Давид Ортенберг - Сорок третий. Рассказ-хроника.

Майор Ильюшкин с самыми добрыми намерениями описал, как устроены эти приспособления к танкам. Понятно, мы их сняли, не дожидаясь запрета цензора. На этот раз осторожность была вполне уместна: зачем настораживать противника и выдавать ему пусть небольшие, но все же секреты?

Прохоровский плацдарм — под таким названием вошел в историю Отечественной войны район у железнодорожной станции на линии Белгород — Курск. Так называется и статья нашего спецкора Константина Буковского.

Район станции Прохоровка уже не первый раз стал ареной жестоких боев. В первую зимнюю кампанию мы окружили там два пехотных полка противника с танками и сильной артиллерией. Прошлой зимой наши танковые и мотострелковые части взяли в клещи и уничтожили на том плацдарме контратакующую группу подвижных войск немцев. Весной о прохоровский плацдарм разбились последние атаки немецких танков, неприятель был оттеснен на линию белгородских высот.

И вот последнее сражение на этом плацдарме, самое крупное танковое сражение второй мировой войны. Статья «Прохоровский плацдарм» напоминает, что это был поворотный момент в немецком наступлении и контрнаступлении наших войск. Этот плацдарм войдет в историю Отечественной войны как место крупнейших сражений, определивших собой провал июльского наступления немцев.

Статья прослеживает это сражение с самого начала и до его завершения. Достаточно сказать, что с обеих сторон участвовало огромное количество танков. Василевский позже напишет: «Мне довелось быть свидетелем этого поистине титанического поединка двух стальных армад (до 1200 танков САУ) на южном фасе Курской дуги. Наиболее успешно действовала 5-я гвардейская армия под командованием генерала П. А. Ротмистрова…»

Пересказывать эту обширную статью не стану. Но в связи с ней вспомнилось, что Павел Алексеевич был первым военачальником на Курской дуге, о ком мы написали и портрет которого дали. И конечно, рады были, когда позже прочитали о нем добрые слова Василевского. Материал о Курской битве перекочевал уже и на третью, а порой и на четвертую полосы. Все силы редакции там, и оттуда идет и идет «горячий» материал. И не только по военному проводу. Командующий Военно-воздушными силами Красной Армии А. А. Новиков передал нам самолет «Як-6», и теперь мы благоденствуем: он чуть ли не дважды в день доставляет в Москву с фронта корреспондентов или их материал.

Сегодня доставлена корреспонденция Павла Трояновского под заголовком «Вершок возвращенной земли».

Что же это за «вершок»?

На карте задача, поставленная сегодня перед дивизией, кажется чрезвычайно маленькой и скромной. Надо пройти всего-навсего три квадрата от точки, именуемой высотой 190, до зеленого пятнышка без названия — рощи.

— Вот задачка!.. — говорит генерал. — Пройти один вершок… Ну немного больше. Много ли?.. Вершок на карте.

Комдив складывает карту и выходит из блиндажа. С высоты, выбранной для наблюдательного пункта, хорошо видна лежащая впереди местность. Дальше следует рассказ о том, что произошло за день, прожитый корреспондентом в дивизии. Об атаках и контратаках, огне «катюш», обходах и охватах, наконец высота 190 — наша. Туда перебирается наблюдательный пункт генерала и вместе с ним — наш спецкор.

Можно сказать — будни сражений. Это — схема. А в жизни чпрожитый боевой день можно сравнить с сотнями мирных дней, если такое сравнение допустимо…

«Орловские — партизаны действуют» — так называется корреспонденция, полученная нами с фронта. Вот, подумали мы, и ко времени и к месту для полосы о битве за Орел. Но и партизаны в этих краях сейчас тоже действуют «ко времени и к месту».

Корреспонденция содержит главным образом цифры и факты: группа минеров партизанского отряда имени Суворова пустила под откос воинский эшелон. Другая взорвала немецкий состав — 11 вагонов с боеприпасами. Обе группы при этом не потеряли ни одного человека. А в одном из районов, обозначенных в газете деревней М., партизанский отряд вступил в сражение с немцами, пытавшимися создать здесь узел сопротивления. Партизаны выбили немцев из деревни, многих перебили, захватили столь нужное им оружие…

Орловские партизаны, как, впрочем, и брянские, любят, подобно тому как запорожские казаки писали письмо турецкому султану, оставлять или посылать немцам и их приспешникам ядовитые и подковыристые письма. Приведу, сохраняя стиль, письмо орловских партизан, адресованное предателю, обер-бургомистру Каминскому:

«Тебе не впервые торговать родиной и кровью русского народа. Мы тебя били с твоей поганой полицией. Вспомни, как, удирая от партизан, ты потерял свои грязные портки и кожанку. Слышишь канонаду? То наши советские пушки рвут в клочья твоих хозяев — немцев. Ты содрогаешься, гад, при разрывах наших снарядов. Дрожи еще сильнее, сволочь! Знай, час расплаты с тобой близок!»

Из 11-й армии по военному проводу передан второй очерк Ильи Эренбурга. Но раньше чем познакомить с ним читателя, расскажу об эпизоде, связанном с передачей этого очерка в Москву.

Илья Григорьевич, увлеченный беседами с фронтовиками, попросил фоторепортера Сергея Лоскутова сходить на узел связи и передать его очерк в Москву. Но главное, на что рассчитывал писатель, — что Лоскутов сумеет быстро протолкнуть очерк по Бодо в редакцию. Финал был неожиданным. Когда Лоскутов вручил восемь страничек штабным бодисткам, они очень обрадовались. И не только потому, что оказались первыми читателями очерка такого знаменитого писателя, но и по другой причине.

Почерк у Эренбурга, как отмечалось, был страшный, его завитушки у нас в редакции, пожалуй, кроме меня, мало кто разбирал.

Так было и тогда, когда он выезжал на фронт. Там тоже с его почерком мучились. Но на этот раз Илья Григорьевич захватил с собой пишущую машинку «Корону», привезенную им еще из Франции. В ней, как я рассказывал, был лишь прописной шрифт, используемый как раз при передаче текста по телеграфу. Это бодисток очень обрадовало, и они сразу передали очерк под названием «Во весь рост» в Москву.

Смысл заголовка раскрывается в следующих строках:

«Историк, изучая летопись этой страшной войны, в изумлении установит, что к третьему году боев Красная Армия достигла зрелости. Обычно армии на войне снашиваются. Можно ли сравнить фрицев 1943 года с кадровыми дивизиями германской армии, которая два года тому назад неслась к Пскову, к Смоленску, к Киеву?

Откуда же эта возросшая сила Красной Армии? Разве не устали наши люди после двух лет жесточайших битв? Разве не понесли мы тяжелых потерь? Я ничего не хочу приукрашивать… Мы сильнее немцев не только потому, что поплошали фрицы. Мы сильнее немцев и потому, что вырос каждый командир, каждый боец Красной Армии. Наконец-то наши душевные качества — смелость, смекалка, стойкость — нашли свое полное выражение в военном искусстве. К отваге прибавилось мастерство. Самопожертвование сочетается с самообладанием…»