Геннадий Обатуров - Дороги ратные крутые

— Для развития успеха предусматривается другое построение, — продолжал генерал Жданов. — На направлении главного удара, на левом фланге корпуса иметь три бригады, образующих первый, второй эшелоны и резерв. В первом эшелоне по-прежнему 36-я танковая, во-втором — 14-я и в резерве — 13-я бригады.

Вспомогательный удар на правом фланге корпуса наносит 15-я бригада.

После постановки задач командир сообщил приятную весть: ПО 93-й стрелковой дивизии к вечеру 7-го октября вышел в Ждрело, вначале пересеченной низменности, примыкающей с востока к долине реки Морава. Этим ПО пройден горный путь, назначенный корпусу. Как не радоваться!

Восточно-Сербские горы имеют специфическое строение. Десятки лесистых хребтов, их составляющих, тянутся в разных направлениях. Между хребтами, на скатах ущелий, выше ручьев и речек были построены дороги, которые в большинстве являлись грунтовыми или покрытыми тонким слоем щебня. Узкие, со многими серпантинами и крутыми подъемами и спусками, эти дороги затрудняли движение любой техники.

Вот и наш маршрут, один из двух лучших, а всего четырех имевшихся на участке Неготин, Княжевац (40 км южнее Заечара) на участках Брестовац, Жагубица; Крепольин, Шатонье, соответственно 28 и 12 км, был грунтовым, глинистым, в дождливую погоду грязным и скользким. Он не превышал ширину танка по внешним краям гусениц.

Словом, Восточно-Сербские горы были для нас еще одним, природным «противником».

Последним говорил новый начальник политотдела корпуса полковник Иван Алексеевич Подпоринов (полковник А.М.Костылев получил повышение). Для подготовки личного состава к действиям в Югославии он предложил использовать два документа штаба и политуправления фронта: «Справку о Югославии» и «Памятку воину Красной Армии в Югославии». От политсостава Иван Алексеевич потребовал больше помощи командирам в подборе личного состава в разведподразде-ления и в охранение.

Наши знания Югославии к тому времени ограничивались тем, что сообщала пресса. А «Справка» же позволила узнать военно-политическую обстановку в стране, организационную структуру и вооружение НОАЮ и многое о ее героических действиях против фашистских захватчиков и отрядов предателей. В ней также имелись сведения о быте народов страны, их культуре, традициях и исторических связях с Россией.

«Памятка» подчеркивала, что мы идем в страну дружественных СССР народов, единых с нами по крови и духу, идем, чтобы добить раненного фашистского зверя. Советских воинов ждут в Югославии как освободителей. Поэтому надо с честью и достоинством нести имя воина Красной Армии.

Неоценимую помощь оказали эти документы в партийно-политической работе. Памятку зачитывали перед строем и на собраниях.

Итак, первой задачей бригады являлось совершение марша с утра 10-го октября по маршруту Заечар, Метовница, Брестовац, Жагубица, Крепольин и выход к 20-ти часам того же дня в район Ждрело, Шетонье в готовности к переправе или форсированию реки Морава.

Мы начинали марш на сутки позже головной 36-й танковой бригады. И это естественно, так как длина колонны корпуса, несмотря на сокращение дистанций между частями и подразделениями, составляла 80 км.

Тотчас по возвращении, в штабе было разработано решение и расчет марша. Предусматривалось иметь 12-ть походных эшелонов, причем, в первом из них шла разведка и отряд обеспечения движения (ООД), включавший инженерно-минную роту и мотострелковую роту 2-го батальона; во втором — 1-й батальон, в третьем штаб бригады, в четвертом минометный батальон, а далее — танковый и противотанковый полки и все другие подразделения. 1347 зенитный артиллерийский полк побатарейно распределялся по колонне с тем, чтобы прикрыть от ударов авиации противника всю колонну.

Затем состоялся первый мой доклад предложений по решению новому комбригу. Полковник Сергиенко рассматривал карту, текст боевого приказа и… молчал.

— Прошу вас утвердить или поправить предложенное решение. Через полчаса командиры, заместители по политчасти и начальники штабов прибудут за получением задач, — напомнил я.

После паузы полковник сказал:

— Хорошо.

Не с полной уверенностью, но я это слово воспринял как согласие с предложением: время-то было в обрез.

К расчистке дороги были готовы все части и подразделения. Весь запас больших саперных лопат, включая трофейные, был роздан.

На лесной поляне, освещаемой бензоэлектроагрегатом, покрытой маскировочными сетями, было собрано командование частей и подразделений для получения боевых задач. Я отдал рапорт командиру бригады.

— Начинайте, товарищ Обатуров, — распорядился он.

Я объявил решение командира бригады, дал указания по боевому и инженерному обеспечению.

С особой полнотой были доведены требования комкора, касавшиеся наблюдения и готовности к открытию огня. Суть их состояла в следующем: личный состав четных номеров машин и танков в походном эшелоне должен был наблюдать и быть готовым к развертыванию и ведению огня вправо, нечетных — влево. Установленным на кабинах машин и на башнях танков пулеметам определялся срок готовности к открытию огня через 5—6 секунд после команды. Горные упоры на подъемах следовало опускать, а на спусках — поднимать.

Подполковник Листухин дал указания по партийно-политической работе и вручил «Памятки».

То, на что командир бригады обратил внимание присутствовавших, меня озадачило.

— Товарищи командиры, приведите в порядок внешний вид офицеров и красноармейцев: смотреть неприятно. И честь отдают неряшливо.

Конечно, в службе это важно. Но решение-то объявил начальник штаба, а значит, командир должен обратить внимание на что-то самое важное в решении той задачи, которая на бригаду возложена.

Мне хотелось, чтобы ни у кого не возникло мысли, что толкование задач исходит от начальника штаба, а не от командира. Поэтому нужно было, чтобы части и подразделения без задержки получили боевой приказ. Но полковник отложил его подписание на утро.

Тогда мы схитрили. Майор Федоров вызвал из штабов частей и подразделений по офицеру, которые выписали пункты приказа, касавшиеся их. Предупредили, что возможны изменения. И хотя полковник Сергиенко подписал приказ в 11-ть часов 9-го октября, на ход подготовки это не повлияло.

Предвидя трудности с подвозом материальных средств из-за плохого качества и низкой пропускной способности дороги, по указанию комкора мы взяли дополнительно на броню танка: 0,3 заправки дизельного топлива и 0,5 боекомплекта боеприпасов; в кузова строевых машин — по 1,5 заправки автобензина, в вещевые мешки солдат — по две сутоотдачи продовольствия.

9-го октября большую часть дня штаб проверял готовность частей и подразделений к маршу.