Александр Речкалов - Русь: путь к Украине. Украинские земли в составе Польши и Литвы. Книга 1

В то же время завершился конфликт вокруг православной митрополии. Как и в случае с митрополитами Романом и Алексием, проблему разрешила смерть Литовского митрополита, которую обычно относят к 1419 г. Никоновская летопись по этому поводу отмечает: «Умре митрополит Григорий Цамблак на Киеве, родом болгарин, книжен зело, изучен книжной мудрости всякой из детства, и много писания, сотворив, оставил». Показательно, что эта запись была сделана в XVI ст., когда в русских церквях возглашали анафему Цамблаку за его предполагаемый союз с папой Римским. Но версия о ранней кончине митрополита, которому не было и шестидесяти лет, оспаривалась как его современниками, так и многими историками. Как сообщает А. Г. Кузьмин, не исключено, что оказавшись между двух огней — Константинополем и Римом, и не надеясь на часто менявшего симпатии и антипатии Витовта — Григорий тайно покинул Литву и, как предполагают, укрылся в одном из валашско-молдавских монастырей. По сведениям данного автора, остаток своих дней бывший митрополит провел под именем монаха Гавриила, а его кончину в разных источниках относят к 1420, 1430, и даже к 1430 гг.

Оценки деятельности митрополита Цамблака, обогатившего православное богословие рядом выдающихся сочинений, в том числе и признанным всеми восточнославянскими православными церквями «Вероисповеданием», отличаются существенной противоречивостью. Несомненно, причиной таких неоднозначных подходов является приверженность архиерея идее восстановления единства христианского мира, в которой многие ортодоксальные приверженцы православия усматривают стремление Цамблака заключить сепаратную унию Литовской митрополии с папской курией. На наш взгляд, наиболее объективную характеристику его жизни и деятельности дал Н. М. Карамзин, заметив: «Григорий Цамблак, муж ученый и книжный, замышляя для славы своей соединить церковь греческую с латинскою, ездил для того с литовскими панами в Рим и в Константинополь, но возвратился без успеха и скончался в 1419 году, хвалимый в южной России за свое усердие к вере и проклинаемый в Московской Соборной церкви как отступник».

Смерть или уход Цамблака от дел ознаменовали конец существования Литовской митрополии. В 1420 г. в Новогрудке в присутствии представителя византийского императора состоялась церемония примирения Витовта с Фотием, после чего митрополит осуществил поездку по литовским и польским епархиям, побывав, в частности, в Киеве, Владимире, Галиче, Львове и Слуцке. Как пишет в этой связи О. Русина, остается только удивляться, почему, потратив столько усилий на создание независимой от Константинополя митрополии, найдя исторические, канонические и политические аргументы в пользу ее самостоятельного существования, Витовт не позаботился о преемнике Цамблака. Очевидно, ответ на этот вопрос украинского историка содержится в словах Э. Гудавичюса о том, что на фоне политической ситуации десятых годов XV в. создание самостоятельной православной митрополии было далеко не самым важным шагом Витовта в его католически ориентированной политике. «Объединенная и обособленная церковная провинция Великого княжества Литовского, — поясняет свое мнение литовский автор, — была для Витовта лишь дальней перспективой, многое тут зависело от политических ходов Рима и Константинополя, от множества конкретных исторических факторов. Однако эпизод с Григорием Цамблаком… свидетельствовал об определенном переломе: политика Литвы в отношении православной Церкви отчасти была увязана с общей конфессиональной политикой Европы и соответствовала укрепившимся позициям литовской элиты в Великом княжестве Литовском».

Огонь костра в Констанце, на котором был сожжен Ян Гус, вызвал в Чехии настоящий огненный смерч «гуситских» войн и церковной реформации. Не простили чехи гибель своего великого проповедника и императору Сигизмунду. После смерти в 1419 г. не имевшего наследников короля Вацлава IV последователи Гуса на Чеславском сейме официально отказали императору в чешской короне. Вместе с тем, у чешских реформаторов появилась идея предложить пражский трон польскому королю. В январе того же года гуситское посольство во главе с Гинеком из Вальдштейна было принято Владиславом-Ягайло и Витовтом, и Гедиминовичи получили предложение принять чешскую корону. Не сомневаясь в том, что подобный шаг противопоставит им всю католическую Европу, польский и литовский государи не решились открыто занять чешский трон, но и предложение чехов не отвергли. Владислав-Ягайло переадресовал его князю Витовту, и тот нашел выход из щепетильной ситуации. Чтобы не вступать в прямое противостояние с папством, князь решил послать вместо себя в Чехию наместника. Такое предложение устроило все стороны, и в августе 1421 г. чешский сейм в Кутной-Горе официально избрал Витовта королем Чехии. В связи с этими событиями Гудавичюс отмечает, что «избрание Витовта показало, что литовцев в Европе начали воспринимать как христианскую нацию, а ее элиту — как рыцарей».

Кандидатура «наместника Чешского королевства» определена была достаточно быстро. У чехов пользовался авторитетом сын Дмитрия-Корибута — Сигизмунд (Жигимонт) Корибутович, который и отбыл в Чехию во главе шеститысячного отряда «добровольцев» из Червоной Руси. Формально этот отряд не имел к Витовту никакого отношения, но как мы помним, еще со времен войн за Жемайтию литовский князь славился умением организовывать подобного рода комбинации. Среди отправившихся с Сигизмундом Корибутовичем удальцов был и 56-летний князь Федор Острожский. Его появление в составе столь деликатной миссии можно в равной мере расценивать и как подтверждение высокого авторитета Федора в глазах Виленского двора, и как стремление князя загладить участие сына Данилы в освобождении князя Свидригайло. Сам Дашко сделать этого уже не мог, поскольку примерно в то же время ушел из жизни при неизвестных обстоятельствах.

Как сообщает И.Литвин, после Пасхи 1422 г. Сигизмунд Корибутович и его отряд выехали в Моравию, а оттуда — в Чехию. В чешском городе Чеславе был созван сейм, и при большом скоплении народа Сигизмунд был объявлен наместником «желанного короля» Витовта. Наместник торжественно обещал защищать четыре Пражских артикула, содержащих основные положения гуситского учения, и 17 мая торжественно въехал в Прагу. Однако власть князя Сигизмунда признали далеко не все политические силы Чехии, и представители таких партий засели в замке Карлштейн в 30 километрах от столицы. Войска Сигизмунда Корибутовича осадили замок оппозиционеров, но в это время приверженцы радикального движения таборитов подняли мятеж в Праге. Близкий соратник наместника Вилем Костка сумел уладить конфликт путем переговоров; тем не менее, вернувшийся в Прагу Сигизмунд приказал рубить мятежникам головы. Это вызвало резкий протест Вилема Костки и его сподвижников, огромная толпа людей, собравшихся на рыночной площади, освободила нескольких заключенных. Обстановка накалялась, и только известие о начале нового крестового похода против Чехии охладило разгоревшиеся страсти.