Николай Карпов - Мятеж главкома Сорокина. Правда и вымыслы

«Вдруг увидела, — пишет она, — что-то странное и дикое! Около самого вокзала была сложена большая красная пирамида из тел в самых разнообразных позах…

— Клюкин! Посмотри! В такой-то мороз, а они в одних рубахах! Кто это?

Но, не успел он ответить мне, как мы уже подъехали ближе, и я увидела, что это были не живые люди! Огромная группа на уровне вокзальной крыши была из… трупов турецких солдат. Они были во всевозможных позах: нижние, как подставка, лежали наваленные, как попало. Но выше некоторые сидели в разных позах. Другие стояли по нескольку трупов вместе, обнявшись. А на самом верху стоял труп с вытянутой вперед рукой, с лицом повернутым к Сарыкамышу и с оскаленными в страшной улыбке зубами. Издали они казались живыми, и я их приняла за живых людей. Такие им были приданы естественные позы… Вблизи эта группа мертвецов была страшна! Страшным видом своим и смыслом… как бы издевательства над жертвами подвига самопожертвования…

— Это казаки сделали! Пущай смотрют на Саракамыш, если взять его не смогли и наших голов порубить не сумели… — сказал Клюкин». [43] Там же. С. 187.

В полк Кучерова в эти дни из штаба корпуса пришла телеграмма, в которой говорилось:

«…Весь турецкий корпус во главе с командиром корпуса, тремя командирами дивизий сдался в плен. 10-й корпус разбит и преследуется генералом Баратовым» [44] РГВИА. Ф. 5175. On. 1. Д. 1. Л. 137. .

В этой же телеграмме командир корпуса дал оценку действий командования войск Кагызманского отряда:

«…Ваши действия нахожу правильными, благодарю за своевременную присылку Ваших ценных сведений о восстании курдов в селениях Казан и Булахлы» [45] Там же. .

Находясь все время в боевой обстановке, Сорокин не забывал о своих прямых обязанностях. Не один десяток раненых казаков спас он от неминуемой гибели. Для раненого на морозе, когда кровь почти не сворачивается, если быстро не сделать перевязку прямо на месте боя означало верную смерть. Поэтому кандидат на классную должность Сорокин, несмотря на смертельную опасность, всегда был вовремя там, где в нем больше всего нуждались, и спасал людей. Вскоре он получил следующую высокую награду — Гергиевский крест 3-й степени.

Победа под Саракамышем была достигнута высокой ценой и для русской армии. Она потеряла убитыми и раненными свыше 20000 своих солдат, казаков и офицеров, тысячи были обморожены и серьезно простужены. Работы медикам значительно прибавилось. Сорокин и его коллеги сутками напролет занимались ранеными, заболевшими и обмороженными. Полковые медицинские пункты и госпитали не вмещали тех, кто нуждался в срочной помощи.

Победы под Ардаганом и Саракамышем вывели русскую Кавказскую армию из очень трудного положения. Но для полного поражения турок и более длительного обеспечения Кавказа от их нашествия необходимо было разгромить оставшийся еще боеспособным 11-й турецкий корпус. Он продолжал действовать на Эрзерумском направлении и пытался, хотя и безуспешно, теснить русские части к Саракамышу. После того как были разгромлены турецкие колонны, пытавшиеся действовать обходными путями, этот корпус развил свою активность в районе Караургана. Видимо его командование стремилось отвлечь на себя силы русских войск и тем прикрыть отход своих разгромленных соседей.

Произведя перегруппировку своих войск, русское командование, несмотря на продолжавшиеся сильные метели и снежные заносы, начало наступление. После упорных боев с 8 по 16 января 1915 г. турки были сбиты с сильной Зивинской позиции. Противник быстро покатился назад, сбрасывая свою артиллерию в пропасти и оставляя по пути своего отступления раненых и боеприпасы. Столь сильный натиск русских войск окончательно вывел из строя 11-й корпус противника, а вместе с этим была надолго сломлена боеспособность всей турецкой армии, находившейся под руководством смелого и энергичного Энвер-паши. Таким образом, Кавказ надолго был обеспечен от новых нападений турецкой армии. Получив передышку, командование Кавказской армией немедленно начало перегруппировку своих войск и восполнение понесенных потерь. Нижние чины прибывали более-менее исправно, а вот младших офицеров катастрофически не хватало. Они, как и положено, постоянно находились вместе с солдатами на линии огня, и их потери были наибольшими. Из центра ожидать присылки младших офицеров на замещение должностей было нереально, поэтому командование фронта большие надежды возлагало на подготовку их в открытых специальных школах прапорщиков, и прежде всего в г. Тифлисе.

Как уже говорилось ранее, непродолжительное время пребывания на фронте И.Л.Сорокин проявил себя с наилучшей стороны. По своим обязанностям он мог бы иногда и не принимать участия в атаках, в разведке или в боевом охранении, но тем не менее всегда рвался туда, где опасно, показывая исключительную смелость, находчивость и особую казачью лихость. Эти качества кандидата на классную должность, военфельдшера 3-й сотни 3-го Линейного полка Ивана Сорокина не могли быть не замечены его начальниками. Его хладнокровие в бою, умение действовать в сложной обстановке, стремление прийти на помощь командиру, а если надо, то и заменить его, сыграли свою роль. По своим знаниям и опыту службы он, конечно, был гораздо выше той должности, которую занимал. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Сорокин в числе других был отобран и 18 января 1915 г. направлен для поступления в 1-ю Тифлисскую школу подготовки прапорщиков.

Звание прапорщик было самым младшим офицерским чином. Оно было упразднено в армии еще при Александре II и сохранилось лишь для вольноопределяющихся 1-го разряда, которые производились в него после окончания призыва и лагерного сбора. Они именовались «прапорщиками запаса». Потом, в случае войны, каждый прапорщик обязан был пройти еще не менее двух лагерных сборов, чтобы вступить в строй в качестве младшего офицера. Все прапорщики запаса с началом 1-й Мировой войны были призваны в войска и в течение 1914–1915 гг. многие из них погибли в боях. (См.: «Часовой» № 561 март 1973, с. 12.) Теперь недостаток младших офицеров заставил военное руководство империи открыть ряд школ прапорщиков, причем срок их обучения был сокращен до 3-х месяцев. Одной из них, как уже говорилось, и стала 1-я Тифлисская школа подготовки прапорщиков.

Начальником ее был в то время генерал-майор А.Е.Гутор. До недавнего времени он руководил штабом корпуса на Кавказском фронте, хорошо знал театр военных действий, и такой человек мог по-настоящему организовать подготовку младших офицеров в сжатые сроки. Курсовым офицером у Сорокина стал подпоручик Левицкий. По возрасту, он был моложе многих слушателей (Сорокину уже шел 31-й год), но показал себя достаточно грамотным и умным воспитателем.