Адриан Голдсуорси - Юлий Цезарь. Полководец, император, легенда

Утром того дня, когда собрание триб должно было проголосовать за принятие или отклонение законопроекта, сторонники Цезаря, Помпея и Красса стали собираться в стратегических местах вокруг форума. Среди них, по всей вероятности, присутствовали некоторые ветераны из армии Помпея, имевшие прямой интерес в принятии закона. Некоторые пришли с оружием, хотя и старались скрывать его под одеждой. Сомнительно, что их было достаточно для того, чтобы контролировать все подступы к форуму, и, когда солнце поднялось высоко над горизонтом, перед храмом Кастора и Поллукса собралась огромная толпа. На этом участке форума было больше свободного места, чем вокруг ростры, т. е. Цезарь явно рассчитывал на огромную аудиторию. Следует помнить, что предлагаемое распределение земель пользовалось широкой поддержкой, а количество тех, кто активно противостоял ему, а не просто занимал нейтральную позицию, было очень незначительным. Открытая поддержка Помпея убедила тех, кто еще мог сомневаться в побуждениях Цезаря. Труднее сказать, что испытывали собравшиеся по отношению к группам вооруженных людей, расставленным вокруг форума. Цезарь вышел на подиум храма и произнес речь, в которой снова объяснил необходимость принятия своего закона. Посередине этой речи прибыл Бибул в сопровождении своих ликторов и помощников, а также Катон, трое трибунов этого года и группа их сторонников. Толпа расступилась перед ними, когда консул направился к Цезарю. Отчасти это было естественным проявлением уважения к его должности, но многие также считали, что он передумал и больше не будет противодействовать Цезарю. Но когда Бибул присоединился к Цезарю на подиуме храма (и, возможно, вспомнил собственную мрачную шутку об их совместном пребывании на посту эдилов), он ясно дал понять, что его позиция осталась неизменной. Присутствие трибунов предполагает, что Бибул и Катон собирались наложить вето на проведение собрания. Возможно, он также хотел объявить о том, что видел неблагоприятные знамения, препятствующие голосованию. Впрочем, дело уже зашло слишком далеко, поскольку такие заявления должны были предшествовать команде, повелевающей избирателям разделиться по своим трибам, уже отданной Цезарем [27].

Реакция толпы была мгновенной и враждебной. Бибула вытолкали со ступеней храма, когда он попытался выступить против Цезаря, его ликторов разогнали и переломали их фасции, что было тяжким символическим унижением для магистрата [49] Точно так же в свое время поступили с ликторами — посланцами сената легионеры Суллы. (Прим. ред.) . Согласно Аппиану, Бибул обнажил шею и прокричал, что он предпочитает запятнать землю своей кровью, если не сможет остановить Цезаря. Но эта героическая попытка закончилась фарсом, когда ему на голову надели ведро с навозом. Из толпы полетели камни, ранившие нескольких помощников Бибула и одного из трибунов.

Тем не менее никто не погиб, и это может указывать, что насилие находилось под жестким контролем Цезаря, его сторонников и союзников. Забрасывание консула навозом вместо причинения реального физического ущерба создает впечатление хорошо подготовленного и ограниченного применения силы, что составляет разительный контраст с большинством других периодических вспышек насилия начиная со 133 г. до н. э. Катон остался цел и невредим и ушел последним, неустанно убеждая сограждан в своей правоте и взывая к их чести. По словам Аппиана, он был выведен из толпы некоторыми сторонниками Цезаря, но впоследствии вернулся и прекратил свою агитацию лишь после того, как понял, что никто не собирается его слушать. Собрание состоялось, и законопроект был одобрен значительным большинством голосов. Новый закон включал пункт, требующий от каждого сенатора принести клятву выполнять его требования и не стремиться к его отмене.

Нарушение клятвы влекло за собой изгнание. За короткое время — вероятно, не более чем за пять дней — все сенаторы принесли клятву. Консул прошлого года Метелл Целер, призвавший сенаторов присоединиться к нему в темнице, упорствовал дольше других, но в конце концов уступил. По свидетельству современников, Цицерон убедил Катона в том, что он представляет большую ценность для Рима, находясь в городе, а не в ссылке. Бибул появился в сенате уже на следующий день после голосования с протестом на поведение Цезаря. Собрание сената по этому вопросу скорее всего состоялось 1 февраля, когда он стал «держателем фасций». Однако надежда Бибула на то, что сенат осудит поведение Цезаря, а возможно, даже выпустит чрезвычайный указ и лишит его поста, как это случилось с Лепидом в 78 г. до н. э., оказалась необоснованной. Никто из сенаторов не пожелал вступать в конфликт с Цезарем или с его законом, принимая во внимание народную поддержку. Кроме того, многие сенаторы имели тесные связи с главными сторонниками закона, Помпеем и Крассом [28].

Бибул удалился в свою резиденцию и не показывался на форуме (по крайней мере, с атрибутами консульской должности) до конца года. Он занимался составлением оскорбительных памфлетов и разоблачением Цезаря, Помпея и их сторонников, которые приказывал вывешивать на форуме. Тем не менее Бибул предпочитал оставаться в тени. Вскоре люди стали говорить о «консульстве Юлия и Цезаря», а не Бибула и Цезаря. Светоний приводит популярный в то время стишок:

Однако Бибул не оставался совершенно бездеятельным и все еще пытался препятствовать Цезарю. Консулы определяли даты тех праздников, которые не отмечались в строго определенные дни. Бибул специально выбирал дни народных собраний с целью помешать их проведению, однако его коллега не был обязан признавать эти решения, и Цезарь просто игнорировал их. Он не мог помешать Бибулу лишь назначать даты празднеств или периодов благодарения, уже одобренные сенатом. В такое время было нельзя заниматься какими-либо общественными делами, поэтому часть года все же оказалась потерянной для Цезаря и его союзников. Впрочем, этих мер было недостаточно, поэтому Бибул регулярно направлял на каждую встречу или собрание, проводимое Цезарем, своих посланцев, объявлявших, что он видел неблагоприятные знамения и обсуждение следует отложить. Практика «наблюдения за небосводом» [50] Ауспиции. ( Прим. ред.) была освящена древностью, но для того чтобы подобные заявления обладали силой, их нужно было произносить лично. Все понимали, что это обычная уловка со стороны Бибула, но архаичный ритуал еще оказывал влияние на общественную жизнь, о чем можно судить по опусканию флага на Яникульском холме, которое завершило суд над Рабирием. Существовали определенные сомнения по поводу законности некоторых мероприятий Цезаря, хотя римляне не имели четкого мнения по этому поводу. Сам Цезарь носил титул верховного понтифика, а Помпей принадлежал к жреческой коллегии авгуров, наделенной особыми обязанностями истолкования знамений [29].