Александр Речкалов - Русь: путь к Украине. Украинские земли в составе Польши и Литвы. Книга 1

По преданию, незадолго до гибели Ульриха фон Юнгингена его приближенные предложили великому магистру бежать с поля боя, на что тот ответил: «Не дай Бог, чтобы я оставил это поле, на котором погибло столько мужей». Ответ в высшей степени достойный солдата, дорожащего понятиями рыцарской чести и боевого братства, но не политика, озабоченного судьбой вверенного ему государства. Подробности гибели Ульриха фон Юнгингена точно неизвестны. В польской историографии сообщается, что магистра убил неизвестный простолюдин, а белорусские историки считают, что это сделал татарский хан Багардин.

Разгром окруженных орденских группировок еще не был концом сражения. Многие крестоносцы сумели вырваться из окружения и укрылись в лагере Ордена с намерением держать круговую оборону. Битва за лагерь продолжалась недолго, но была особенно кровавой. Всех, кто оборонял лагерь, вырезали польские пехотинцы, которые были укомплектованы из крестьян и мещан. Жестокость пехотинцев объяснялась тем, что простолюдины не могли получать выкуп за захваченных в плен, а потому пехота пленных не брала. Добавляли отваги пехотинцам и богато оснащенные шатры и лагерные возы крестоносцев, которые были полностью разграблены. Король Владислав-Ягайло, снявший уже тяжелый боевой шлем, подъехав к захваченному лагерю тевтонов, немедленно приказал разбить обнаруженные там бочки с вином. Монарх хотел предотвратить стихийное пьянство, которое легко могло охватить победителей, только что переживших тяжелейшую, многочасовую битву, проходившую к тому же в палящую июльскую жару. Король и не подозревал, что разлившееся бурными красными потоками вино станет причиной рождения легенды о реках крови, текущих на месте побоища. Незадолго до захода солнца, севшего в тот день в 19 часов 51 минуту, «битва народов» под Грюнвальдом была завершена.

Очевидно, еще до завершения штурма лагеря крестоносцев началась погоня за воинами тевтонской армии, искавшими спасения в бегстве. Король Владислав-Ягайло вначале запретил их преследовать, опасаясь рассредоточения собственных войск, но видя, что неприятель уже не оказывает организованного сопротивления, этот приказ отменил. Основная волна беглецов устремилась на запад к столичному Мальборку, поскольку именно это направление оставалось свободным от польско-литовских войск до последних минут битвы. Бегство было стремительным и носило явно панический характер, из-за чего многие крестоносцы погибли при переправах через реки и болота. Развив обычную для таких ситуаций скорость, первые беглецы, вероятно, добрались до Мальборка уже 16 июля.

Погоня, преследовавшая беглецов буквально по пятам, продолжалась на расстоянии около 30 километров (или 4 миль по тогдашней системе измерений) и затянулась до глубокой ночи. В письме к своей жене Анне король Владислав не без некоторого преувеличения сообщал, что лично преследовал убегавших врагов около 2 миль. Скорее всего, он действительно забрался достаточно далеко, поскольку из другого источника известно, что по приказанию короля была прекращена погоня за настигнутой и погрязшей в болоте группой крестоносцев. Чтобы своевременно отдать такой приказ и чтобы тот возымел реальное действие, монарх должен был находиться в непосредственной близости от этих драматических событий.

В своей книге «Грюнвальд 1410» А. Надольский пишет: «Преследование было кровавым. Хотя Длугош несколько раз упоминает о гуманных приказах короля и о великодушии победителей, но с этим очень трудно соотнести его собственные слова о том, что «дорога на протяжении нескольких миль была устелена трупами, земля пропитана кровью убитых, а воздух был полон стонущих и агонизирующих голосов». Эта суровая, но, видимо, реалистичная картина находит свое подтверждение в описании, сохраненном в одном из польских анналов, из которого мы узнаем следующее: «Убитые лежали, словно пни, со всех сторон побоища на территории четырех миль». Повсюду раздавались возгласы: « Erbarme mich deiner » («пощадите из милости»). Но победители не рубили только тех, за кого надеялись взять выкуп. Утомившись от погони, набрав пленников и множество трофеев, отряды союзников возвращались в свой лагерь в течение всей ночи. В лагере же их ожидал королевский указ о том, что всех пленных и взятые знамена нужно представить королевским помощникам для учета.

Утро среды 16-го июля 1410 г. наступило уже в новой Европе, в которой коренным образом изменилось соотношение сил и положение народов. С утра все польско-литовское войско было собрано перед шатром короля для благодарственного богослужения в честь одержанной победы. Очевидно, во время этого общевойскового сбора король Владислав наградил особо отличившихся в сражении воинов. Среди удостоившихся награды из рук монарха источники указывают русина, рыцаря Иванко Сушика из Романова, получившего «за пролитую кровь» два села в Галицкой земле. К сожалению, подробности самоотверженных действий Иванко, удостоенного королевского вознаграждения, остались неизвестными.

В тот же день, после разбора трупов, учета раненых и пленных, стали ясны масштабы победы. Орденское войско перестало существовать. По оценкам ученых, в сражении погибли 18 тысяч крестоносцев, в том числе около 200 рыцарей Ордена. Спаслись бегством не более полутора тысяч человек, остальные попали в плен. В битве погибло все руководство Ордена и не осталось никого, кто мог бы представлять побежденную сторону на переговорах об условиях капитуляции и мира. В качестве трофеев союзниками были взяты 52 знамени, все бомбарды и весь обоз тевтонов.

Найденные 16 июля на поле боя тела великого магистра Ууьриха фон Юнгингена и нескольких высших сановников Тевтонского ордена по распоряжению польского короля были отправлены для захоронения в Мальборк. Остальных убитых похоронили на этом же поле. Под слово чести не воевать больше с Польшей и Литвой Владислав-Ягайло отпустил на свободу рыцарей, не являвшихся членами Ордена. В плену у победителей остались уцелевшие в бою тевтоны и союзники Ордена олесьницкий князь Конрад Белый и Казимир Щецинский. Часть захваченных тевтонских знамен, в том числе и стяг с изображением святой Марии, а также некоторые знатные пленники были переданы польской стороной великому князю Витовту.

Настал час расплаты и для бранденбургского контура Маркварда фон Зальцбаха, взятого в плен в ходе сражения. Гордый тевтон остался верен себе и, представ перед Витовтом, заносчиво заявил: «Ничуть не страшусь я теперешней участи; успех склоняется то на ту, то на другую сторону; переменится счастье и подарит нас, побежденных, завтра тем, чем вы, победители, владеете сегодня». Оскорбленный слишком дерзкими для пленника словами великий Витовт не посчитал более нужным сдерживать свой нрав. По приказу литовского государя фон Зальцбах, вместе с еще одним рыцарем Ордена — Шумбергом, были тут же обезглавлены. Повествуя об этом эпизоде, Ян Длугош сдержанно заметил: «Я же не берусь разбираться, правильно или неправильно поступил князь Александр, излив ярость на сдавшихся в плен крестоносцев». Последуем и мы примеру первого хрониста Великой войны.