Иван Лучицкий - Феодальная аристократия и кальвинисты во Франции

Время, в которое вышло это произведение, было именно таково, когда в произведениях, подобных « Francogallia », чувствовалась особенная нужда. То было время, когда взаимные отношения дворянства и трона достигли до крайней степени напряженности, когда взаимное недоверие и ненависть проявились наружу в значительной степени, а то, что предлагала власть, ее эдикт, данный в Булони, слишком мало удовлетворял дворян, оскорбленных унижением их вождя, озлобленных мерами, к которым прибегло правительство, наглым его обманом и вероломством, когда дворяне добивались с оружием в руках тех прав, которыми они владели некогда, открыто заявляли, громко говорили о том, о чем прежде боялись даже и думать [1193] Aubigne Th. A. d'. L’Histoire universelle du sieur d’Aubigné. T. I–II. Maillé, 1616–1620. T. II. P. 107. , и добивались доступа к власти, к правлению, от которого их оттеснили итальянца разные выскочки, люди среднего сословия и Гизы. Они стремились спасти bien public , который втаптывался в грязь королевою-матерью и ее креатурами, и протянул и руку сословию, с которым разделяла их вековая вражда, предложили союз городам, обещая им гарантии, прельщая их свободными учреждениями, в которых им дано будет широкое участие. Памфлет Готомана отражал в себе вполне все эти стремления и желания: он выражал вполне то, что смутно бродило в умах, сводил в одну систему все те требования чисто политического характера, которые предъявляла знать, и послужил, так сказать, тем звеном, которое соединит с партиею кальвинистов ту католическую знать, политическая программа которой вполне сходилась с программою гугенотов. Обусловленный событиями Варфоломеевской резни, вызванный ею, этот памфлет тем не менее не затрагивал религиозных вопросов; автор его не выходил в своей аргументации, подобно другим публицистам партии, из положений, основанных на библейском тексте, а опирался исключительно на событиях прошлой истории Франции; ему не было дела до того, что должно предпринять для достижения свободы совести, для обеспечения религиозных прав, — он заботился лишь об отыскании средств, как успокоить взволнованную страну, какие учреждения дать ей, чьему влиянию отдать предпочтение. Оттого впечатление, произведенное книгою, было чрезвычайно сильно: правительство деятельно принялось опровергать доводы автора, предлагало даже деньги, чтобы отклонить его от сочинения трактатов, направленных против королевской власти [1194] Вот что мы находим в биографии Готомана, составленной Невеле (Nevelet) в 1595 г.: «Ad Allobrogos igitur iterum tanquam in portum se refert, scriptisque aliquot eruditis contra (idem immo per fidem ipsam caesorum innocentium constanter tuetur: et quidem adeo efficaciterm ut qui mollem putabant futurum ejus in tanta calamitate animum, prolixis pollicitationibus hortarentur ab htius modi scriptionis genera abstineret, quibus ille hoc tantum reposuit. Nunquam sibi propugnatum causam quae iniqua esset, nunquam quae jure et legibus niteretur, desertam praemiorum spe vel metu periculi, opprimi enim in bona causa melius, quam male cedere». Цит. в кн.: Bayle P. Dictionnaire historique et critique. Rotterdam, 1697 (Art. «Hotoman», n. E). , дворянство же и гугеноты восхваляли ее, читали нарасхват. «Книга Готомана, — писал современник, — с замечательною силою возбудила умы французов, и доктор Готоман получал заявления благодарности изо всех мест за то добро, которое он сделал, уяснив прочными и достаточными доказательствами то, что было как бы погребено, благодаря ехидству лиц, овладевших королем для угнетения французов» [1195] Mémoires de l’estât. T. II. P. 733. . Правда, уверяют (между прочим Бонгар [1196] Письмо к Де Ту (Lettres de Jacques de Bongars. S. 1., 1695. P. 651). Этого письма нет в издании 1694 г., цит. в кн.: Bayle P. Dictionnaire historique et critique. и Пальма Кайе [1197] Cayet P. V. P. Chronologie novennaire, histoire des guerres de Henri IV de 1589 à 1598. P., 1606. P. 16: «Ce livre fut agréable à quelques formes et à quelques catholiques, unis lesquels n’aspiroient, qu’à la nouveauté et non pas à tous». ) — и это служит доказательством для Лабитта другого, в пользу, так сказать, единичности мнений, подобных тем, которые высказал Готоман, — что не все кальвинисты разделяли мнения Готомана, что не у всех встретила его книга радушный прием, но, во-первых, сам же Бонгар сознается, что многим нравилось это произведение, что многие сильно привязаны к нему, доказательство чему — многочисленность изданий этой книги, а во-вторых, следует принять во внимание тот факт, что в эпоху выхода книги и особенно в начале 1574 г. в среде кальвинистов произошел раскол, правда, еще слабый тогда, но все более и более усиливавшийся с течением времени: я говорю о той борьбе в среде партии, которая возникла благодаря союзу с католиками-дворянами, недовольными существующим порядком вещей, и которые выдвинули наружу два направления в партии: направление, стремившееся добиться лишь гарантий, обеспечивающих религиозные интересы, ставившие вопросы о свободе совести и богослужения в основание своих требований, и направление политическое, которое, несмотря на энергическое противодействие со стороны истых кальвинистов, сближалось все более и более с партиею недовольных ( malcontents ), вербовавшей своих членов главным образом в среде католической знати, и для которого вопросы общественные, вопросы о правах сословий по отношению к короне играли первенствующую роль. В то время как представители чисто религиозного направления могли уже и тогда, при появлении книги относиться к ней недружелюбно, — у представителей политического направления, равно как и у всех недовольных существующим порядком вещей, каковы бы ни были их религиозные убеждения, книга Готомана пользовалась большим авторитетом, служила арсеналом, откуда они брали свое оружие. Дворяне области Форе, самым неблагоприятным образом расположенные к делу религиозной реформы в том виде, в каком она выходила из рук реформаторов XVI в., пользуются тем не менее Готоманом при составлении своей просьбы ( requête ) королю, целиком берут у него положения, даже целые фразы, или развивают и дополняют то, что у Готомана является как намек [1198] Ср.: Requeste presentee au Roy par la noblesse de Forestz // Hotomani iurisconsulti. Francogallia / Ex officina Jacobi Stoerii. Genevae, 1573. App. 1. Весь отдел о « justice » (с § 29 по § 44) с ссылкою на императора Севера (§ 39), почти буквально заимствован у Готомана (см.: Mémoires de l’estât. T. II. P. 730), отделе же о « tiers-état » (§ 43, 69 и сл.) составляет распространение идей Готомана (см. 21 главу французского перевода, помещенную в « Mémoires de l’estât »). . И это совершенно понятно: книга Готомана была не только политическим памфлетом, но также и историческим исследованием; она представляла собою свод данных, совокупность которых составляет то, что носит название исторического права. А это право, как и сама история, всегда служило, как часто служит еще и теперь, средством, к которому прибегают все партии, чтобы найти в нем оправдание своих действий, санкцию своим требованиям, чтобы прикрыть мантиею законности самые беззаконные и наглые проделки… Для знати, поднявшей знамя восстания против королевской власти, найти в прошедшем полное оправдание своих действий, выставить себя представительницей законных интересов против беззаконного их нарушения центральною властью — значило выиграть в общественном мнении, получить твердую опору своим притязаниям. В произведении Готомана она, эта недовольная знать обеих религий, находила искомое оправдание, составленное с замечательным талантом, находила значительный запас исторических данных и объяснений, которые могли служить щитом и опорою ее требований, и она с радостью приняла памфлет Готомана: она отыскала в нем аргумент в пользу святости своей миссии — спасать bien public .