Жорж Вигарелло - История тела Том 1 [От Ренессанса до эпохи Просвещения]

Суеверия и традиционные табу также оказывали влияние на годовой цикл зачатий и рождений, в особенности на даты свадебных гуляний. Считалось, что свадьбы лучше не проводить в мае, поскольку мужчина, который берет себе жену в месяц, посвященный Деве Марии, рискует оказаться в подчинении у своей супруги [346] Франсуа Лебрен с этим истолкованием не согласен, он отмечает, что почитание Девы Марии, связанное с этим месяцем, стало значимым только в XIX в. (Ibid. Р. 40). Однако до сих пор не было представлено никакого другого объяснения этого табу. В XVII и XVIII вв. оно нередко разоблачалось епископами и другими церковниками. . Также не рекомендовалось зачинать ребенка во время карнавала, из опасения породить в период традиционного совершения глупостей глуповатого ребенка. Напротив, весна всегда оставалась демографическим пиком зачатий — как в деревнях, так и в городах. Ежегодный всплеск зачатий как в браке, так и вне его медики объясняли тем, что эти умеренные месяцы для зачатия наиболее благоприятны. Знойная жара лета могла перегреть матку, делая ее бесплодной. К тому же все авторитетные лица советовали соблюдать умеренность в супружеских актах, устанавливая частоту отношений, высчитываемую обычно исходя из возраста партнеров (молодым дозволялись более частные сексуальные контакты), а также предписывали придерживаться определенного режима. К примеру, острые пряности и некоторые другие продукты, например каплуны и перец, считались афродизиаками, но могли оказывать и противозачаточный эффект, если принимались с большим количеством вина [347] О влиянии диеты на либидо см.: Grieco A.J. Classes sociales, nourriture et imaginaire alimentaire en Italie (XIV–XV siècle), thèse de doctorat. Paris: École des hautes études en sciences sociales, 1987. Я благодарю Алена Грико за подтверждение идеи о том, что советы, касавшиеся питания, сохраняли свое значение для сексуальных отношений в XVI и XVII вв. .

Принцип «супружеской чистоты», который предполагал строгий контроль за сексуальной страстью, проповедовался церковными властями, медиками и гуманистами, сочинявшими трактаты о браке. По их мнению, сексуальные отношения между супругами должны быть умеренными, контролируемыми и способными привести к зачатию. К тому же, хотя некоторые врачи и церковные деятели разрешали сексуальные отношения в период беременности (чтобы муж не искал сексуального удовлетворения на стороне и, следовательно, не впадал в грех), общественное мнение было суровее: пара должна была полностью воздерживаться от сексуальных отношений во время менструации, беременности и кормления, когда физическое состояние женщины делало ее нежеланной.

Считалось, однако, что кормление и беременность несовместимы и женщина не может в одно и то же время давать грудь и питать плод. Грудь и матка считались тесно связанными между собой, а материнское молоко было не чем иным, как очищенным видом менструальной крови. Отсюда следует мысль, что совершенно невозможно распределять питание между двумя детьми, потому что оба могут заболеть и умереть. Это убеждение было основано на наблюдениях не только за здоровьем младенца, но и за здоровьем его матери (и здесь сказывались недостаток витаминов и хроническое недоедание большей части населения Европы при Старом порядке) [348] О различных подходах в истории питания и ее влиянии на население Европы начала Нового времени см.: McKeown T. The Modem Rise of Population. London: Edward Arnold Publishers, 1976; Bacci M.L. Populazione et alimentazione: saggio sulla storia demografica europea. Bologne: Il Mulino, 1989. . Иными словами, считалось, что сексуальные отношения в период кормления «отравляли» молоко, придавали ему дурной вкус, а менструация и беременность уменьшали его питательную ценность.

Плотские отношения в период менструации также считались совершенно невозможными, поскольку менструальная кровь нередко приравнивалась народной медициной к яду. Несмотря на ученые медицинские теории, в которых менструальная кровь начинала рассматриваться попросту как разновидность экскрементов, выделение непереваренных отходов, народные верования видели в ней ежемесячное и ядовитое напоминание о неполноценности женщины, ее ответственности перед мужчиной за первородный грех. Знание о связи между детородностью и менструацией было еще туманным; люди видели, что животные могут зачать детенышей во время течки, и потому полагали вполне возможным, чтобы и люди плодились во время женских месячных. Однако «испорченная» природа этого вещества считалась вредной для детей, зачатых во время менструаций. Результатом столь предосудительных отношений могло стать появление монстров. Зачатие в этот период, запрещенное Библией [349] В особенности: Левит 15, 19–23; о нечистотах после родов см.; Левит 12, 2–6. и всеми медицинскими авторитетами, нарушало древнее культурное табу. Дети с болезнями или мутациями были очевидным свидетельством безответственности их родителей.

Несовершенство потомства, впрочем, могло приписываться и неправильной позе во время соития. Единственной приемлемой для зачатия позой считалась горизонтальная, в которой женщина лежит, а мужчина находится сверху. Такое положение не только воспроизводит иерархию полов, но и укрепляет культурные представления о том, что наибольшей активностью обладают мужчины, в противовес «пассивности» женщин. Таким образом, среди разных причин рождения гермафродитов называлось опрокидывание «нормального» положения во время соития, когда женщина занимала ведущую позицию. Рождение монстров считалось следствием страстных сексуальных контактов «в животной манере» или же «избытка похоти», либидо [350] На эту тему см.: Niccoli О. “Mestruum quasi monstruum”: parti mostruosi e tabù menstruali nel ’500 // Quademi storici. 1980. No. 44. Pp. 402–428 (переведена на английский язык (Mary М. Gallucci): “Mestruum quasi monstruum”: monstruous births and mensttual taboo in the sixteenth century // Sex and Gender in Historical Perspective. Sélections from Quademi Storici / ed. by Edward Muir, Guido Ruggiero. Baltimore; London: The Johns Hopkins University Press, 1990. Pp. 1–25. .

От медицинских теорий XVI века в духе Галена до медико–правовых трактатов конца XVIII столетия женский оргазм считался одним из необходимых условий для успешного зачатия. Думали, что он высвобождает женский «зародыш», который, соединяясь с мужским, образует полноценного ребенка [351] Общий обзор медицинских теорий зачатия в Новое время см. в: Berriot–Salvadore E. Un corps, un destin. La femme dans la médecine de la Renaissance. Paris: Honoré Champion, 1993; Darmon P. Le Mythe de la procréation à l’âge baroque. Paris: Éd. du Seuil, 1981; T. Лакёр утверждает, что аристотелевский моносексизм продолжал существовать на протяжении большей части XVII в. и мирно сосуществовал с теориями, утверждавшими, что два пола имеют каждый свою биологическую характеристику (Making Sex: Body and Gender from the Greeks to Freud. Cambridge (Mass.): Harvard University Press, 1992). . Роль клитора в оргазме не была полностью оценена, хотя он был известен как «очаг женских удовольствий». Например, Реальдо Коломбо, который объявил об «открытии» этого органа в 1559 году, остался целиком верен современной ему анатомической теории однополости, полагая, что клитор является разновидностью мужского члена [352] Коломбо сменил Везалия на посту профессора анатомии Падуанского университета. См.: Colombo M.R. De re anatomica. Venise, 1559. . Подобное конструирование женского тела как несовершенной разновидности мужского тем не менее сыграло роль в признании законности женского удовольствия: разве женщина не имела такое же право на оргазм, как и мужчина, ее более совершенная копия? Если ее партнер изливался раньше, чем она достигала оргазма, считалось желательным, чтобы она стимулировала сама себя, чтобы достичь облегчения, поскольку удержание репродуктивных жидкостей и сексуального пыла считалось вредным для здоровья.