Адриан Голдсуорси - Юлий Цезарь. Полководец, император, легенда

Римляне приступили к крупномасштабным осадным работам. Они соорудили вал длиной 11 миль с 23 редутами и укрепленными лагерями. Между тем галлы, наблюдавшие за строительными работами, сочли их угрожающими и послали в атаку свою конницу. Они были встречены союзной конницей, и завязалось упорное сражение, судьба которого была решена лишь после того, как Цезарь ввел в бой свой резерв — германских всадников и еще два легиона для их поддержки. Примирившись с мыслью о неизбежной осаде, Верцингеториг отослал свою конницу еще до того, как сомкнулось кольцо блокады. Он приказал всадникам вернуться в свои племена, собрать ополчение и идти на выручку.

Участь всей Галлии должна была решиться при Алесии, поскольку Цезарь застрял здесь так же надежно, как сам запер Верцингеторига. Запасы зерна в Алесии были взяты под централизованный контроль и раздавались «скупо и на короткий срок», в то время как весь домашний скот был распределен между защитниками «по числу голов». Галлы ждали прихода своей армии и последнего решительного боя с Цезарем. Тем временем римляне трудились над завершением обводного вала, который в конце концов полностью окружил холм.

Место древнего города было обнаружено и раскопано по распоряжению Наполеона III, питавшего особую страсть к этому эпизоду истории Франции [75] Наполеон III был блестящим знатоком истории походов Цезаря в Галлии, он написал книгу в трех томах о Цезаре. В свое время этот труд был переведен на русский язык. (Прим. ред.) . Новые археологические работы с применением современных методов дают картину, которая во всех важных отношениях разительно сходится с описанием, приведенным в «Записках о Галльской войне». Размеры рвов не всегда точно совпадают с указаниями Цезаря, но это не удивительно из-за размаха инженерных работ.

На западе, где долина была открытой, римляне прокопали ров шириной 20 футов с отвесными стенами, проходивший от одной реки до другой. Это препятствие предназначалось для задержки любой атаки и уведомления о ее начале. В 400 шагах (около 130 м) дальше находилась главная линия укреплений. Она состояла из двойного рва (внутренний при возможности заполнялся водой), за которым находился двенадцатифутовый вал, снабженный бруствером с высокими башнями, расположенными примерно через каждые 25 метров. Перед рвом находился целый ряд препятствий и ловушек, которым легионеры давали странные и зловещие названия. Колья с заостренными концами, закаленными в огне, назывались «могильными столбами» ( сіррі). Те же колья, спрятанные в замаскированных ямах, в форме римской цифры V, назывались «лилиями» (lilia), а перед ними целиком вкапывались в землю колья, снабженные железными крючками, которые назывались «стрекалами» (stimuli). Такие ловушки могли причинить атакующим значительные потери, особенно если нападение происходило под покровом темноты, но их главная задача заключалась в том, чтобы замедлить атаку и лишить ее первоначального напора. Укрепления были достаточно мощными, чтобы даже небольшое количество солдат могло удерживать их во время штурма, так что большая часть армии могла заниматься фуражировкой и продолжением строительных работ. После завершения этой линии Цезарь выбрал самую ровную полосу на местности и провел на ней такую же линию укреплений длиной 14 миль в окружности, но обращенную наружу, «против ожидаемого извне неприятеля» [76] То есть были сделаны контр- и циркумвалационные линии. (Прим. ред.) . До прибытия вражеской армии было необходимо собрать как можно больше зерна и захватить весь домашний скот, имевшийся в окрестностях, и Цезарь поручил своим командирам создать тридцатидневный запас провианта. Такая задача требовала скоординированных усилий, но теперь Цезарь располагал всей своей армией и самыми способными старшими офицерами. Помимо легатов (Квинт Цицерон и Гай Требоний), с ним был молодой Децим Брут и новый квестор Марк Антоний — тот самый, о котором писал Шекспир. Римляне трудились, а галлы наблюдали за ними из-за стен Алесии и иногда устраивали вооруженные вылазки, но не желали принимать настоящий бой до прибытия помощи извне. Обе стороны ждали, когда грянет буря [30].

Племенам понадобилось довольно много времени, чтобы собрать армию для снятия блокады. Вожди встречались и договаривались о количестве воинов от каждого народа. Цезарь приводит длинный список контингентов от каждого племени и утверждает, что в итоге объединенная армия насчитывала 8000 всадников и 250 000 пехотинцев. Эти сведения вряд ли точны, и он мог намеренно преувеличить численность противника, но стоит отметить, что приведенные цифры совпадают с предыдущими оценками в «Записках о Галльской войне», хотя это может означать, что он всего лишь был последователен в своих преувеличениях. Как бы то ни было, вполне вероятно, что коалиция племен, готовая дать генеральное сражение, собрала под свои знамена одну из самых многочисленных галльских армий, когда-либо выступавших в поход. По словам Цезаря, вожди призвали не всех, кто мог носить оружие, поскольку рассудили, что такое войско будет слишком огромным, плохо поддающимся управлению и, кроме того, его будет почти невозможно прокормить.

Вожди избрали из своей среды четырех военачальников. Одним из них был Коммий, царь атребатов, а двое других командовали конницей эдуев в армии Цезаря в начале года. Четвертым был Веркассивеллаун, двоюродный брат Верцингеторига, — единственный, кто в прошлом не служил в армии Цезаря. Армия медленно собралась и еще медленнее двинулась в поход. Защитники окруженной Алесии с каждым днем тревожились все сильнее и в конце концов решились на отчаянные меры. Жители самого города — женщины, дети и старики, не способные сражаться, — были выдворены наружу, чтобы эти «бесполезные рты» больше не сокращали скудные запасы провизии, необходимой для воинов. Вероятно, Верцингеториг предположил, что римляне разрешат им пройти через свои линии укреплений и укрыться в окрестных лесах. В таком случае его ждало разочарование. Цезарь укрепил стражу на обводном валу и не пропустил никого. Он мог сделать это из опасения, что проход такого множества беженцев мог прикрывать атаку защитников города, или же не хотел пускать их в окрестности, где его армия все еще занималась фуражировкой. Вероятно, он посчитал, что галлы будут вынуждены забрать гражданских лиц обратно и таким образом сделать его блокаду еще более эффективной. Они этого не сделали. Каждый полководец, казалось, состязался с соперником в холодной безжалостности. Мольбы горожан оставались без внимания, и они были обречены умереть от голода между противостоящими сторонами. Цезарь мог посчитать, что это зрелище деморализует галлов; оно безусловно придало финальной схватке еще более ожесточенный характер [31].