Иван Лучицкий - Феодальная аристократия и кальвинисты во Франции

Таким образом, государство является в глазах Кальвина лишь подспорьем церкви, оно имеет смысл и значение как охрана и блюститель церкви [316] Ibid. Cap. XX. Р. 750. . То преобладание церкви, которое Кальвин бичевал в католицизме, которое он изгонял из мира как зло, он воздвигал вновь, правда, в иных формах, но еще с большею силою, с большею определенностью; он создавал теократию в духе чисто восточном, являясь сам, по выражению Генри, чем-то вроде ветхозаветного пророка.

Такое отношение церкви к государству вело за собою чрезвычайно важные последствия в политическом отношении: оно создавало возможность узаконить перемены в политическом строе общества, открывало исход революционным страстям… Правда, Кальвин проповедовал повиновение властям ко всем, но он в конце двадцатой книги своей Institution указал на одно исключение, которое одно уничтожало всю силу его увещания насчет повиновения властям, так как оно касалось самого жгучего вопроса, волновавшего современное ему общество. «В вопросе о повиновении, — говорит он, — существует одно исключение, или лучше правило, которое должно соблюдать прежде всего. Оно состоит в том, что это повиновение не отвращало нас от покорности Тому, волей которого должны быть подчинены все их приказания, и все их могущество унижено перед его величием. И говоря правду, сколь превратно было бы для того чтобы угодить людям, навлекать на себя гнев того, ради чьей любви мы повинуемся людям? Господь есть поэтому Царь царей, которому должно повиноваться прежде всего и больше всего. После него мы обязаны повиноваться людям, поставленным над ними, но не иначе как под этим условием. Если же люди прикажут нам что-либо противное его воле, то это не должно иметь для нас никакого значения, и мы не должны обращать внимания при этом на степень достоинства лица». Потому что «Богу надобно повиноваться скорее, чем людям» [317] Ibid. Р. 764. . Но этого мало. Не в одном пассивном сопротивлении заключается право верующего. «Иногда, — прибавляет Кальвин, — Господь воздвигает из числа своих слуг одного, который является исполнителем мщения над тираном» [318] Institution chrétienne. Lib. IV. Cap. XX. P. 763. , другими словами, убийство тирана — вещь дозволенная и законная, и это потому, что оно ниспосылается свыше.

Но, дозволяя сопротивление по вопросу чисто религиозному, Кальвин в то же время своими мнениями политическими давал возможность распространить его и на другие области деятельности. Идеал государя, который он считал истинным представителем божества на земле и который изображен им в противоположность тем, кого Бог посылает на землю как средство наказания за грехи, — был слишком резко выставлен, чтобы оговорки Кальвина относительно безусловного повиновения могли сохранить силу. «Государи, — говорит он, — должны помнить, что их имущество не частная собственность, что оно предназначено для блага всего народа, Что, поэтому, они не могут злоупотреблять им, не нанося этим обществу обиды, потому что их доходы — народная кровь. Они должны понимать, что налоги и подати суть средства для удовлетворения общественных нужд, что отягощать ими бедный народ, значит совершать акт тирании и грабежа. Наконец, они не должны входить в чрезмерные расходы и сыпать деньгами» [319] Ibid. P. 755. . В другом месте он еще решительнее определяет обязанности истинного государя. «Государи предназначены быть блюстителями спокойствия, чистоты, невинности и умеренности в государстве; их обязанность не покрывать преступников, а напротив, ненавидеть злых, притеснителей народа и гордецов и искать, повсюду добрых и верных соратников. При этом они должны защищать добрых от злых и оказывать помощь угнетенным» [320] Ibid. P. 752. . Очевидно, что коль скоро лишь на тех, кто правит мудро и благочестиво, лежит печать божия, если лишь они одни могут повиноваться церкви, охранять истинную веру, то сопротивление, дозволенное против тиранов в случае насилия в деле религии, переносится и на все остальные случаи…

Что же гарантирует народу лучшие порядки после свержения тирании? Какая форма правления наиболее способна облегчить тягость народа, обеспечить его свободу?

Кальвин разрешил и этот вопрос, и своим решением дал верным еще большее право расширить область сопротивления.

Существует три формы правления: монархия, аристократия и демократия [321] Ibid. . Каждая из них представляет и свои выгоды, и свои невыгоды. Которую же из них предпочтительнее пред всеми другими должен выбрать народ?

Когда-то, еще при начале своего поприща, Кальвин решил вопрос в пользу монархии. Тогда французский король еще не стал открыто на сторону «врагов истины», и Кальвин рассчитывал повлиять на Франциска I. Он посвятил ему первое издание своего « Institution » и превознес в нем монархическую форму правления. Но его ожидания не сбылись, и его проект, при содействии власти уничтожить во Франции суеверие и безбожие, пал. Неудача значительно изменила характер его политических мнений, и он явился если не открытым противником, то зато сильным недоброжелателем королевской власти и больших государств. «Велико, — говорил он впоследствии, — неразумие тех, кто жаждет иметь могущественного государя, и заслуженное наказание несут те, кого не могут исправить даже часто повторяющиеся опыты» [322] Commun, in Jesaiam (Opera Calvini. T. III. P. 118). Цит. в кн.: Kampschulte F. W. Johann Calvin… Bd. I. S. 413. «Ныне гордятся, — прибавляет он, — Галлия и Испания тем, что подчиняются великим государям. Но сколь было бы полезно, если бы они, поддаваясь обаянию украшений ложной чести, сознавали, что тем самым наносят себе ущерб» (Gloriantur hodie Gallia et Hispania, se Principibus magnis subesse. Verum quam utile sit, quod fallaci honoris praetexta eos fascinât, suo damno sentient.»). . Не часто случается, а если и случается, то как чудо, когда короли настолько умеренны, что следуют по пути справедливости и прямоты; не менее редкий случай и то, когда они обладают такою дозою благоразумия, что видят, что полезно и хорошо [323] Institution chrétienne. Lib. IV. Cap. XX. P. 751. .

Поэтому-то лучшей формы правления не следует искать в монархии, потому что лучшею может быть названа та, при которой народ пользуется наибольшей свободой [324] Ibid. , а монархия гарантирует ее всего менее. Сама Библия указывает на такую форму правления как на лучшую и наиболее достойную для народа израильского. «Изменники и люди вероломные те, кто уничтожает эту форму правления, дающую свободу, или кто старается ослабить ее» [325] Institution chrétienne. Lib. IV. Cap. XX. P. 751: «Les gouverneurs d’un peuple libre doyvent appliquer toute leur estude à cela. Que la franchise du peuple… ne s’amoindrisse aucunement… Que s’ils sont nonchalans à la conserver, ou souffrent qu’elle s’en aille en decadence, ils sont tratres et desloyaux». .

Но, с другой стороны, Кальвин не склоняется и в пользу демократии. По его мнению, она легко перерождается в анархию [326] Comm, in IV Evang. Op. VI. P. 312; Comm in acta apostolica. VI. 1526. Цит. в ки.: Kampschulte F. W. Johann Calvin… , потому что во все времена народ оказывался неблагодарным, легковерным, склонным к переменам и новизне, да и во всех тех странах, где народ получал власть, возникали смуты и волнения [327] Institution chrétienne. P. 751. . Народное господство, «тирания демократии» представлялись Кальвину поэтому еще большим злом, чем власть одного [328] Последователи и сотрудники Кальвина Вире, Фроммен, Беза высказывают те же мнения. См.: Kampschulte F. W. Johann Calvin… Bd. I. S. 422. . «Сравните, — говорил он своим слушателям, — тирана, предающегося всевозможным жестокостям, с народом, у которого нет ни правительства, ни власти, но все равны, и вы увидите, что в этом последнем случае среди народа неизбежно возникнут гораздо более ужасные смуты, чем если бы он находился под гнетом самой непомерной тирании» [329] Sermons sur les deux Epistres de S. Paul, à Timothée. Цит. в кн.: Labitte Ch. De la démocratie chez les prédicateurs de la Ligue. P., 1866. P. 50. .