Майкл Грант - Греческий мир в доклассическую эпоху

Другие же греческие купцы, приезжавшие в эмпорий, осе-дали здесь, пополняя число постоянных жителей. Вместе с тем, должно быть, протекло немало времени — согласно преобладающему мнению, несколько веков, — прежде чем египетские власти позволили Навкратису обрести статус и порядки, подобающие полноценному городу. После того, как Египетское царство разрушили и прибрали к рукам персы (525 г. до н. э.), торговый центр продолжал процветать, хотя размах его деятельности стал уж не тот. Позднее он стал предметом поэмы «Основание Навкратиса» (Аполлония Родосского), а в книге «Об Афродите» Полихарма, уроженца Навкратиса, также, надо полагать, сообщались сведения из местной истории. Другими здешними историками были Харон и Филист. Но, пожалуй, величайшим поводом для гордости городу служило то обстоятельство, что именно через него — но, быть может, и через другие греческие поселения, разбросанные по Египту, — греки в других краях впервые (или заново, после длительной утраты связей с эпохи бронзы) познакомились с достижениями египетского зодчества и ваяния, которые они затем быстро усвоили и усовершенствовали. Часто высказывалось предположение (несмотря на сомнения), что греческие куросы были вдохновлены именно египетскими статуями в человеческий рост; а про Феодора Самосского рассказывали, например, что он применял египетскую технику 38. В то же время очевидно, что уже сам вид сооружений в этой стране послужил грекам мощным стимулом для создания первых монументальных храмов на собственной земле.

Проникновение греков в земли Южной Италии и Сицилии, произошедшее в весьма раннюю эпоху, вылилось в отважнейшее и плодотворнейшее предприятие: за короткий промежуток времени появились греческие колонии в Кампании, у Тарентского залива (залив Таранто), на берегах Сицилийского (Мессинского) пролива и в Восточной Сицилии.

Эти заселенные колонистами области Италии вскоре стали известны под именем «Великой Греции» — возможно, оттого, что географическая протяженность освоенного материкового края оказалась неслыханно обширной и великолепной. Местный климат — жаркое, сухое лето и мягкая зима (особенно в прибрежных районах), — вкупе с характерными свойствами почвы, моря и растительности, представлял для греков, в целом, знакомое и благоприятное окружение, куда они могли перенести собственные сельскохозяйственные культуры и другие приметы бытия, почти не ощущая перемены.

Сперва внимание греков привлекло западное побережье — Кампания, область к юго-востоку от Лация (Latium, ныне Лацио). Здешние вулканические почвы отличались чрезвычайным плодородием, что не укрылось от греков, — хотя поначалу многие греческие колонии основывались исключительно в целях торговли.

Первое из этих поселений возникло в Питекуссах (ni-тпехгхккхЕ, также Инарима (Ivotpipe), Энария (Aevapia), ныне Искья) — на плодородном острове в 11 км от материковой Кампании, неподалеку от северной оконечности Кумского или Кратерского (ныне Неаполитанского) залива (aivua Хх>-pavoa). Керамика греческого происхождения, восходящая к микенской эпохе (поздний бронзовый век, ок. 1400 г. до н. э.), была обнаружена здесь на крутом, хорошо защищенном мысе Монте-Вико, над Гераклионом (совр. Лакко-Амено) у северо-западного края острова, где к плоскогорью с полоской пахотной земли с обеих сторон прилегают укромные гавани.

В дальнейшем — но не позднее 775/770 г. до н. э. (о чем говорят предметы из местных захоронений) — на этом же месте возник греческий торговый пост (эмпорий) — еще не город 1. Основателями поста были выходцы из Халкиды и Эретрии (в последнем случае, вероятно, — политические ссыльные) — эвбейских городов, которые и возглавили великую экспансию, затеянную греками в ту пору. (К этим купцам присоединились и некоторые жители Кимы — только, вероятно, не известного города в Эолиде [запад Малой Азии] с этим названием, а того городка на Эвбее [ныне Палеокастри?], который и подарил свое имя эолийскому городу, а позднее и Кумам.) Такая связь с Эвбеей подтверждается и данными археологии: в Питекуссах был найден кубок (ок. 750 г. до н. э.) с надписью, сделанной на халкидской разновидности греческого алфавита. Это самый ранний из известных нам образцов записанных стихов — три строки, в которых упоминается воспетый в «Илиаде» кубок Нестора. На другом сосуде, обнаруженном в окрестностях, изображено кораблекрушение, свидетельствующее о раннем интересе эвбеян к морским путешествиям.

Собственно, их эмпорий в Питекуссах и был первоначально создан ради налаживания морской торговой связи с Этрурией — областью на Тирренском побережье, дальше, за Тибром, — чьи запасы металла, особенно железа и меди, были насущно необходимы грекам 2. Этой связи способствовало и существование важнейших этрусских поселений в самой Кампании. Среди них выделялась Капуя, которая, вероятно, выступала посредником в перевозке металлов из Этрурии в Питекуссы. Кусок железа (гематита), обнаруженный в нижнем археологическом слое в Питекуссах, происходит с богатого металлом этрусского острова Ильва (Эльба); а прочие питекусские находки свидетельствуют о ранней обработке железа — это шлак, блюмы (куски железа, переплавленные в бруски) и поддувала кузнечных мехов.

Обычно в перевозке металлов существовали три ступени: от места извлечения руды до плавильни, оттуда до ремесленной мастерской, а затем от мастерской до получателя. В Питекуссах же второй стадии не требовалось, потому что желе-зоплавильни и кузнечные мастерские сосуществовали бок о бок. (Так же дело обстояло в западносицилийской Мотии [Мотххх, Могил] > с чьими финикийскими [карфагенскими] куп. нами сознательно соперничали эвбейские торговцы в Пите-куссах и прочих краях, — как представляется, порой даже самолично отправляясь в Карфаген 3.)

Если правители этрусских городов-государств исправно снабжали питекусских купцов железом и медью, то их побуждало к этому, главным образом, золото, которое те поставляли взамен этрускам: об этом свидетельствуют богатые захоронения VIII века до н. э., найденные в городах Этрурии. Эвбея не же приобретали это золото через свои эмпории в Аль-Мине, Посидейоне и Палте в Северной Сирии (Глава VI, раздел 4), а возможно, и через торговые кварталы в портах самой Финикии. Правда, остается неясным, где именно оно было обращено в те украшения, что обнаружились в этрусских гробницах, — быть может, в Сирии, или в Питекуссах, или в самой Этрурии, — и кто его обрабатывал — чужестранцы или местные мастера, или и те и другие. Как бы то ни было, контакты Питекусс с Востоком засвидетельствованы археологическими находками — привозными скарабеями (геммами, или печатками в форме жуков), которые создавались финикийцами под влиянием египетских образцов (и вызвали подражания на острове).