Никогда в будущем, — заявил Гитлер, — не должно быть допущено образования военного могущества к западу от Урала, даже если бы нам пришлось бороться 100 лет, чтобы помешать этому. Все мои преемники должны знать, что положение Германии прочно лишь постольку, поскольку к западу от Урала нет иной военной державы. Наш железный принцип отныне навсегда будет заключаться в том, что никто другой, кроме немцев, не должен носить оружие. Это главное. Даже если мы найдем нужным призвать подчиненные народы к несению военной службы, — мы должны от этого воздержаться. Одни немцы смеют носить оружие и никто больше: ни славяне, ни чехи, ни казаки, ни украинцы». (Из речи Гитлера на совещании по вопросам реорганизации Восточных областей. 16.07. 1941 -Там же).