Серена Витале - Черная речка. До и после - К истории дуэли Пушкина

2 мая 1836 года Ван Геккерену сообщают, что Дантес сначала должен внести ходатайство о нидерландском подданстве. [234] Государственный секретарь — Ван Геккерену от 2 мая 1836. См. с. 234. [См. Приложение, письмо V. — Прим. lenok555 ] На следующий день Ван Геккерен, без ведома находящегося в Петербурге Дантеса, обращается с соответствующим прошением. [235] Прошение Ван Геккерена королю от 3 мая 1836 г. См. с. 235. [См. Приложение, письмо VI. — Прим. lenok555 ] Теперь министру Ван Манену не остаётся ничего другого, как рекомендовать королю удовлетворить первоначальное прошение с условием, что Дантес получит право на имя и герб Ван Геккеренов только через год. [236] Ван Манен — Вильгельму I от 4 мая 1836 г. См. с. 236. [См. Приложение, письмо VII. — Прим. lenok555 ] 5 мая 1836 года Вильгельм I подписывает соответствующий указ из трёх пунктов: [237] Королевский указ от 5 мая 1836 г. См. с. 238. [См. Приложение, письмо VIII. — Прим. lenok555 ]

1. Дантес получает нидерландское подданство.

2. Дантес зачисляется в нидерландское дворянство.

3. Дантес получает право на имя и герб Ван Геккеренов.

Последний пункт оговаривался условием, что Дантес сможет воспользоваться сей милостью не ранее, чем через год.

Высший совет дворянства высказывает удивление по поводу такого поспешного решения короля. После почти годового отсутствия Ван Геккерен возвращается в Петербург. 22 мая он наносит визит вице-канцлеру и министру иностранных дел Нессельроде, во время которого заходит разговор об «усыновлении». В этот же день он подтверждает имевший место разговор в письменном виде. [238] См.: Гастфрейнд Н.Я. Документы Государственного и С.-Петербургского архивов Министерства Иностранных Дел. СПб, 1900. С. 62. В противоречии с истиной он сообщает об официальном усыновлении Дантеса и просит впредь во всех официальных документах именовать того бароном Жоржем Шарлем ван Геккереном, поскольку король Нидерландов и Высший совет дворянства предоставили ему такое право. Ван Геккерен, однако, умалчивает об условии, по которому Дантес не может воспользоваться этим правом до мая 1837 года. 12 июня Ван Геккерен получает известие о том, что Николай I удовлетворил его просьбу. [239] Там же. С. 63. Две недели спустя появляется соответствующее постановление Сената. [240] См.: Ternovskij Е. Pouchkine et la tribu Gontcharoff. Paris, 1992. P. 77.

Обязанности Ван Геккерена в Петербурге сводились к двум основным задачам. Во-первых, он в качестве своеобразного «семейного дипломата» был призван оберегать династические интересы. Наследник нидерландского престола Вильгельм был женат на Анне Павловне — сестре императоров Александра I и Николая I, с которыми поддерживал самые тёплые отношения. Во время битвы при Ватерлоо Вильгельм был заместителем Веллингтона, командовавшего англо-голландскими войсками. Брат нидерландского короля, принц Фредерик, был женат на сестре российской императрицы.

Вторая задача касалась официальных нидерландско-российских отношений, основным вопросом которых в то время являлся факт провозглашения независимости Бельгии от Нидерландов. Когда в 1830 году Бельгия подняла восстание против Северных Нидерландов, король Вильгельм I обратился за помощью к державам, создавшим в ходе Венского конгресса 1815 года Королевство Нидерланды, объединив в нём Нидерланды и Бельгию. Июльская революция в Париже и восстание в Бельгии создали большие проблемы для Николая I. Он был уже готов отдать приказ о вооружённом вмешательстве, однако натолкнулся на возражения Нессельроде. Кроме того, началось польское восстание, в России вспыхнула эпидемия холеры, и король Нидерландов уже не мог ожидать от Николая военной помощи. Пришло время сказать своё слово дипломатии. В Лондоне была созвана конференция великих держав, на которой Россия продемонстрировала наибольшее понимание нидерландской точки зрения. [241] См.: Schiemann Th. Kaiser Nikolaus, im Kampf mit Polen und im Gegensatz zu Frankreich und England 1830—1850. Band III. Berlin, 1913. S. 19, 24, 26, 27.

Потребовалось немало времени, прежде чем в апреле 1839 года раздел Нидерландов и Бельгии был официально урегулирован. Всё это время Нидерланды держали крупные военные силы на бельгийской границе, и нидерландский кронпринц Вильгельм находился на юге страны в качестве главнокомандующего, проявляя всё меньше интереса к придворной жизни. В середине 1830-х годов разлад между Вильгельмом и Анной Павловной достиг предела. Семейные неурядицы Анны и Вильгельма не являлись государственным делом — Анна писала о них напрямую брату Николаю и обсуждала с ним с глазу на глаз создавшуюся ситуацию во время встречи в Богемии. [242] См. переписку Анны Павловны с её родственниками в книге: Jackman S.W. Romanov relations. The private correspondence of tsar Alexander I, Nicholas I and the Grand Dukes Constantin and Michael with their sister Queen Anna Pavlovna 1817—1855. London, 1969.

Само собой разумеется, что 22 мая 1836 года, во время первого разговора Ван Геккерена с Нессельроде, обсуждался и бельгийский вопрос. Нессельроде дипломатично упрекнул Нидерланды в неготовности к уступкам.

После этой беседы Ван Геккерен был приглашён к императору в Елагин дворец, где Николай высказал несколько весьма критических замечаний по поводу брака кронпринца и своей сестры Анны. «Вильгельм и Анна не должны больше ссориться в присутствии детей, — сказал император. — Это подаёт плохой пример». После аудиенции у царя Ван Геккерен был принят императрицей. Этот уже третий в течение одного дня разговор окончательно разрешил все сомнения. Из сказанного императрицей Ван Геккерен понял, что нидерландская внешняя политика последних шести лет потерпела неудачу. Императрица сказала: «Зачем вы держите такую большую армию и такой большой генеральный штаб на границе? Это ведь больше совершенно не нужно». И добавила: «Разве только для того, чтобы доставить удовольствие кронпринцу, который, видимо, тяготится пребыванием в Гааге». [243] См.: Шильдер H. Император Николай I, его жизнь и царствование. Кн. 2. М, 1997. С. 515.

Фактически Россия уже давно приняла решение больше не поддерживать Нидерланды в конфликте с Бельгией. В мемуарах Бенкендорфа мы читаем: «Голландский король оттягивал дело, в надежде разрыва между первостепенными державами, а с ним всеобщей войны, полезной для личных его интересов. Протоколы писались один за другим, противоречили между собой, не вели ни к чему, а между тем заставляли Голландию, Бельгию, Пруссию и Францию держать войска на военной ноге. Император Николай уступил просьбе прусского короля и общему желанию, решился сделать попытку склонить короля голландского к меньшей настойчивости и на этот конец отправил к нему графа Орлова. Но король, отличавшийся упорным нравом и всё надеявшийся, что возгорится европейская война, воспротивился всем убеждениям нашего посла. Тогда граф Орлов приехал в Лондон, где двор, министры и публика приняли его со всем почётом, подобавшим великому монарху, которого он являлся представителем, и личным качествам самого графа, привлёкшим к нему без различия все партии. После этой попытки наш государь предоставил времени решение голландско-бельгийского вопроса, как не состоявшего ни в каком непосредственном прикосновении к выгодам и пользам России». [244] См.: Suasso F. The Death of Alexander Pushkin. A new document // Miscellanea Slavica. Amsterdam, 1983. P. 431—444.