Давид Ортенберг - Сорок третий. Рассказ-хроника.

Подвиг Михаила Попова не был забыт. Об этом свидетельствует орден «Красной звезды» и орденская книжка № 160 169.

Судьба была благосклонна к Мише. В госпитале она свела его с медицинской сестрой Галиной. Они подружились, а потом и поженились. И вот я сижу в маленькой комнатке коммунальной квартиры на Большой Серпуховской улице со светловолосой красивой женщиной, не по годам живой, непоседливой, гостеприимной. Напекла она три сорта пирогов разных «профилей» и настойчиво требует, чтобы я «хоть чуточку» попробовал каждый. А сама тащит на диван ворох документов о жизни своего Миши, о своих отце и матери, рассказывает о сыне Саше и своем нелегком житье-бытье.

У Галины Христофоровны я прежде всего узнал историю жизни ее «половины», хотя сама она считает, что Миша был для нее больше той «половины», на которые в народе делят дружную семью. Откуда он и кто в прошлом? Родился Миша в 1919 году слепым в большой семье мастера подольского завода «Зингер», жил в деревне Выползово. Отец рано умер. Тяжелая доля досталась вдове и ее пятерым детям, последним из которых и был Миша. Когда ему минуло семь лет, мать повезла его в Москву, прямо в приемную М. И. Калинина и упросила определить сына в институт для слепых. Учился Миша хорошо, особенно успевал в музыке. В 12 лет он уже играл на многих инструментах, вышел из института музыкантом.

Его профессией стал баян, но играл он и на других инструментах. Ходил в школы, детские сады, клубы, давал концерты. А пришла война — ушел на фронт. Когда после ранения его демобилизовали, продолжал выступать с концертами. Примечательна, например, характеристика, которую ему дали в так называемом «престижном» доме отдыха Совета Министров СССР:

«Выдана Попову Михаилу Николаевичу в том, что он систематически приглашается в дом отдыха «Остафьево» Совета Министров СССР в качестве музыканта с 1946 года по настоящее время. За указанный период времени тов. Попов М. Н. проявил себя только с хорошей стороны. Обладал большим исполнительским мастерством… В Книге отзывов отдыхающих написаны самые теплые слова о его музыкальном мастерстве…»

Попов не только давал концерты, но и писал музыку. Его песни исполнялись, его прослушивали в Институте военных дирижеров, им интересовались известные музыканты, поддерживали его. Вот, например, письмо Дмитрия Шостаковича, адресованное Тихону Хренникову: «Дорогой Тихон Николаевич! Очень прошу Вас найти время для Михаила Николаевича Попова, послушать его сочинения и посоветовать ему, каким образом он смог бы связаться с Союзом советских композиторов, чтобы иметь возможность совершенствовать свои композиторские данные, которые, по моему мнению, у него имеются».

Судьба же Галины Христофоровны оказалась многотрудной, драматической. Ее отец Христофор Алексеевич Зеленский — старый революционер с дооктябрьским партийным стажем — был видным борцом за Советскую власть, первым председателем Совета Морозовского округа на Дону. В 1938 году, в период сталинских репрессий, был посажен в тюрьму и там погиб. Ксения Дмитриевна, мать Галины, член партии с 1917 года, тоже была репрессирована. В 1955 году Зеленские были реабилитированы.

Не миновала сталинская секира и саму Галину. Она училась в архитектурном институте, и на 5-м курсе, когда осталось защитить диплом, ее исключили из института как дочь «врага народа». Задели репрессии и Мишу. Командир воздушно-десантного корпуса представил Попова к званию Героя Советского Союза. И вдруг к Михаилу в госпиталь явились особисты из военных энкаведешников, увезли его в особый отдел корпуса и требуют: «Твоя жена — дочь врага народа. Разведись. Не разведешься — представление на звание Героя будет уничтожено». На раздумье ему дали три часа. Потом пришли за ответом и услышали:

— Нет, она человек с большим любящим сердцем. Она мне дороже Звезды… Вы меня не женили, вы меня и не разведете…

Ответ Миши был категорический и резкий. Особисты избили его так сильно, что он потерял сознание. А потом отвезли в госпиталь и пригрозили, что заставят Галину уйти от него, да еще пообещали состряпать на него «дело». Но не успели — корпус перебросили на другой фронт.

Галина Христофоровна тоже была реабилитирована, ей назначили персональную пенсию. Но в жизни у нее и теперь много драматического. В шестидесятые годы умер Миша. Их сын Александр — инвалид 2-й группы. Поддерживает ее забота о сыне, внуке и память о своем Мише — фронтовом баянисте…

22 марта.Наше наступление иссякло. Исчезли оптимистические сводки Совинформбюро. Только в районе Харькова — кровопролитные бои с наступающим противником. Каждый день публикуются репортажи с этих фронтов. Само название их говорит о характере сражений: «Борьба с немецкими танками», «Бои за переправы на Северском Донце», «Бой с немецкими танками в районе среднего течения Северского Донца»… Несмотря на неожиданность контрнаступления немцев, в наших войсках нет той паники и растерянности, какую мы помним по сорок первому и сорок второму годам. В эти дни нашим войскам удалось остановить немцев и занять позиции на берегу реки Северский Донец.

Перемены и у нас, на страницах газеты. Изменившейся обстановке соответствует содержание материалов: опыт оборонительных и наступательных боев, рожденный за минувшие месяцы. Неисчислимое количество тем. Вот только некоторые заголовки:

«Маневренная тактика»,

«О штурмовых группах»,

«Огневые средства пехоты в лесном бою»,

«Преследование противника»,

«Противотанковая оборона»…

На многие из этих тем мы выступали и ранее. Повторяются лишь заголовки, но содержание иное — опыт последних сражений. Не моя задача пересказывать их содержание. Но уверен, что военные историки, специалисты тактического искусства не пожалеют, если обратятся к этому, скажу без преувеличений, уникальному материалу.

Не иссякает и писательский материал. Прежде всего хочу отметить очерк Петра Павленко «Кубань казачья». Много месяцев провел Петр Андреевич на этой земле и в дни отступления наших войск, и в дни наступления. А когда Кубань была очищена от врага, Павленко писал:

«Земли Кубани и Лабы не изменили славной старине своей. Кубанцы воевали на Дунае в войсках Суворова и Кутузова, ходили на запад с атаманом Чепегой и на Каспий с Головатым, воевали с французами в корпусе Платова, а на нашей памяти — проникали с Брусиловым за Карпаты, видели мечети Багдада и пески иракских пустынь. Кубанцы прославлены как конники, еще более знамениты своим пешим войском — пластунами… Кубанцы — это Таманская армия, это «Железный поток», это Кочубей, это «Камышинская республика» в прикубанских плавнях, не опустившая своего Красного знамени перед белогвардейскими палачами…»