Николай Карпов - Мятеж главкома Сорокина. Правда и вымыслы

Когда Шкуро поднял вопрос об обеспечении его оружием, то, опять же, как пишет он сам:

«[…] Автономов объяснил мне, что он на днях едет в Екатеринодар, где совместно с Сорокиным, арестует местный ЦИК и пришлет затем в бронированном поезде 10000 винтовок, пулеметы и миллион патронов, а также крупную сумму денег. Я же должен обязаться гарантировать ему и Гуменному жизнь и прощение со стороны белых войск». [163] Там же.

Шкуро писал также о том, что в случае удачного осуществления своих планов, Автономов якобы хвалился, что при посредстве Гуменного, передаст Добровольческой армии на станции Тихорецкой несколько составов с вооружением.

Нужно сказать, что мысли о том, чтобы красным и белым объединиться для борьбы против общего врага — немцев посещала в то время и командующего Добровольческой армии генерала А.И. Деникина. Правда, они носили чисто предположительный гипотетический характер, и ни в какие конкретные шаги потом не трансформировались. Но, то, что они были, он подтвердил в своих воспоминаниях, когда писал:

«Проклятая русская действительность! Что, если бы вместо того, чтобы уничтожать друг друга, все эти отряды Сорокина, Жлобы, Думенко и др., войдя в состав единой Добровольческой армии, повернули на север, обрушились на германские войска генерала фон Кнерцера, вторгшиеся в глубь России и отделенные тысячами верст от своих баз…» [164] Деникин А.И. Очерки русской смуты (далее - ОРС). - Берлин: «Слово», 1924. Т. 3. С. 194. .

Конечно, принимать на веру все то, что писал Шкуро об Автономове и Сорокине, нужно с большой осторожностью и обязательно с учетом его отнюдь не кристальной честности. Если внимательно подойти к анализу его биографии, то сразу же напрашивается вывод о том, что в этом человеке рядом с его необыкновенной смелостью и отвагой уживались черты и поступки, позорящие его как офицера и снискавшие ему дурную славу. Однако, все же важно учесть, что писал он свои мемуары в 1920–1921 гг. в эмиграции, в Париже, по горячим следам событий Гражданской войны, и это имеет важное значение для анализа всего того, что произошло потом, по возвращении Автономова в Екатеринодар.

Что касается попытки Автономова привлечь к командованию Красной Армией генералов старой армии, то она окончилась неудачей. Все тот же Шкуро, бывший свидетелем и этих событий, так описал их.

«[…] я со Слащовым и Датиевым отправились к Радко-Дмитриеву. Он занимал скромный маленький домик около парка. Супруга генерала была очень встревожена тем, что ее муж стал объектом внимания со стороны большевистских заправил. Мы успокаивали ее как могли.

— Я не могу им верить, — сказал мне генерал Радко-Дмитриев. — При первой же неудаче они обвинят меня в контрреволюционности или измене и расстреляют. Не думаю также, чтобы генералы Алексеев и Деникин согласились пойти на сговор с этими мерзавцами.

Пришедший в это время генерал Рузский, высказал аналогичные взгляды:

— Кроме того, ведь у них нет ничего мало-мальски похожего на то, что мы привыкли понимать под словом армия; как же с этими неорганизованными бандами выступать против германцев?

[…] Мы со Слащовым возражали, что все-таки необходимо организовать армию; это даст нам возможность произвести переворот.

— У нас имена слишком одиозные, и нам невозможно начинать это дело, — возражали оба генерала. — Беритесь вы за это дело, а если у вас что-либо наладится, то, может быть, и мы согласимся впоследствии возглавить армию » [165] Там же. .

Когда чуть позже Автономов и Гуменный, опять-таки, по словам Шкуро, все же действительно стали уговаривать Радко-Дмитриева принять на себя командование армией, то он сам, а за ним и Рузский, решительно отклонили это предложение, ссылаясь на старость и болезни. Впрочем, Радко-Дмитриев сказал, что если здоровье его поправится и офицеры, поступающие в армию, будут пользоваться всеми присущими этому званию прерогативами, то он, может бьть, еще пересмотрит впоследствии свое решение.

Несколько забегая вперед, надо отметить, что даже такая, можно сказать, лояльная позиция генералов Радко-Дмитриева и Рузского не спасла их. Пять месяцев спустя, сразу после мятежных действий Сорокина, ЦИК и органы ЧК Северного Кавказа дали сигнал к началу красного террора, и первыми жертвами его стали не только эти генералы, но и десятки других офицеров старой армии.

Что касается Шкуро, то он «добросовестно» использовал мандат Автономова на мобилизацию казачьих частей и вскоре действительно организовал отряд. Когда же привлеченные им казаки спрашивали, куда он их поведет, Шкуро первое время не объяснял, или говорил, что придется воевать с немцами. Впоследствии же он выступил с этим отрядом против советской власти, захватывая поочередно Кисловодск, Ессентуки, Пятигорск.

После описанных ранее событий, связанных с конфликтом между военными и советскими властями на Кубани инцидент хоть и был слегка приглушен, но полностью не ликвидирован. ЦИК республики считал, что и Автономов и Сорокин все более узурпируют всю власть в республике, а это в создавшейся обстановке может привести к непоправимым последствием. Чтобы усилить свое влияние на армию и партийную работу в ней, ЦИК 29 апреля 1918 г. постановил организовать Чрезвычайный Штаб Обороны (ЧШО). В него вошли шесть членов ЦИК, в том числе и главком Автономов. Но он оказался там по сути дела один, в окружении своих недоброжелателей, главным образом представителей партии эсеров. Этот орган предназначался для управления всеми военными делами в республике и был наделен очень большими полномочиями. В принятом по этому поводу решении говорилось:

«Штаб Обороны революции создается для планомерной, организованной борьбы с внутренними и внешними врагами советской власти и для руководства всеми военными силами советской республики.

Кубанский Центральный Исполнительный Комитет наделяет Штаб обороны чрезвычайными неограниченными полномочиями.

За Кубанским Исполнительным Комитетом остается право требовать отчета, отзывать отдельных членов и распускать полностью Штаб.

Штаб состоит из семи членов, шесть избираются Центральным Исполнительным Комитетом и один представитель — от фронтового съезда.

Все избранные в Штаб комиссары сохраняют полномочия, которыми они ранее были обличены.

В Чрезвычайный Штаб Обороны революции избраны товарищи: Иванов, Гуменный, Кудрявцев, Выгриянов, Ивницкий, Дунин; кандидатами: Коробкин, Яков Полуян и один кандидат от фронтового съезда» [166] Цит. по: Борисенко И.П. Указ, соч. С. 17. .

3 мая вышел первый приказ ЧШО: отныне ему принадлежала вся военная власть. Главкомом назначался Автономов, начальником штаба вооруженных сил республики — Мацилецкий.