Константин Вержбицкий - Развитие системы принципата при императоре Тиберии (14–37 гг. н. э.)

Вместе с тем, данная категория долгое время не имела строго фиксированного политико-правового значения, однако со временем, в период поздней республики, majestas точнее laesa majestas (оскорбление величия) начинает широко использоваться в уголовном праве. [327] Там же.

В развёрнутом виде понятие оскорбления (умаления) ( laesa majestas; majestas minuta ) величия Римского народа как действия, наносящего ущерб благополучию и безопасности республики было впервые сформулировано в законе трибуна Аппулея Сатурнина в 104 или 103 г. до н. э. (Cic. De or., II, 107, 201; Val. Max., VIII, 5, 2), [328] Б. Кюблер (Majestas. Sp. 542) называет lex Gabinia 139 г. до н. э. первым законом о laesa majestas, но делает это с некоторым сомнением. Не исключено также, что комиссия, учреждённая по предложению трибуна Гая Мамилия Лиметана и действовавшая в 110–109 гг. до н. э., производила расследование на основании специально принятого по этому случаю lex de majestate. См.: Егоров А. Б. Становление и развитие системы принципата. Дисс… д-ра ист. наук. СПб., 1991. С. 339. хотя отдельные процессы случались и раньше (Suet. Tib., 2). Закон создавал специальную судебную комиссию ( quaestio majestatis ), которая, по-видимому, не была постоянной, и предусматривал наказание должностных лиц, нанёсших своей деятельностью ущерб интересам народа. [329] Портнягина И. П. Сенат и сенаторское сословие… С. 111. При этом, вероятно, имелся в виду вполне конкретный случай: под действие lex Appuleja , скорее всего, попадали лица, виновные в неудачном для римлян начале германской войны. [330] Егоров А. Б. Становление и развитие системы принципата. Дисс… С. 339. В 90 г. до н. э. был принят закон Вария, на основании которого осуществлялось судебное преследование римских граждан, связанных с восставшими италиками. [331] Seager R. Lex Varia de majestate // Historia. XVI, 1967. S. 37–43.

Первым lex majestatis общего плана стал закон диктатора Суллы 81 г. до н. э., отличавшийся в этом плане от более ранних leges , принимавшихся так сказать ad hoc и каравших конкретные преступления, совершённые вполне определёнными лицами. В число crimina , наказуемых по lex Cornelia , входили самовольное оставление провинции наместником и вывод войск, ведение войны и возведение на престол царей без санкции сената и народа, самовольный ввод войск в провинцию, а также, возможно, организация мятежа ( seditio ) и убийство римского магистрата (Cic. Pro Cluen., 97; Ad fam., III, 11, 2; In Piso, 50). Таким образом, lex Cornelia de majestate подвёл черту под развитием законов об оскорблении величия в предшествовавший период и стал основой для дальнейшей разработки этого понятия в законе Юлия. [332] Портнягина И. П. Сенат и сенаторское сословие… С. 111; Егоров А. Б. Становление и развитие системы принципата. Дисс… С. 132, 339–340.

Lex Julia de majestate , принадлежал ли он Цезарю или Августу, был, как и lex Cornelia , направлен против практики Гражданских войн. Закон (или законы, так как не исключено, что существовало два leges Juliae , соответственно Цезаря (46 г. до н. э.) и Августа (8 г. до н. э.)) предусматривал наказание в виде лишения огня и воды (изгнание из Италии) за широкий круг преступлений и злоупотреблений. Б. Кюблер классифицирует их следующим образом:

1) преступления, направленные против властей ( Hochverrat );

2) преступления против страны ( Landesverrat );

3) нарушение обязанностей гражданина. [333] Kubler B. Majestas. Sp. 548.

К первой из вышеназванных категорий относятся следующие crimina : созыв противозаконных сходок, подстрекательство к мятежу, организация беспорядков среди солдат, дача присяги и принесение клятв против государства, а также убийство римского должностного лица (Dig., XLVIII, 4, 1).

Во вторую группу преступлений входят: внешнеполитические акции без санкции ( injussu ) принцепса, сговор с врагами Рима и действия, могущие послужить к их выгоде ( ibidem ), причинение ущерба войску и подстрекательство друзей Римского народа ( amici sociique Populi Romani ) к отпадению от него, дезертирство из римской армии (Dig., XLVIII, 4, 1; 4, 4; Paul. Sent., V, 29, 1).

И, наконец, к третьему разряду относятся: отказ передать провинцию или начальство над войском законно назначенному преемнику, занесение в государственные документы заведомо ложных сведений, ведение войны и набор войск без соответствующего приказа императора, узурпация обязанностей магистрата (Dig., XLVIII, 4, 2; 3, 3).

Примечательно, что в точно такой же формулировке этот закон известен и Тациту, писавшему, что lex majestatis прежде (то есть во времена республики) карал лишь тех, кто причинил ущерб войску предательством, гражданскому единству — смутами, величию Римского народа — дурным управлением государством: "… cui nomen apud veteros idem, sed alia judicium veniebant: si qui proditione exercitum aut plebem seditionibus, denique male gesta re publica majestatem Populi Romani minuisset; facta augebantur, dicta impune erant " (Tac. Ann., I, 72).

В то же время, уже в республиканскую эпоху понятие умаления величия трактовалось очень широко (Cic. Ad fam., III, 11, 2), а сам закон использовался как оружие в политической борьбе соперничающими аристократическими группировками. [334] Levick B. Tiberius the politician. P. 184–186. На практику lex majestatis всегда оказывала сильное влияние конкретная политическая ситуация, так как под величием римского народа фактически имелись в виду жизненно важные интересы тех, кто располагал реальной властью в государстве. [335] Ibidem.

Тем не менее, пока обвинения в оскорблении величия были орудием одной партии против другой, пока политические дела были предметом свободного и гласного судебного разбирательства, а судьи имели возможность выносить независимые решения, словом, пока в республике сохранялась свобода, lex majestatis не мог стать тем инструментом репрессий, каким он сделался впоследствии.

Крушение республики и утверждение на руинах старого порядка режима принципата, сосредоточение громадной власти в руках одного человека не могло не отразиться на практике закона, призванного охранять существующий политический порядок, каким по идее, был lex majestatis . [336] Marsh F. B. The reign of Tiberius. P. 106–107. Ближайшим результатом свершившихся в римском государстве перемен стало распространение понятие величия на принцепса: закон берет под защиту особу императора.

Важно отметить, что для превращения lex majestatis в закон, охраняющий, в первую очередь, персону принцепса, не требовалось вносить в него какие-либо дополнительные изменения. Вполне достаточно было простого развития тех возможностей, которые были заложены в республиканских законах об оскорблении величия. [337] Charlesworth M. P. Tiberius // CAH. Vol. X, 1934. P. 626; Bauman R. A. Impietas in principem. Munchen, 1974. S. 17.

На основании lex majestatis разбирались дела о заговорах против Августа. Первый из них был организован в 31 г. до н. э. Марком Эмилием Лепидом, сыном триумвира, раскрыт Меценатом, исполнявшим в тот период должность префекта Рима и заместителя Октавиана в Италии (Tac. Ann., VI, 11), который обвинил молодого Лепида в заговоре, а его мать — в укрывательстве. Лепид был схвачен, отправлен к Августу в Акциум и там казнен (Vell., II, 88; App. B. C., IV, 50). В 23 или 22 г. до н. э. за оскорбление величия были осуждены Фанний Цепион и Варрон Мурена, организовавшие новый заговор. Дело разбиралось в сенате, [338] По Р. А. Бауману (Tiberius and Murena // Historia. XV, 1966 P. 421) — в quaestio majestatis . Однако традиция рассмотрения дел о laesa majestas в сенате должна была развиться уже при Августе. Во всяком случае, именно в сенате слушались первые из известных нам дел о laesa majestas при Тиберии (Tac. Ann., I, 73–74; II, 27–32). Маловероятно, чтобы Тиберий, в начале своего правления стремившийся опереться на авторитет Августа и во всём следовавший его примеру, осмелился грубо нарушить традицию в столь важном вопросе. Как бы то ни было, перенесение дел о laesa majestas из quaestio majestatis в сенат не повлекло за собой дальнейших изменений юридической процедуры, поскольку правила ведения дел в judicium publicum и in senatu в основном совпадали. См.: Mommsen T. Romische Staatsrecht. Bd. I. Leipzig, 1887. S. 121ff. а обвинителем Цепиона был Тиберий, тогда еще только начинавший свою политическую карьеру (Vell., II, 91, 93; Suet., Aug., 19, 66; Tib., 8).