Александр Речкалов - Русь: путь к Украине. Украинские земли в составе Польши и Литвы. Книга 1

По сведениям В. Антоновича, очень скоро вокруг Скиргайло в Киеве «…стала сосредоточиваться вся западная Русь; области и города присылали ему грамоты с изъявлением преданности и верности. Киев сделался центром Руси, с которым великий князь литовский должен был считаться и принимать во внимание его интересы при установлении общего направления своей политики». Впрочем, княжение Скиргайло в Киеве продолжалось недолго, так как 10 января 1397 г. он внезапно умер. За несколько дней до своей кончины киевский князь пребывал в добром здравии и даже пировал на митрополичьем дворе «у святой Софьи» с наместником митрополита Фомой. В связи со скоропостижной смертью Скиргайло высказываются предположения, что он был отравлен не то сторонниками Владимира Ольгердовича, не то посланцами самого Витовта, однако достоверных данных, подтверждающих ту или иную версию отравления, источники не содержат. С большой скорбью киевляне похоронили князя Скиргайло в Печерском монастыре, у гроба одного из основателей обители преподобного Феодосия.

После смерти Скиргайло Витовт назначил наместником в Киев одного из самых доверенных своих сподвижников князя Ивана Гольшанского, представителя жемайтского княжеского рода, не менее древнего, чем Гедиминовичи. Как отмечает в этой связи Ф. М. Шабульдо, «правление князя Гольшанского в Киеве знаменовало начало почти сорокалетнего периода пребывания Киевской земли под властью великокняжеских наместников и постепенной ликвидации в ней удельно-княжеской власти». Прежние обширные уделы Великого княжества Литовского перешли под непосредственное управление центральной власти или несколько раз передавались различным правителям, что мешало им укорениться в этих владениях. В конце концов бывшие большие княжества превратятся в обыкновенные провинции Литовского государства, а от прежних порядков сохранятся лишь несколько сравнительно небольших княжеств: Черниговское, Острожское, Полесское, Ратненское, Копыльское, Заславское, Пинское, Чорторыйское и Стародубское. По оценке М. Грушевского, это были «…уже не те почти независимые княжества-государства, а только большие поместья. Для поместий они были даже очень велики, простирались на много десятков верст, но политического значения не имели». Владельцы этих княжеств о нарушении своей вассальной присяги повелителю Литвы и не помышляли.

Такое кардинальное изменение государственного устройства и сосредоточение власти в руках Витовта нашло свое отражение как в статусе Великого княжества Литовского, так и в положении самого князя, который больше не желал быть наместником польского короля. Кейстутович все решительнее действовал полностью самостоятельно, не согласовывая свои планы с Ягайло, и откровенно стремился к политической независимости Литвы от Польши. Подчеркивая произошедшие изменения, с 1395 г. он начинает во всех документах титуловаться великим литовским князем, тогда как ранее этот титул использовался им только в актах, относящихся ко внутренним делам русинских земель. Король Владислав-Ягайло более не мог решить без помощи своего бывшего наместника ни одного касающегося Литвы вопроса.

Необходимо заметить, что решительное выступление князя Витовта против удельного дробления государства вступало в противоречие со сложившимся в землях Руси стремлением к значительной областной автономии. Но к конфликту с боярами-русинами внутриполитический курс Витовта не привел, поскольку был реализован далеко не полностью. По мнению Шабульдо, проводимая великим литовским князем политика затронула «лишь высшие звенья власти в удельных княжествах, оставив ее традиционную структуру без изменений. Но даже замена удельных князей великокняжескими наместниками осуществлялась непоследовательно». Указанное отсутствие последовательности в действиях Витовта и Ягайло дает повод некоторым историкам сомневаться в том, проводили ли они вообще курс на ограничение прав удельных князей.

Так, О. Русина обращает внимание на упоминавшегося Ивана Гольшанского и его потомков, не привлекающих, как правило, особого внимания исследователей. «Известно, — пишет украинский историк, — что в конце XIV ст. князь Иван Ольгимонтович Гольшанский руководил в Киеве «с руки» великого князя литовского Витовта; тут же в первой трети XV ст. княжили его сыновья Андрей и Михаил Ивановичи». После утверждения Гольшанских на киевском столе, они обрели большое влияние как при Виленском, так и при краковском дворах, а женщины из этого княжеского рода становились великими литовскими княгинями и польскими королевами. По мнению Русиной, очевидный недостаток научного интереса к правлению князей Гольшанских, основавших, по сути, новую киевскую династию, является неслучайным: оно плохо согласовывается с канонической историографической схемой, согласно которой Витовт стремился уничтожить удельное устройство в южной Руси.

Однако, напоминает Русина, еще в прошлом столетии Ф. Леонтович отметил, что в источниках Витовтовых времен вообще нет и намека на систематическое ограничение прав удельных князей во имя четко осознанного принципа единодержавия: местные правители, в своем подавляющем большинстве, не потеряли владения, как и не были сведены к рангу «служебных» князей. Свергнутые же удельные князья неизменно переводились на меньшие по размерам и доходам княжества, где они уже не могли обрести прежнее влияние. Помимо Киева, где появилась новая династия князей Гольшанских, принцип наследования власти был восстановлен Владиславом-Ягайло и Витовтом в Подольской земле, предоставленной во владение краковскому воеводе Спытку из Мельштына «на полном праве княжеском». Принцип наследования власти был восстановлен затем и в Чернигово-Северщине. Таким образом, вопрос о том, что именно происходило в середине 1390-х гг. в Великом княжестве Литовском: последовательное уничтожение удельной системы или изгнание (кстати, довольно лояльное) вассалов, отказавшихся принести присягу новому сюзерену, — остается в науке дискуссионным.

Прекращение внутренних раздоров в Великом княжестве произошло очень своевременно, так как набеги крестоносцев вновь стали приобретать угрожающий характер. В течение полутора последних лет рыцари совершили шесть нападений, проникая с каждым разом все дальше не только в литовские, но и в белорусские земли. Крестоносцам удалось взять Гродно, Новогрудок, Лиду. К тому же у них находился князь Свидригайло, которому была обещана помощь в борьбе против «предателя и узурпатора» Витовта. В 1394 г. великий магистр Конрад фон Юнгинген во главе многочисленного войска осадил Вильно. Но в Литве уже появилась сильная власть, и, несмотря на все военное искусство рыцарей и их превосходную артиллерию, осажденные, по сообщению С. М. Соловьева, «отбивались с таким мужеством, что магистр, потеряв треть войска, множество лошадей и снарядов, принужден был снять осаду и заключить мир с Витовтом, чтоб только беспрепятственно выйти из Литвы». Усиление Литвы позволило князю Витовту вмешиваться и в дела сохранявшего свою самостоятельность Смоленска. Под его давлением был удален князь Юрий и власть перешла к его брату Глебу. А когда Глеб предпринял попытку выскользнуть из-под литовской опеки, Кейстутович, распустив слух о походе на татар, неожиданно появился под Смоленском. Глеба и его бояр обманом завлекли в литовский лагерь, после чего Витовт распорядился отправить их «во свою землю Литовскую», а его войско заняло город. В Смоленск Витовт назначил своих наместников, и с сентября 1395 г., потеряв остатки суверенитета, это княжество стало составной частью Великого княжества Литовского. Одновременно был присоединен и г. Любутск. Консолидация сил литовского государства под властью князя Витовта стала приносить реальные плоды, а сын Кейстута продолжил политику князя Ольгерда по собиранию земель Руси.