Майкл Грант - Греческий мир в доклассическую эпоху

Кроме Тольфы, церетане прибрали к рукам и значительную часть внутренних земель, где остались их живописные скальные гробницы. Цере сменил Тарквинии в роли морской державы и объединился с Карфагеном, дабы пресечь ставшую угрожающей активность греческих колонистов из Фокеи, Массалии и Алалии (Алерия на Корсике). Ок. 540/535 г. до н. э. противники встретились в морском «сражении при Алалии», и хотя фокеяне вышли из него победителями, они понесли слишком тяжелые потери, чтобы поддерживать свою алалийскую колонию и дальше 53.

На принадлежавшем Цере побережье имелось пять или более портов, Одним из этих приморских городов был Пуник (Punicum) названный так позднее римлянами, предположительно из-за того, что прежде здесь было поселение карфагенских (пунийских) купцов. Другим церетан-ским портом были Пирги (лат. Pyrgi, ныне Санта-Севера), где имелось святилище Геры. Сохранилась надпись, из которой явствует, что некий самосец почитал ее под этим греческим именем — именем главной покровительницы своего родного города, — а не под именем Уни, «тождественного» этрусского божества. Спасаясь от персидской угрозы на родине, в Цере и его портовые города стекались ионийские художники. Одна из ионийских гончарных мастерских, где, помимо собственного, мастера были знакомы и с коринфским вазописным стилем, производила гидрии (Ъбр'юа, большие кувшины с тремя ручками, с которыми ходили по воду). Их покрывали полихромные росписи, выполненные двумя (?) даровитыми вазописцами в колоритной и остроумной манере; эти художники уделяли чрезвычайное внимание выразительности человеческих лиц (ок. 525–505 гг. до н. э.).

И что самое главное, под воздействием греческого искусства в Цере появилась собственная школа терракотовой скульптуры, равная которой существовала в ту эпоху лишь в Вейях. Изображение возлежащей семейной пары на крышке саркофага, хранящееся в римском музее Виллы Джулиа, является шедевром этрусского искусства с характерным для него сплавом исконно италийских и ионийских черт и особенностей. Местные ваятели той поры создавали превосходные рельефы; особого внимания заслуживает фриз (ок. 525–485 гг. до н. э.) из святилища в Пиргах, изображающий ги-гантомахию: стиль его чем-то напоминает росписи на аттических вазах.

Однако правители Цере отнюдь не были единственно сосредоточены на всем греческом: среди находок из Пирг оказались три золотые пластинки с двуязычными надписями — на пунийском и этрусском наречиях (ок. 500 г. до н. э.), — увековечившими посвящение даров церетанским правителем Тефарием Велианой (qefarie velianas) карфагенской (финикийско-сирийской) богине Астарте 64. Его преемники, вследствие вражды с Вейями, обратились за помощью к Риму (см. ниже), и дружба римлян позволила им значительно расширить сферы влиянии в Нации и Кампании 65.

Вульчи (этрусское название Велха [velca]) лежал к северо-западу от Цере, на холме, защищенном крутыми утесами, и располагался над «петлей», которую делали в 10 км от моря река Армента (совр. Фьора) и ее два притока, ок. 700 г. до н. э. существовавшие здесь порознь селения слились в единый город. Через долину Арменты пролегал путь к горе дмиате и ее рудным месторождениям, которые и служили для Вульчи основным источником богатств.

О размахе же этих богатств позволяет судить обильный и продолжительный приток греческих ваз, в том числе — огромного количества протокоринфской и коринфской утвари, с каким среди других городов мог поспорить только Цере. Производилось множество местных сосудов в подражание привозным, а в конце VI века до н. э. здесь зародилась и самобытная школа церетанской керамики (ошибочно получившей название «понтийской»): ионийские вазописцы, бежавшие в эти края от персидского ига, расписывали сосуды сценами из греческой мифологии. Вульчи производил скульптуру в камне — что было скорее исключением для Этрурии, где подходящие сорта камня отнюдь не в изобилии, — и разрабатывал копи на Амиате. Здесь не покладая рук трудились литейщики-бронзовщики, и поэтому Цере вывозил в адриатическую Спину гораздо больше своих бронзовых изделий, чем какой-либо другой этрусский город (Глава VIII, раздел 1). Благополучные города в глубинных областях, зависимые от Вульчи, просуществовали недолго, но у них имелся морской порт — Реги (11е§ае) 7или Регисвилла (1^18иШа, совр. Ле-Мурелле) — неподалеку от устья Арменты; предположительно, он контролировал укрепленную торговую гавань возле Орбетелло, которую недавно удалось отождествить с древним Калузием (Са1шшт).

О величии города свидетельствует крупнейшая в Этрурии гробница курганного типа (более 60 м в диаметре) — Куку-мелла в окрестностях Вульчи {ок. 560–550 гг. до н. э.); а стенные росписи из гробницы Франсуа {ок. 300 г. до н. э.), ныне хранящиеся в римском музее Торлония, дают представление о целой героической традиции, затрагивающей давнюю историю города. Изображенная на этом настенном фризе сцена — убийство одного из Тарквиниев воином из Вульчи — даже проливает свет на время действия: возможно, конец VI века до н. э., когда воины или просто самозванцы из этого города, возможно, временно захватили власть над Римом. Кроме того, Вульчи, по-видимому, был главным очагом культа Энея, который затем перешел — напрямую или косвенно к римлянам (так что Эней в конце концов сделался героем вергилиева «национального» эпоса). Граждане Вульчи также сыграли видную роль в присоединении кампанских земель к этрусским владениям; возможно, Рим в ту пору служил для них перевалочным пунктом. Когда же в конце V века до н. э. самниты положили конец этрусскому влиянию в Кампании, — такая неудача отнюдь не отбила у жителей Вульчи охоту к расширению своего владычества: они лишь обратили взоры на север Италии. Там было найдено множество бронзовых предметов и драгоценностей, относящихся к более поздним периодам существования Спины; они либо происходили из Вульчи, либо были выполнены в технике, использовавшейся тамошними мастерами.

Вейи (лат. Veii, совр. Вейо) находились в Южной Этрурии (ныне Лацио) и занимали просторное горное плато, состоявшее из двух кряжей и южной возвышенности (акрополя). Защищали город крутые утесы, высящиеся над рекой Кремерой (Cremera, совр. Валькетта) и одним из ее притоков. Кремера, впадающая в Тибр, в древности была судоходной. В начале I тысячелетия до н. э. на этом месте существовало несколько деревушек, а во второй половине VIII века до н. э. они слились в единый город, затем превратившийся в самостоятельное государство. Расположение Веий в крайней южной точке у подступов к Этрурии, — вдвойне привлекательное ввиду того, что из семи городских ворот лучами расходились дороги в прочие города, — побудило греческих купцов из кампан-ских центров вроде Питекусс и Кум использовать этот город в качестве посредника в торговле с другими, более северными, этрусскими городами, от которых грекам нужны были металлические руды 66. Сами вейенты не вели добычи руды, но, несомненно, извлекали выгоду из своей роли посредников. Немалую прибыль приносило и сельское хозяйство, которое процветало еще и благодаря гидротехническим сооружениям — разветвленной системе искусственных каналов (ку-никулов). Кроме того, источником доходов служили и залежи соли в устье Тибра (что для остальных краев Этрурии было редкостью).