Инесса Магилина - Посольство монахов-кармелитов в России. Смутное время глазами иностранцев. 1604-1612 гг.

Вариантов маршрута для путешествия в Персию было несколько. Относительно безопасный, но не быстрый маршрут был связан с пересечением двух океанов на португальских судах, караван которых раз в год отправлялся в Индию (Гоа) с заходом в Ормуз. По времени самое благополучное путешествие занимало примерно 9 месяцев, не считая того, что судно могло затонуть. Однако португальцы, главным образом руководители ордена августинцев, усматривая в миссии кармелитов угрозу для своего влияния при дворе шаха Аббаса [341], отказались брать с собой кармелитов.

Второй маршрут пролегал через Средиземное море, был самым коротким, но и самым опасным. Если путешественники не тонули во время бури, что случалось раз из 10 поездок, и не попадали в плен к османским пиратам, то они высаживались в порту Александретты, в Леванте. Затем их маршрут пролегал до сирийского Алеппо, где, собственно, кончалась «османская цивилизация» и начиналось Дикое поле на ближневосточный лад. Если путешественникам удавалось не умереть в полупустынных местах без еды и воды, не замерзнуть или, наоборот, не погибнуть от 50-градусной жары, и, главное, не попасть в руки многочисленных разбойников, они могли добраться до Багдада, где в это время располагался османский гарнизон. Этим маршрутом, с вышеперечисленными приключениями, добиралась до Персии компания братьев Ширли – Энтони и Роберта – и еще 24 англичанина в 1598 г. Однако к 1604 г. между Персией и Османской империей шла очередная война, османы од новременно воевали и со Священной Римской империей на западе, поэтому и от этого маршрута пришлось отказаться.

Третий проходил через Священную Римскую империю, Польшу и Русское государство. При всей длительности этого пути, он казался наиболее безопасным. До Москвы посольство должно было добираться сухопутным путем, а далее по Волге с торговыми или посольскими караванами до Каспия. При благоприятных погодных условиях море можно было пересечь за 30–40 дней и высадиться на территории Персии. Именно таким путем в Персию за три года до этого добирались августинцы Франсиско Дакоста и Диего да Миранда. Наши кармелиты выбрали именно его еще и потому, что до самой русской границы они могли беспрепятственно пользоваться услугами и содействием многочисленных папских нунциев и католических монастырей. Для этих целей они запаслись письмами от кардиналов Альдобрандини и Сан-Джорджио [342].

Посольство, состоявшее всего из пяти человек, снабженное рекомендательными письмами, священными книгами и подарками для шаха, выехало из Рима 6 июля 1604 г. в праздник Св. Петра и Павла [343]. Курс был взят на Венецию, но по дороге заехали в Лорето, поклониться Богоматери Лорето (Лоритано), которая считается покровительницей всех миссионеров, кстати, почитается и в православии, образ Богоматери «Прибавление ума» [344]. С этого момента о. Павел-Симон начал вести свой дневник, обращая внимание на малейшие детали, которые встречались путешественникам по дороге.

Добравшись 13 июля 1604 г. до Венеции, кармелиты имели аудиенцию в сенате Республики. Для Венеции связи с Персией, так же, впрочем, как и с Османской империей, имели стратегическое значение. Венецианский сенат, со своей стороны, снабдил папских посланников собственными письмами на имя шаха. В Венеции миссионеры пробыли три дня и отправились дальше, в Тренто, куда прибыли 20 июля. 21 июля кармелиты въехали в пределы Священной Римской империи, уже помимо милых сердцу единоверцев-католиков очень часто встречались еретики, и не отдельными группами, а целыми городами, в которых к кармелитам относились враждебно [345]. Резиденция императора Рудольфа II в это время находилась не в Вене, а в Праге, куда посланники прибыли 1 августа 1604 г. [346]Так, можно сказать – благополучно, закончился первый этап пути папской миссии.

Знакомый нам уже по посольству Ширли – Хусейн Алибека папский нунций Феррери, являвшийся по совместительству епископом Верчелли, поселил их в собственном дворце. У кармелитов к Феррери было деликатное поручение лично от Климента VIII. Папа настоятельно рекомендовал для более легкого и успешного прохождения через территории Московии обзавестись письмами Рудольфа II на имя «Великого Герцога этого государства», для этой цели нунций должен был сопровождать кармелитов на аудиенцию к императору [347]. Император Рудольф II принял послов очень любезно и снабдил их своими личными письмами и к шаху Аббасу, и к Борису Годунову, и к «другим важным персонам тех царств» [348].

В это самое время произошло знакомство кармелитов с персидским послом, находившимся при дворе императора уже шесть месяцев. Этим послом был уже знакомый нам по предыдущей главе Зайнуль Абдин-бек Шамлу, отцы-кармелиты именовали его Зенил Камбей. Посол был не просто знатным кызылбашем, а родственником шаха, поэтому ему в течение всего его пребывания при дворе императора оказывался самый роскошный прием и демонстрировалось непременное почтение к его сюзерену. Как уже отмечалось, Аббас направил Зайнуль Абдин-бека к Рудольфу II для переговоров о совместной борьбе против османов. Зайнуль Абдин-бек сыграет достаточно драматичную роль в судьбе папского посольства. При дворе императора в этот момент находился еще один папский нунций – Клаудио Рангони, аккредитованный при дворе Сигизмунда III. Рангони, как и Феррери, очень покровительствовал кармелитам, поэтому он делал все, что могло бы способствовать папской миссии. Нунций Рангони устраивает встречу о. Павла-Симона с Зайнуль Абдин-беком. Нунций пригласил Зайнуль Абдин-бека на роскошный прием, где присутствовала вся дворянская элита Праги. Но в результате нунций достиг противоположного эффекта. Зайнуль Абдин-бек был хитрым и осторожным человеком, он не раз выполнял самые деликатные поручения шаха Аббаса. Увидев, какие почести и уважение расточали присутствующие скромным монахам-миссионерам, Зайнуль Абдин-бек задумался об истинных целях миссии кармелитов. Достаточно сказать, что на приеме в их честь, который устроил нунций Феррери, кармелитам прислуживал Д. Бальтасар де Маррадас, мальтийский рыцарь и капитан французской кавалерии. Нунций Рангони попытался отрекомендовать Зайнуль Абдин-беку «христианских монахов» (?!) в качестве послов для ведения переговоров по антиосманским действиям. Зайнуль Абдин-бек мог опасаться того, что шах сочтет результаты его миссии неудовлетворительными, так как ему не удалось добиться от императора конкретных действий в отношении создания общеевропейского союза против османов, кроме того, его почти год, несмотря на его протесты, удерживали в Праге. А кармелиты имели с собой письма от римского папы, императора, польского короля и некоторых итальянских правителей. Этот факт должен был повысить в глазах шаха статус папского посольства. Так или иначе, но именно тогда в Праге между кармелитами и персидским послом установились натянутые, если не сказать враждебные отношения.