Михаил Ростовцев - Общество и хозяйство в Римской империи. Том II

Отсутствие равенства прежде всего сказывалось на распределении имущества. Большинство сенаторов и всадников, муниципальная аристократия, мелкая буржуазия времен первых императоров — все эти сословия разорились, и их представители были освобождены от прежних постов. Их терпеливый созидательный труд, с помощью которого они скопили свое состояние, способствуя формированию культуры городов, пропал втуне. Но на месте прежних имущих классов появились новые, в экономическом отношении значительно менее ценные, чем их предшественники. В период первых императоров появление состоятельных людей было результатом растущего всеобщего благосостояния. Его источником были торговля и промышленность; заработанный капитал вкладывался в земельные владения, за счет этого повышалось плодородие земель и увеличивалась производительность сельского хозяйства. Войны II в. уничтожили частное землевладение и остановили экономическое развитие, да оно, собственно, вообще замерло. Но они еще не разрушили экономику полностью, и при возврате к нормальным условиям жизни можно было надеяться на ликвидацию ущерба. Катастрофа III в. была серьезным ударом по благосостоянию империи, который ослабил созидательные силы наиболее значимой части населения. Реформы Диоклетиана и Константина чрезвычайно затруднили производительную экономическую деятельность, они сделали ее почти невозможной. Правда, они вовсе не препятствовали созданию крупных состояний, даже способствовали ему, но способ приобретения этих состояний коренным образом изменился. В основе частного владения лежал теперь не созидательный потенциал каждого, не открытие и использование новых вспомогательных источников, не улучшение и не организация коммерческого, промышленного и сельскохозяйственного процесса; главным теперь было ловкое использование привилегированного положения в государстве, чтобы в равной мере обмануть и истощить и народ, и государство. Государственные чиновники всех рангов обогащались за счет взяток и коррупции. Представители сословия сенаторов, избавленные от бремени муниципальных поборов, вкладывали свою добычу в расширение земельных владений и использовали все свое влияние, — влияние касты, которая в этом отношении была могущественнее, чем императоры, и сводила на нет все их благие намерения, — чтобы свалить бремя налогов на другие классы, обмануть государственную казну и поработить трудящиеся массы во все больших масштабах. Мы не будем сейчас подробно останавливаться на том, каким образом и под каким правовым прикрытием им удавалось присваивать огромные пространства плодородных земель, находившихся прежде в частном и имперском владении. [319]Мы видели, как эти люди вовсю разворачивались в III в. в Египте. В IV в. они продолжили свою деятельность. Покупка, аренда, патронат, бессрочная аренда, наследственная аренда с обязательствами по культивации земель ( emphyteusis ) — все эти возможности использовались для того, чтобы сделать сословие сенаторов классом крупных землевладельцев par excellence и создать крупные земельные владения, рассеянные по всей империи и подобные маленьким княжествам. Лишь немногие из представителей сословия сенаторов жили в столице или в городах, большинство из них строили себе огромные, роскошные, укрепленные виллы и жили там в окружении своих семей, рабов, настоящей свиты вооруженных клиентов и тысяч крепостных и подчиненных им крестьян. Мы хорошо осведомлены об их образе жизни благодаря описаниям Авсония, Паулина из Пеллы, Сидония Аполлинария, Сальвиана, а также многочисленным сохранившимся руинам их вилл и целому ряду мозаичных полов, запечатлевших красоту их дворцов, располагавшихся как в городах, так и в сельской местности. Класс этот был обширным и влиятельным. Каждый преуспевающий «новичок» всеми силами стремился войти в его состав, и многим это удавалось. Эти люди были добропорядочными патриотами, питали искреннюю любовь к Риму и империи, являлись верными слугами императора и были самого высокого мнения о цивилизации и культуре. Их политический кругозор был узок, а преданность — безгранична. Внешне они производили величественное впечатление, что действовало даже на варваров, которые постепенно становились властителями страны. Их симпатия и сострадание к другим классам были чисто теоретическими, они выражали эти чувства также в литературных произведениях, но на практике это никак не проявлялось. Они считали представителей этих классов низшими существами, уподобляясь в этом римским аристократам I в. до Р. X. и I в. по Р. X. Сенаторы II в. даже отдаленно не напоминали их, проникнутых ощущением собственной исключительности и самомнением. Исключения, разумеется, были, но частыми их назвать было нельзя. Таким образом, теперь более отчетливо, чем когда-либо, в недрах общества разверзлась глубокая пропасть, разделившая его на два класса: на одной стороне были те, кто становился все беднее и беспомощнее, а с другой — те, кто сделал разграбление гибнущей империи источником собственного обогащения, как правило, настоящие трутни, которые не вносили никакой лепты в экономическое развитие империи, а жили за счет труда и невзгод других классов.

Социальная революция III в., разрушившая фундамент экономической, социальной и интеллектуальной жизни старого мира, была не в состоянии дать какого-либо позитивного результата. На обломках процветающего, хорошо организованного государственного устройства, в основе которого лежали древняя классическая культура и самоуправление городов, она создала государство, построенное на всеобщей неосведомленности, на принуждении и насилии, на порабощении и кабале, на взяточничестве и нечестности. Имеем ли мы право ставить в упрек императорам IV в. то, что они намеренно и по собственной воле избрали государство с такой структурой, имея возможность пойти по другому пути и создать не рабское государство поздней Римской империи, а преодолеть, с одной стороны, недостатки прежнего имперского устройства и избежать, с другой стороны, закрепления жестоких методов революционного времени? Вопрос праздный. Императоры IV в., в особенности Диоклетиан, воспитывались в атмосфере насилия и принуждения. Ничего другого они не видели, никаких других методов они не знали. Они получили весьма посредственное образование и исключительно военное воспитание. Они серьезно осознавали свой долг и питали искреннюю любовь к своей стране. Спасение Римской империи было целью, к которой они стремились и которой они достигли. Руководствуясь лучшими намерениями, для достижения этой цели они применили привычные им средства — насилие и принуждение. Они никогда не задавались вопросом: стоит ли спасать Римскую империю, если в результате она превратится в гигантскую тюрьму для миллионов людей?