Андрей Савельев - Афины и Аттика. Древняя история и культура

Элевсинский рельеф, 5 в. до н.э.

Национальный Археологический музей Афин

Персефона, проводящая ритуал инициации, 4 в. до н.э.

Рельеф 100-90 гг. до н.э. посвящен Лакратеидом (жрецом "Бога", "Богини" и Эвбулея) и его семьей. Он также изображает легенду о Триптолеме.

Часть килика с изображением Афины в сцене из Гигантомахии, 5 в. до н. э.

Амфора с геометрическим узором, изображением лошади и фризом из колесниц и гоплитов, 8 в. до н. э.

Редкое изображение Афины имеется на осколках килика. Богиня орудует копьем, высоко подняв свой щит, а вместе с ним – и накидку-эгиду с изображением Горгоны, напоминающую кольчугу. Обычные изображения Афины статичны, ее оружие бездействует. Точно так же, как и в поэмах Гомера, Афина свое оружие не применяет, но его сила хорошо известна.

Находки из Телестериона:

Чернофигурный кратер с изображением колесницы Деметры. Аполлон предлагает ей цветок. 520 г. до н. э.

Элементы ритуала можно проследить по росписи на священном сосуде лутрофоре. В верхней части жрецы несут плетеные корзины со священными предметами. В нижней части изображено шествие бородачей. Трое из них – музыканты, держащие кифары и флейты, еще трое держат миртовые ветви, а еще один – посох.

Лутрофор имеет характерную "сердцевидную" форму и отличается длинным горлышком и ручками, плавно соединяющими "тело" сосуда и его устье. Сосуд такой формы использовался для брачных и погребальных церемоний, его часто обнаруживают в захоронениях незамужних женщин. Само изображение лутрофора также считалось указанием на священный ритуал, и оно встречается на надгробных рельефах и в скульптурных композициях.

Часть чернофигурной аттической вазы с изображением бытовой сцены (расчесывание волос?), 5 в. до н. э.

Аттическая краснофигурная пелика с изображением человека, сидящего между двух молодых людей (видимо, его учеников) и держащего лиру.

В отличие от лутрофора, пелика – скорее бытовой предмет. Она имеет обратную – каплевидную – форму и широкое устье. Также ее характеризует невысокая кольцевая подставка. Широкое тело сосуда такого типа дает возможность живописцу реализовать свои замыслы и представить многофигурные композиции из бытовых или мифологических сцен.

Надгробный рельеф с бородатым воином является частью погребального наискоса (небольшого храма-гробницы), фронтон которого был сделан из отдельных кусков мрамора. Такие надгробия принадлежали тем, кому доставались достаточно скромные могилы, но при этом они достойны были посмертного изображения.

Бородатый воин одет в короткий хитон, корсет и хламиду. Он размещен фронтально к зрителю в свободной и величественной позе. Его юный помощник держит шлем, а щит поставлен на землю за обеими фигурами.

Элевсинские находки: Надгробный рельеф воина, 350-325 гг. до н.э., Геракл, 1 в. до н.э., , Национальный Археологический музей Афин

На другом рельефе можно видеть бражничающего Геракла, развалившегося на львиной шкуре под деревом, на котором висит его дубина и колчан для стрел (или просто сума). К стволу дерева прислонена ветвь или посох-тирс. Юный сатир играет герою на флейте, а Геракл в такт музыке помахивает ему рукой. В другой руке у него чаша с хмельным питьем. Пьяный Геракл в присутствии мальчика ассоциируется с сюжетом, в котором героем был убит чем-то не угодивший ему юный виночерпий.

Присутствие Геракла неслучайно. Диодор Сицилийский сообщает, что Геракл прошел обряды посвящения в Элевсинские мистерии перед тем, как спуститься в Аид и привести оттуда Кербера. Посвящение происходило под руководством Мусея, сына Орфея. Сюжет рельефа относится к периоду, когда Геракл уже находится в преклонном возрасте, его мышцы ослабли, а торс расплылся. Все подвиги уже совершены, слава уже в прошлом, и остается только радоваться будущему воскресению, которое сулят элевсинские жрецы.

Элевсинские иконографии украшали греческие вазы с древнейших времен до конца классического периода. Мы не можем наверняка идентифицировать их – в силу малого числа атрибутов, а также в силу разнообразия версий мифа и связей между богами и героями.

Типичным примером такой ситуации является сцена на краснофигурной пелике из Павловского кургана близ Керчи, 4 в. до н.э. Она хранится в коллекции Эрмитажа в Санкт-Петербурге и называется "инициация Геракла в Элевсинских мистериях". Композиция состоит из Деметры на троне и окружающих ее фигур (на обратной стороне – рождение Эрихтония). Справа, маленький Плутос с Рогом изобилия и Кора (Персефона). Над головой богини – маленькая фигура Триптолема на крылатой колеснице. Слева маленький крылатый Эрос и крупный Иакхос с двумя факелами. Внешний периметр группы – Геракл (с дубинкой и ритуальной метелкой) и Дионис (с посохом, имеющим навершие в виде шишки) сверху. Снизу по углам – предположительно Геба и Семела (Фиона).

Разумеется, Иакхос может быть и Эвбулеем, и Эвмолпом. Эвбулея нет в Гимне Деметре, а Эвмолп перечисляется вместе с Триптолемом. Но сам Эвбулей до времени включения в Элевсинские мистерии дионисийского мифа куда менее популярен, чем Триптолем (который со временем от частого "употребления" в изобразительном искусстве обращается в "спящего бога"), а тем более с Иакхосом, без которого немыслимы Элевсинские шествия.