Константин Вержбицкий - Развитие системы принципата при императоре Тиберии (14–37 гг. н. э.)

Таким образом, имеющиеся в нашем распоряжении факты говорят о том, что политика Тиберия в отношении провинций оставалась в своих главных принципах неизменной в течение всего правления этого императора. Смерть Друза и переезд Тиберия на Капри, где, скрывшись от людских глаз, принцепс вдвоём с Сеяном готовил расправу с неугодными ему людьми, не повлекли за собой перелома в том, что касается управления империей. В деятельности Тиберия, как, впрочем, и в деятельности других преемников Августа, обнаруживаются как бы две стороны, два аспекта: жестокий террор против аристократии, получивший, пожалуй, наиболее яркое освещение в литературных источниках, и медленное, буквально по крупицам, созидание великого объединения народов древности. [491] Драгоманов М. П. Император Тиберий. С. 82–83.

Упреки античных авторов в адрес Тиберия вызваны не тем, что он на самом деле перестал заниматься делами государства. Покинув Рим ради своей островной резиденции, император попрал один из основополагающих принципов полисной государственности, — монополию центра на власть. [492] Егоров А. Б. Рим на грани эпох. С. 147–148. Пребывая на Капри, он уже не мог, как прежде лично участвовать в заседаниях сената, выступать в суде и т. д. Тем самым Тиберий решительно отверг всю декоративную сторону системы Августа, [493] В отличие от Тиберия, Август всегда голосовал в своей трибе как простой гражданин, выступал свидетелем в суде, лично агитировал за своих кандидатов и т. д. (Suet. Aug., 56). однако, эта сторона принципата, которую некоторые современные исследователи сравнивают с фиговым листком, [494] Шифман И. Ш. Цезарь Август. Л., 1990. С. 103. была чрезвычайно существенна для римского общества I в. н. э. В ней воплощалось все исконно-римское, традиционное, что было во власти Цезарей, то, что связывало их империю с республикой Брута и Коллатина. Навсегда уехав из Рима в 26 г., Тиберий если не разорвал совсем, то очень ослабил эти связи, и в глазах римлян, его современников, всё пошло по-другому.

Несмотря на все изменения в отношениях центра и периферии империи, важнейшим средством для поддержания римского господства в провинциях по-прежнему оставался фактор силы. Армия была главным инструментом римской политики вне Италии, особенно в малороманизированных областях. Роль армии не исчерпывалась её функцией в качестве аппарата принуждения: легионы, вспомогательные войска, колонии ветеранов играли важную роль в деле романизации провинций, а военная служба была главным каналом для получения жителями провинций прав римского и латинского гражданства.

Римская армия при Августе окончательно превращается в постоянную, регулярную и профессиональную. Численность регулярных войск к концу его правления составляла около 300 тысяч человек. [495] САН. Vol. X. P. 228–229. Половина из них служила в легионах, половина — во вспомогательных войсках. Эти силы, в общем то, не очень большие, учитывая огромную протяженность границ, были распределены по провинциям для их охраны. При Тиберии значительного роста военных сил не происходило, и число легионов оставалось прежним, — 25. В 23 г. 8 из них стояли на Рейне, 3 — в Испании, 6 — в Дунайских провинциях, 4 — в Сирии, 2 — в Египте и ещё 2 — в Африке, где римляне вели войну с Такфаринатом (Tac. Ann., IV, 5).

Численный рост армии был нежелателен по ряду причин. Во-первых, это потребовало бы увеличения государственных расходов на её содержание; во-вторых, увеличение контингента новобранцев для легионов было невозможно без отступления от главного принципа комплектования, согласно которому легионерами должны были быть римские граждане. Отказ от этой практики мог привести к утрате армией ее римского характера. [496] Marsh F. B. The Reign of Tiberius. P. 134–135. В-третьих, роста армии старались избежать по политическим соображениям. Суть политики Августа и Тиберия в отношении военных сводилась к тому, чтобы по возможности снизить их политическое влияние, неоправданно возросшие в годы гражданских войн.

Так как путь увеличения армии был для него закрыт, Август старался выжать из имевшихся войск все что можно. Условия службы при нем были тяжелыми, а её продолжительность выросла до 20 лет. [497] Подробнее об этом см.: Болтинская Л. В. Положение солдат римских легионов в период правления династии Юлиев-Клавдиев // Вопросы всеобщей истории. Вып. 4. Красноярск, 1967. С. 3слл. По окончании этого срока ветеранов обыкновенно переводили в разряд вексиллариев, где они под другим названием продолжали нести те же самые тяготы и лишения (Tac. Ann., I, 17). В конце правления Августа в связи с общим ростом военного напряжения в период паннонского и германского восстаний злоупотребления особенно усилились.

В 14 г., вскоре после смерти Августа, сразу две большие римские армии выступили против правительства. [498] Подробнее об этом см.: Болтинская Л. В. Выступления паннонских и германских легионов в период правления Тиберия // Из истории Древнего мира и Средних веков. Красноярск, 1967. С. 27слл. Солдаты трех паннонских легионов (XIII, IX и ХV) увидели в смене принцепсов подходящий момент для того, чтобы добиваться улучшения условий службы. Восставшие предприняли попытку свести три легиона в один, казнили некоторых наиболее ненавистных им центурионов и предъявили требования, главными из которых были увеличение жалования, не менявшегося со времени Юлия Цезаря, [499] Жалование рядового легионера равнялось при Тиберии десяти ассам в день (Tac. Ann., I, 17), что составляло в год около 225 денариев (Millar F. The Roman Empire and its neighbours. London, 1967. P. 120). Повышенное жалованье, соответственно по одному и по два денария в день, получали солдаты городских когорт и воины преторианской гвардии. Та же пропорция соблюдалась и при раздаче войскам подарков и наград: так, например, по завещанию Августа легионеры получили по 300, солдаты городских когорт — по 500, и преторианцы — по 1000 сестерциев (Suet. Aug., 101). и сокращение срока службы до 16 лет, после чего должна была без всяких проволочек даваться отставка (Tac. Ann., I, 16–23; Suet. Tib., 25; Dio, LVII, 4).

В германской армии, как и в паннонской, восстание началось с предъявления чисто профессиональных требований. Однако, солдаты размещённых в Нижней Германии легионов (V, XXI, I и XХ) пошли дальше и провозгласили императором командующего ими Германика. Легионеры явно рассчитывали добиться удовлетворения своих требований, посадив на престол своего ставленника. Однако Германик наотрез отказался встать во главе мятежников и даже пригрозил подступавшим к нему с настойчивыми просьбами воинам, что покончит с собой. Впрочем, этот жест не произвел особого впечатления на разбушевавшуюся солдатню (Tac. Ann., I, 31–35; Dio, LVII, 5).