Александр Речкалов - Русь: путь к Украине. Украинские земли в составе Польши и Литвы. Книга 1

Отлично проведенная атака ударной группы Ордена могла решить исход битвы, тем более, что приближавшихся с тыла рыцарей польские воины сначала приняли за литвинов. Недоразумению способствовали и видневшиеся издалека легкие копья литовского типа «сулица», которые широко были распространены также и в войсках Ордена. Неожиданный удар хоругвей великого магистра в тыл ничего не подозревавших поляков неизбежно вызвал бы панику среди королевских войск и создал бы численный перевес тевтонов на этом участке сражения. Орден имел реальный шанс выиграть битву, но удача в тот день была не на его стороне. Ситуацию быстро прояснил рыцарь Добеслав из Олесницы, который поскакал навстречу предполагаемым литовцам и убедился, что это крестоносцы. Многие авторы сообщают, что Добеслав успел даже обменяться ударами копий с самим великим магистром, однако эти сведения носят предположительный характер; кто был «оппонентом» польского рыцаря в этой молниеносной схватке, точно не установлено.

Во время атаки резервных хоругвей Ордена произошел эпизод, который мог иметь для союзников катастрофические последствия. После поворота направо ведомые великим магистром хоругви тевтонов оказались неподалеку от небольшой группы всадников. Это был польский король Владислав-Ягайло в сопровождении своего эскорта. Несмотря на все предупредительные меры, верховный главнокомандующий союзников неожиданно оказался в самой опасной точке сражения и подвергся непосредственной угрозе. Если бы у великого магистра хватило времени разобраться, что это был за отряд и кто его возглавляет — малочисленный королевский эскорт был бы просто сметен лавиной атакующих рыцарей. Безусловно, король Владислав-Ягайло был бы при этом убит или взят в плен, а исход битвы мог измениться самым кардинальным образом.

Быстро оценив надвигавшуюся угрозу, сопровождавшие польского монарха лица приняли дополнительные меры предосторожности — небольшое знамя с изображением белого орла, всегда сопровождавшее короля, было немедленно убрано. Одновременно королевский писарь Збигнев Олесницкий, ставший в дальнейшем влиятельным кардиналом и краковским епископом, поскакал за помощью к находившемуся поблизости придворному отряду. Однако придворные рыцари не восприняли призывы Олесницкого о помощи, заявив, что если они объединятся с эскортом короля, то это приведет к еще большей опасности для жизни монарха, поскольку многочисленный отряд обязательно будет атакован приближавшимися крестоносцами.

Они оказались правы. Небольшая группа рыцарей королевского эскорта действительно не привлекла внимания хоругвей великого магистра, которые не хотели тратить силы и время на стычки с мелкими отрядами неприятеля. Однако опасность для короля еще не миновала. От атакующих колонн неожиданно отделился рыцарь Дипольд фон Кекритц и, наклонив вперед копье, устремился в сторону Владислава-Ягайло. Вряд ли Кекритц знал, что атакует польского повелителя, его внимание просто привлекли красивое оружие и породистый конь короля. Согласно правилам рыцарского этикета Владислав-Ягайло обязан был принять бой. Шестидесятилетний монарх не позволил никому из своего эскорта защитить себя, принял вызов приближающегося немца и метнув копье, тяжело ранил его в лицо. Оглушенного и качающегося в седле Кекритца повалил на землю и добил Збигнев Олесницкий. Неожиданно представившиеся крестоносцам две реальные возможности обезглавить польско-литовские войска были упущены.

Тем временем, получив от Добеслава из Олесницы подтверждение, что приближающиеся рыцари являются тевтонами, польские войска приготовились к отражению их атаки. Фронтом к новому неприятелю обратилась никогда не подводившая в ходе битвы краковская, а вместе с ней и другие малопольские хоругви. Приготовился к отражению нападения придворный отряд, тот самый, что отказался присоединиться к королевскому эскорту. На них и обрушилась рыцарская конница во главе с Ульрихом фон Юнгингеном, однако эффект неожиданности был уже потерян. Более того, прекрасный по замыслу и блестящий по исполнению маневр тевтонов в конечном итоге оказался для Ордена роковым. В тот момент, когда хоругви великого магистра сошлись в схватке с королевскими войсками, над полем боя раздались крики: «Литва возвращается!» На сей раз это действительно были хоругви великого князя Витовта, которые, перегруппировавшись и уничтожив своих преследователей, ринулись с фланга на рыцарей фон Юнгингена. К ним присоединились последние резервные силы польской армии, а с запада усилили натиск завершившие свой обходной маневр великопольские хоругви.

Поле битвы стало напоминать слоеный пирог. В центре позиции находились королевские войска, атакуемые с фронта рыцарями Конрада фон Лихтенштейна, а с тыла — хоругвями великого магистра. Однако каждая из тевтонских группировок тоже имела в своем тылу войска союзников. На Конрада фон Лихтенштейна наседали великопольские хоругви, а рыцарей Ульриха фон Юнгингена атаковали сзади польские резервные части и литовские отряды. Вот тут в полной мере и проявило себя численное превосходство союзников, сумевших окружить отдельно обе тевтонские группировки. Зажатые со всех сторон крестоносцы не могли использовать превосходство своих тяжелых латников и заботились уже не о нападении, а о том, как вырваться из двух огромных котлов, в которые попали войска Ордена. Наступательный дух крестоносной армии иссяк, начинался ее разгром.

«По своему боевому обычаю, немцы стали в огромный круг и защищались, как стадо вепрей, окруженное волчьей стаей. Польско-литовское войско взяло в кольцо этот круг рыцарей, словно удав, обвивающий быка, и сжимало кольцо все тесней. Снова мелькали руки, гремели чеканы, лязгали косы, рубили мечи, пронзали рогатины, свистели топоры и секиры. Как лес, рубили немцев поляки и те умирали в молчании, огромные, мрачные, неустрашимые», — так описал недолгую агонию армии крестоносцев Генрик Сенкевич.

Некоторое время окруженные рыцари еще сдерживали натиск, но, в конце концов, были разбиты. Сдались на милость победителей рыцари Хелминской земли. Затем передали свое знамя полякам и европейские рыцари. Бились «гости» в сражении упорно и стойко, показав себя наряду с монахами-рыцарями и наемниками одной из самых боеспособных и надежных частей орденского войска. В живых их осталось всего 40 человек. До последнего бились не желавшие сдаваться хоругви из группировки великого магистра, и были почти полностью истреблены. Пали великий магистр, великий маршал, великий комтур, великий казначей, почти все комтуры и многие знатные рыцари Ордена.